...Всем нам хорошо известны такие художественные кино героини как Анастасия  Каменская в исполнении Елены Яковлевой (т/с «Каменская») и Любовь Суворова в исполнении Марии Порошиной (т/с «По горячим следам»). А что если поместить сих дам в необычную, более того мистическую ситуацию? Ну и…изменим немного их должности…

*     *     *

     …Лето 1990-го года, «всесоюзная здравница» Крым, Коктебель, в советскую эпоху носивший название – поселок Планерское. Маленький курортный городок в 20 км к юго-западу от Феодосии, с населением немногим менее 3000 человек, окруженный серо-голубыми холмами.



О красотах Коктебеля можно говорить бесконечно, и о горном массиве Кара-Даг, покрытом лесом, богатым редкими растениями и животными, и об окружающих город с севера и востока, степных горах с вкраплениями виноградников, одним словом – Крым. А по сему, мой читатель, я не буду тебя утомлять праздной болтовней и перейду, что называется, к делу. А дело было так…
Стояла вторая половина июля, днем температура поднималась до +28÷30° С, вода прогревалась до +22÷25° С. Со всего могучего, необъятного советского союза съехались отдыхающие. Пляжи на берегу Черного моря, экскурсии, санатории, словом курортный сезон был в разгаре.

В этот поистине райский уголок, где-то с полгода назад, приехала следователь, майор милиции Суворова Любовь Петровна. Здесь, в местном ОВД работала ее сокурсница, следователь, майор Каменская Анастасия Павловна. В следственном отделе наблюдался явный кадровый дефицит, Каменская была единственным следователем на все отделение. Суворова же пятнадцать лет после распределения проработала в одном из ОВД Иркутска. Предложение старой институтской подруги перебраться в теплую, солнечную советскую «курортную жемчужину» было чертовски заманчивым. Море, пляж, побережье Черного моря, одним словом подарок судьбы. С жильем проблем наудачу тоже не было.

          Каменская А. П.                              Суворова Л. П.
Казалось в столь тихом, безмятежном, спокойном уголке просто не может произойти ничего экстраординарного. Однако когда в дело вступает мистика, паранормальные явления…, люди подчас оказываются бессильны.

*     *     *

В 15:30 на пульт дежурного ОВД поселка Планерское поступил вызов:
– ОВД Планерское, старший лейтенант Лещев – устало, монотонно представился дежурный.
– Здравствуйте, врач скорой помощи Ледогоров, 18-ая подстанция. Ну, у нас опять этот самый случай, «веселенький».
– По-о-онял – выдохнув, отозвалась милиция – ждите, сейчас будем.
Относительно «сейчас» старший лейтенант вовсе не лукавил, до места происшествия было буквально пара минут езды. А вот характер самого происшествия крыл в себе таинственную, буквально таки мистическую природу. Это был уже седьмой, даже не аналогичный, а практически идентичный случай с начала лета. Милицейский «бобик» подкатил к местному сельпо, возле которого уже дежурил РАФ скорой помощи. Из машины вылезли изнуренные жарой дознаватель и оперативник и неспешно направились к служебному входу. В небольшом подсобном помещении уже работала бригада медиков.
– Здравствуйте…, здравствуйте…, добрый день. Ну, что тут?
– Да все тоже – ответил врач – чертовня какая-то. Нет, конечно бывают подобные нервные расстройства, но чтобы у такого количества совершенно разных людей, уже несколько лет к ряду и носило исключительно сезонный характер… В моей практике такое впервые.
А случилось меж тем вот что. Около трех часов дня молоденькая продавщица сельпо  Тамара уже собиралась открывать магазин после обеденного перерыва, как вдруг из подсобки раздался зычный, заливистый хохот старшего продавца-кассира Антонины Николаевны. Смутившаяся девушка кинулась было к двери подсобного помещения, но та оказалась закрыта изнутри.
– Антонина Николаевна! Тетя Тонь! – испуганно крикнула девушка.
Но в ответ раздавался лишь громогласный женский хохот. Минуты через три смех прекратился, а дверь неожиданно приотворилась. Тамара медленно, боязливо открыла дверь подсобки и тихо прошла в маленькую комнатку. От представшей ее взору картины молоденькая девчушка чуть не грохнулась в обморок. На полу, на только что вымытом, чистом линолеуме, лежала Антонина Николаевна, причем в одном нижнем белье. Рабочий халат валялся в дальнем углу, чуть ни узлом завязанный, обе туфли тоже оказались довольно далеко друг от друга и от хозяйки. Из одежды на женщине оказался только бюстгальтер и трусики, скрываемые ранее рабочим халатом, крымское лето, знаете ли. Явно плотное, сбитое телосложение нестарой еще женщины лет сорока пяти, сорока восьми, выглядело даже весьма эротично, если бы ни одно «но». У женщины было учащенное дыхание, совершенно ошалевшие глаза, руки были закинуты назад и ее все еще покалывал смех. В таком виде тетю Тоню и обнаружила, приехавшая на вызов не на шутку перепугавшейся девушки, бригада скорой помощи.
– Ну что, доктор, насколько все серьезно? – поинтересовался дознаватель.
– Да Бог с Вами, не серьезней чем с остальными. Часа через два шок пройдет, ну полежит денек, другой в нашей районной, режим опять же, да и выпишут, как и всех.
– А она не того? Умом не тронулась?
– Да ну-у-у… Психиатрия, конечно, не моя область, я всего лишь врач «скорой», но у нас ведь эта «петрушка» уже не первый год, вы же сами в курсе, в «дурку» еще никто не уехал. Вы в нашей районной больнице с врачом из отделения психиатрии поговорите.
Но следующий случай произошел буквально на следующий день. На сей раз жертвой таинственных обстоятельств оказался водитель местной овощебазы. Мужчину обнаружили в гараже, на полу, с заголенным торсом, скомканная рубашка лежала метрах в пяти. Как и во всех предыдущих случаях, финал был тем же, изредка икающего, крепкого вида мужика средних лет увезла «скорая».

