…«Ох, лето красное! любил бы я тебя,
Когда б не зной, да пыль, да комары, да мухи».
Сие досадное обстоятельство, столь точно подмеченное «солнцем русской поэзии», можно и пережить. В конце концов, у каждого сезона свои причуды: «У природы нет плохой погоды – каждая погода благодать. Дождь ли снег - любое время года надо благодарно принимать…» Но всё же, что может сравниться с прекрасной летней первой половиной дня, когда солнце уже поднялось достаточно высоко, всё сильнее прогревая землю. С самого утра становится очевидным, что день будет жарким. Скажите, ну что ещё нужно для открытия дачного сезона?!
Было около одиннадцати часов утра. В распахнутом окне, на первом этаже одного из дачных домиков взору случайного постороннего открывалась довольно милая картина, истинными ценителями которой являются так называемые «Light» эротоманы. Джинсовая юбка с низкой талией и, высоко завязанная на узел, рубашка практически идеально сидели на сбитой женской фигуре.

Стоя толи на табурете, толи ещё на чём, женщина была занята поливкой тропического красавца – сциндапсуса, располагавшегося над верхним оконным проёмом. Эта неприхотливая, быстрорастущая лиана любит высокую влажность и полутень, а с весны до осени – обильный полив. Только вот стандартной лейки для этого дела под рукой не оказалось, а потому полив осуществлялся из пластикового кувшина.

Вдруг, совершенно неожиданно, будто разряд тока прошил заголённые бока женщины. Чьи-то невидимые пальцы, едва касаясь, поскрёбывая чуть загоревшую кожу, пробежались от нижних ребер до боков, заходя на поясницу. От столь внезапного пассажа все тело женщины передёрнуло, сама же она громко охнула. Получив желаемый ответ на свой немой вопрос, незримый некто тотчас перешел к активным действиям. Словно рой разъяренных пчёл, пальцы кинулись щекотать женское тело. От неистовой щекотки, почти одновременно охватившей бока и живот, слегка тронутая загаром кожа вспыхнула бесчисленными круглыми тугими мурашками. Вот только увидеть шаловливого проказника у женщины не было возможности. Стоя на табурете, голова и шея оказались выше верхнего проёма окна. Двух или трехсекундная борьба со сдавленным смехом завершилась полной капитуляцией, и даму, как говорят в простонародье, «разобрало».
– Прррхххахахахахаха…это кто тахахахахам…?!
Само собой, нет нужды объяснять, что никакого ответа не последовало, а последовала новая порция щекотки! Собственно говоря, она и не прекращалась. Пальцы проказники как подорванные лихо отплясывали свой танец щекотки едва ли не на каждом квадратном сантиметре женского живота, взрывая раскатами женского хохота утреннюю дачную тишину. Женщина же, извиваясь и исполняя эдакий «вынужденный» танец живота, что есть силы, пыталась удержать полной воды кувшин. «Когда сидишь рядом с хорошенькой девушкой, час кажется минутой, а когда сядешь на горячую сковородку, то минута кажется часом». Сие крылатое изречение величайшего физика двадцатого столетия Альберта Эйнштейна было, пожалуй, как нельзя более точным в столь пикантной ситуации. Однако, наш таинственный невидимый незнакомец, видимо сам того не желая, приблизил финал сей милой оргии. Едва запустил он палец в женский пупок, нащупав нежные складочки, живот втянулся, подобно взведённой пружине, плотно зажав при этом в пупке, продолжавший интенсивно ёрзать, палец. Секунд через …цать произошло то, что рано или поздно должно было. Опрокинулся-таки кувшин на свою хозяйку! Чистые, прозрачные потоки прохладной влаги побежали по женскому торсу, изящная дамская ладонь резко закрыла уязвлённый щекоткой пупок, а за распахнутым окном послышался чей-то быстро убегающий топот, а следом за ним резкий скрип калитки забора.