*     *     *

С самого утра у Суворовой не выходили из головы эти более чем странные случаи последних полутора месяцев. Ни одного из пострадавших, ни мужчин, ни женщин, совершенно невозможно было квалифицировать как потерпевших. Не было решительно ничего, что хотя бы косвенно могло бы указывать на нападение. Не было ни следов борьбы, ни ссадин, ни синяков, ни кровоподтеков. Версия ограбления отпадала сразу. Во всех случаях не было похищено ни денег, ни каких либо других ценностей. Наконец одинаково странный вид пострадавших. Нет, конечно, крымское лето к пляжной форме одежды очень даже располагает, но в том-то весь и «фокус», что на всех изначально, хоть какая-нибудь легкая майка или футболка была, которые и находили буквально в двух, трех метрах от их владельцев. И что уж совсем не поддавалось никаким логическим объяснениям это громкий, заливистый хохот, продолжавшийся три, четыре, а иногда даже пять минут. Но главное, буквально на следующий день, отоспавшись и придя в себя, никто из людей не рассказывали, что с ними произошло. Ссылались на то, что якобы не помнили. Удивительным было и то, что этот феномен происходил уже несколько лет и носил исключительно сезонный характер, первые два летних месяца. Во всей этой истории трудно было найти хоть какой-то криминал. По какому, спрашивается, факту заводить уголовное дело и главное в отношении кого? Поэтому милиция давно махнула на это рукой и выезжала для чисто формального составления протокола, передавая очередного или очередную хохотунью в заботливые руки медиков. Но медицина тоже вразумительного ответа дать не могла, списывая случившееся на нервное расстройство, выражающееся вот такой вот странной реакцией. Все это было более чем странно и оставляло гораздо больше вопросов, чем ответов. Именно такие обстоятельства еще со  студенческих лет, да нет, пожалуй, даже раньше, больше всего привлекали Любовь Петровну.
– Слушай, Насть, а что это за странные случаи в поселке? Почему мы никак не реагируем?
– А-а-а…, да этот «шапито» у нас уже года три. Ни с того, ни с сего, взрослые мужики и тетки, вдруг начинают хохотать до истерики. Потом оклемываются и как ни в чем не бывало. Это к медикам, не наш профиль.
– Ничего себе! Расхохотаться до скорой. А врачи что говорят?
– А ничего не говорят. Дескать, нервное расстройство, мол, бывает. Впрочем…, есть у них там одна психиатр, женщина лет пятидесяти, со стажем, у нее по этому поводу какие-то свои версии. Не знаю…, по-моему, тетка сама немного не в себе.
– Слушай, а поговорить с ней можно?
– Да можно, конечно. Люб, ты особо-то ее не слушай, она тебе там наговорит…– иронично улыбнулась Настасья Павловна.

*     *     *

     Небольшое, всего на пятнадцать койко-мест отделение психиатрии районной больницы располагалось на третьем этаже. В самом конце длинного коридора, слева от окна, на двери кабинета висела табличка:
[align=center]«ПСИХИАТОР
Бриленко Екатерина Степановна»[/align]
Негромко постучав в дверь, Любовь Петровна заглянула в кабинет:
– Здравствуйте, можно?
– Да, да, проходите.

– Я из милиции – женщина развернула удостоверение – мне необходимо задать Вам несколько вопросов.
– А-а-а… Вы вероятно в связи с этими многочисленными случаями – буднично, ответила доктор. Внешне очень походившая на Нону Мордюкову, это была женщина лет пятидесяти или около того. Блестяще знавшую профессию, отдавшую психиатрии двадцать пять лет, ее было трудно чем либо удивить.
– Я Вашим коллегам уже изложила свою точку зрения. Человеческая психика – область все еще до конца не изученная…
– Да, да я слышала о неком сильнейшем нервном расстройстве, но восемь одинаковых случаев за полтора месяца и, как я поняла, это продолжается уже не первый год. Вам это не кажется странным?
Доктор пристально посмотрела в глаза женщины следователя.
– Вы давно в наших краях?
– Да нет, полгода всего, я в январе в Крым переехала. А что?
Выдержав короткую паузу, Екатерина Степановна решилась на более откровенный разговор.
– Ну, хорошо, Вам я расскажу истинную причину – сказала врач, закрывая дверь на ключ.
– Видите ли в чем штука, – продолжала доктор – я ведь не первый год в психиатрии и уж состояние психоза, нервного расстройства, депрессии и т. д. в состоянии отличить. Так вот во всех этих многочисленных случаях, у всех без исключения наблюдалось нечто совершенно иного характера. Это больше походит на сильнейший экстаз. Кроме того всех, кого к нам доставляли, обнаруживали полураздетыми, и врачи «скорой помощи» неоднократно отмечали рефлекторное сокращение мышц живота и поясницы, не говоря уже о смехе, который некоторых еще «покалывает» какое-то время.
– Что вы хотите этим сказать?
– А то, что их весьма здорово щекотали. Если переходить на просторечный язык, то буквально защекотали.
Любовь Петровна от столь неожиданного, обескураживающего ответа даже хохотнула.
– Да, да не удивляйтесь, все остаточные симптомы указывают именно на это.
– Но…, в таком случае…, чьих же это может быть рук дело? – растерянно продолжала следователь – Если «серийщик», то какой-то уж очень странный. Все жертвы живы и даже здоровы уже на следующий день, а то и в тот же день, и запросто могли бы его запомнить и описать, хоть кто-нибудь.
– Ну, насчет «живы, здоровы», так я этим вопросом занимаюсь уже десять лет, нигде не встречала, что бы от щекотки кто-то умер – негромко смеясь, ответила врач.
– А относительно того, что молчат…– Екатерина Степановна выдержав паузу, приятно улыбнулась, задумчиво глядя в окно, будто что-то вспомнила.
– О-о-он это…
– Да кто? – все недоумевала следователь.
– «Вьюн-щекотун» – медленно переводя взгляд на Суворову, ответила доктор.
Любовь Петровна чуть не поперхнулась от столь неожиданной версии врача:
– Кто!?
– Это я его так назвала – понимающе улыбаясь, продолжала Екатерина Степановна.
– Вы, конечно, знаете о существовании вьющихся растений, вьюнках, одним словом.
Женщина следователь, все еще недоумевая, кивнула головой.
– Ну, так вот, этот – «фрукт» особый, я бы даже сказала разумный, обладающий мельчайшего размера спорами. Как уж он находит своих, так называемых, жертв я не знаю, но буквально в мгновение ока из этих спор вырастает взрослый стебель с множеством почти таких же длинных отростков, причем невероятно прочных. Одни из этих стеблей в считанные секунды опутывают ноги, другие же, что удивительно, сначала умудряются стащить майку, футболку, рубашку, в общем, на ком что есть. На одной женщине, как мне рассказали сарафан был, так и тот стянул через голову, негодник! Да, а затем опутывает и руки, да заведя их вверх. Ух, и силен же он озорник, не пошевелиться. А вот дальше…! Дальше то начинается самое интересное. Своими стебелечками, шершавыми листочками, бутончиками он внезапно начинает щекотать весь заголенный торс, от подмышек до пупа и до самого низа живота. И щекочет, я Вам доложу…!
– Простите, Вы можете что-то еще добавить? – перебила доктора следователь с легким раздражением в голосе.
– Не можете поверить – понимающе ответила врач.
– Спасибо, всего доброго.
Еще минут пять после визита следователя Екатерина Степановна сидела, задумавшись за рабочим столом, что-то перебирая в памяти:
– Ну-ну…, дело Ваше – негромко произнесла доктор.