                                                                                                                                                                                          * * *

        Научно-исследовательский институт «…» занимает лидирующие позиции в мире в своей области исследований. Начав свое развитие со второй половины 50-х годов прошлого века в рамках одной лаборатории, размещавшейся в двухэтажном кирпичном здании старой постройки, за двадцать лет институт вырос в крупнейший научный центр страны. На территории в более чем 50 Га разместились восемь научных и четыре функциональных подразделения, мощнейшая развитая инфраструктура со своим опытным производством, связью, транспортным и энергетическим обеспечением, складским комплексом, водоснабжением и пожарной безопасностью. В лучший советский период в институте трудилось более четырех тысяч сотрудников. Нынешние времена, конечно «пожиже», но, тем не менее, решаются прикладные научные задачи, ведутся исследования в рамках нескольких крупнейших международных проектов, по-прежнему функционирует собственный отдел вечерней аспирантуры, научный и диссертационный советы.
Увы, но такая нерадужная, если не сказать тревожная, картина как почтенный средний возраст сотрудников была характерна и для этого института. Две трети сотрудников пенсионного возраста. Не был исключением в этом плане и отдел главного энергетика. Ракулов Лев Захарович, начальник отдела, разменявший восьмой десяток лет, ветеран отрасли, отдавший ей почти полвека жизни. Азаров Василий Степанович, зам. начальника отдела, двумя или тремя годами моложе, да и большинство остальных уже перешагнули шестидесятилетний порог. Пожалуй, самым молодым был сорокалетний Ломаков Дмитрий. Восемнадцать лет назад он окончил энергетический институт, распределился, шабашил, а что делать, как и почти всех, жизнь заставила, но после некоторых улучшений с зарплатой больше уже никуда не хотел «дёргаться».
Середина июля, как известно, разгар сезона отпусков. Госпредприятия пустеют едва ли не наполовину, и потому каких-то крупных работ в этот период, как правило, не ведётся. Однако надо же было такому случиться, что именно в этом году и именно в этот период подошёл срок переаттестации стенда одного из подразделений института. А стенд этот включал в себя две электроустановки с рабочим напряжением свыше 1000 В. Конечно, сие обстоятельство в большей степени является «головной болью» начальника стенда и ответственного за электрохозяйство. Но, тем не менее, оформление актов, протоколов, заключений… – та самая бумажная рутина, которую не удаётся избежать даже научным подразделениям, не говоря уже о функциональных. В общем, горячей порой всё вышеозначенное назвать, пожалуй, было нельзя, а вот тягомотиной, пожалуй, да. Ознакомившись с журналом учёта и содержания средств индивидуальной защиты, а также проверив на средствах защиты стандартные штампы с датой следующего испытания, Дмитрий уже было направился к себе.
– «Ух ты, уже 14:10!» – глянул он на часы – «Надо бы на обед сходить, если там, конечно, что-нибудь осталось, сегодня же пятница, буфет до 15:00 работает».
В здании, большую часть которого занимали экономисты, плановики, снабженцы, а также библиотека, отдел вечерней аспирантуры, канцелярия, отдел кадров, на первом этаже располагались конференц-зал, актовый зал и буфет. На всем первом этаже здания №## уже почти никого не было. В совершенно пустом зале буфета, возле кассы, откинувшись на спинке стула, женщина, лет сорока с небольшим, читала книгу, досиживая последний рабочий час недели. Буфетчик-кассир Лида в эту пятницу работала одна.

Похожая на актрису Алису Признякову.

– О, Дим, что-то ты припозднился сегодня.
– Да вот, так получилось. Лид, осталось что-нибудь?
– Гречку с мясом будешь?
– Да, давай. Пару хлеба ещё и стакан минералки.
– «Так, в понедельник, после оперативки, надо не забыть экземпляр новых производственных инструкций у Мокроусова взять…» – его размышления прервал Лидин голос:
– Ди-и-м, не спи. 147 рублей 30 копеек.
Но дела служебные не отпускали, рассчитавшись, он медленно сел за ближайший от кассы столик, прокачивая в голове всё сделанное и главное то, что необходимо сделать в начале следующей недели. Уже почти закончив трапезу, допивая минералку, Дмитрий почувствовал странное состояние, мысли стали путаться, резко начало клонить в сон.
– «…пожарные у Манохина сегодня были… были…поплыли…»

                                                                                                                                                                                         * * *

         Сквозь уходящую пелену сна слышалось негромкое шарканье домашних тапочек. Что бы окончательно проснуться он попытался было рефлекторно протереть глаза и к своему удивлению не смог этого сделать.
– «Что такое, в чём дело»?
Проморгавшись и окончательно проснувшись, Дмитрий с ещё большим удивлением обнаружил, что он уже не за столом в зале буфета, а лежит на старой кровати с железными спинками в какой-то маленькой комнатушке. Сороковаттная лампа наполняла крохотное помещение без окон тусклым, называемым в народе «сортирным» светом.
– «Подсобка, что ли…» – гадал он.
Руки, при этом, были вытянуты за голову и крепко привязаны к спинке кровати, ноги столь же надёжно оказались прихвачены ко второй спинке. Все попытки освободиться из столь экстравагантного плена успехом не увенчались и приводили лишь к мерному поскрипыванию кровати. Довершением сей странной картины являлось отсутствие на теле рубашки, висевшей на стуле, в нескольких метрах от кровати, там же, рядом со стулом, оказались и ботинки. Словом, из одежды на Дмитрии остались только джинсы. Минут через десять, пятнадцать казённая деревянная дверь подсобки распахнулась, на пороге которой стояла Лида. Наряд женщины, вернее совсем незначительное его присутствие повергли Дмитрия в очередной шок.

– Эй, что за шутки!
– Эти шутки, Димочка, тебе хорошо знакомы. Даже слишком хорошо, – широко улыбаясь, ответила Лида.

– А ты, однако, и тяжёлый.
Сбросив шлёпки, мягкой босой поступью по прохладному линолеуму женщина приблизилась к кровати со своим «пленником».
– Не волнуйся, буфет я закрыла, уже почти 16:00.
Расположившись верхом на вытянутых ногах Дмитрия, опираясь коленями на кровать,

Лида начала ласкать заголённый мужской торс, нежно водя указательным пальцем по животу, что заставляло мужчину поёживаться, втягивая живот. Во вспыхнувших огоньком глазах Лиды заплясали чёртики.
– Димочка-а-а…, солнце моё…, а ты ничего не хочешь мне рассказать, а…?
– А что…, что я должен…, чёрт, что за дела…!
– Вот как? Совсем, совсем ничего?
Ухоженные с лиловым маникюром ноготки пробежались по обоим бокам Дмитрия. Мужчина напрягся, что есть силы, сжимая губы в перекошенной улыбке. Шаловливые женские пальцы продолжали «изучать» каждый квадратный сантиметр мужских боков, уже покрывшихся «гусиной кожей». «Плющивший», как говорят в народе, смех уже не было никаких сил сдерживать, и Дмитрий начал «колотья».
– Пппрррахахахаха…! Ли…Лидка…ахахахахаха…, прекрать…ахахахаха…!!!
– Ой, как нам весело..., сейчас, зайка, вот расскажешь тёте Лиде… – женщина перестала щекотать, поглаживая беззащитный заголённый, то вздымающийся, то опускающийся от частого дыхания мужской живот.
– Да что рассказать то, нимфоманка ты чёртова… О-О-А-А-Й…!!! – и дамские пальчики с прежним энтузиазмом начали «обрабатывать» живот Дмитрия.
– Ну, дружочек, не надумал, а…?
– Ой,…хххахахаха… да…, да давно хотел…ахахаха…!
– Да, да, милый, слушаю внимательно – прервав щекотку, Лида барабанила кончиками пальцев по низу живота.
– Да, да! Я это был, я! Проклятая слабость…, ещё подростком хотел защекотать красивую тётку. Там, метрах в ста от твоей дачи, от твоего дома, магазин хозяйственный. Мне туда от дома всего-то две остановки на автобусе, а можно и пешком. Вот…, ну и бываю я там время от времени…, гайки, винты, шурупы, саморезы, то-сё… Я давно заметил, что ты любишь, там, на даче, летом короткие топы носить или рубашку на узел…, не важно, в общем…! Я тогда, ну…, когда подошёл к окну твоему…, когда пупок твой увидел близко, в полуметре… Я чуть с ума не сошёл! Не смог совладать…
Вид у Лиды был, будто она слушала признание в любви.
– О-о да, это точно, в пупке я дико боюсь! – засмеялась женщина.
– Солнце моё, дайка я тебя там проверю! – и женский пальчик юркнул в мужской пупок.
В щекотливой судороге Дмитрий чуть не развалил кровать, втянув живот до предела.
– О-О-О-Й…! Лидка заразахахахахахаха…!!!  Ой-а-а…! Не…., не щекотахахахахаха…!!!
– О-о-й…! О-о-й…! Что с нами творится то! – звонко смеялась Лида.
Ему же оставалось лишь безудержно хохотать от столь экстравагантной «экзекуции» пупка, как оказалось, не менее щекотливого, чем и у его недавней «жертвы», а теперь же наоборот, эдакой «лайт-госпожи». Вот уж воистину, превратности желаний.
– Ну, что, мой милый, сдаёшься? – со смехом в голосе поинтересовалась Лида.
– Ой…ахахаха…! Сдаюсь…а-а…ахахахахаха…! – как мог, борясь со смехом, «выпалил» Дмитрий.
– Ах, же ж ты моя умница-а-а-ахахаха…! – низко, с придыханием, почти прошептала женщина, нежно массируя мужской пупок и поцеловав своего «пленника» в лоб.
Освободив ноги и развязывая руки, Лида, не теряя игривого настроя, спросила:
–  Ну, признайся, самому ведь понравилось?
Дмитрий, сделав вдох полной грудью, расплылся было в улыбке, но тут же осёкся.
– Да брось ты – расхохоталась Лида – от меня-то чего скрывать, сама такая!
– Я, кстати, в эту субботу снова буду на даче – женщина расстегнула молнию своей сумочки – и очень люблю, когда меня фиксируют вот этим.
Подмигнув, она достала пару специальных ярко-синих меховых фиксатора.

– Так, что заходи, повеселимся. Только не как в прошлый раз, – засмеялась Лида – так и с табуретки недолго слететь.