*     *     *

Был уже второй час дня. В обеденный перерыв, за столиком маленького уютного кафе, Любовь Петровна пыталась забыть весь бред который ей нарассказывала врач:
– «Господи, это ж надо придумать такое! Похоже, Настя была права, тетка сама «с приветом»!»
Однако, как ни странно, этот самый «бред» никак не выходил из головы, не давая ответ на главный вопрос:
– «И все-таки…, что же с ними со всеми происходит? Кто это? Или что?»
Но неуловимый призрак напомнил о себе уже через два дня. Да как! Около одиннадцати часов утра сотрудникам все того же районного ОВД, вдруг послышался заливистый непрекращающийся женский смех, доносящийся откуда-то со второго этажа. Первую минуту никто не придал этому особого значения, кроме одного человека. Суворова как раз возвращалась к себе от криминалистов, когда услышала в коридоре, за одной из дверей, просто дикий женский гогот, сквозь который угадывался много лет знакомый голос.
– «О Господи! Этого только не хватало!» – Любовь Петровна стремглав кинулась к двери кабинета. Но дверь оказалась закрытой изнутри.
– Настя! Настенька! – женщина в отчаянии дергала ручку двери – Господи, кто-нибудь!!!
На крик сбежались уже человек пятнадцать, включая начальника отделения подполковника Егорова. Вдруг смех неожиданно прекратился. Егоров нашел взглядом одного из сержантов:
– Паша! Давай…
И в недалеком прошлом десантник, «афганец» Паша поставленным ударом ноги «открыл» дверь кабинета. Перед обескураженными милиционерами предстала «милая» картина. На стуле, буквально полулежа, вытянув ноги, сидела следователь Каменская! Только вот из одежды на ней была, разве что казенная мышиного цвета юбка и бюстгальтер. Руки женщины были заведены за спинку стула, юбка спущена так, что бока и весь живот с весьма эротичным пупком были полностью оголены. Голова была чуть запрокинута назад и наклонена влево, по лицу расплылась ошалелая улыбка, сквозь учащенное дыхание иногда проскальзывал чуть слышный рефлекторный смех.
Детальный осмотр экспертами кабинета, а так же газона, внизу под окнами, ничего не дал. Ничьих следов, кроме самой Каменской в кабинете обнаружено не было. К тому же на улице в этот момент курили два сержанта, которые определенно не могли бы не заметить некоего кого-то, выпрыгивающего из окна. Суворова, едва отойдя от увиденного, поневоле начинала верить в недавний рассказ женщины психиатра.
– «Ах ты тварь такая! Сорняк-эротоман чертов! Ну, я до тебя доберусь!» – лишь одна мысль теперь занимала сознание Суворовой.

*     *     *

     Эмоции эмоциями, но главный вопрос по-прежнему оставался неразрешенным. Как выйти на неуловимого щекотуна, который к тому же похоже действительно не является человеком? Да и кому его «брать»? Как и во всех предыдущих случаях, криминал начисто отсутствовал, а сказки про какого-то мифического «вьюна-щекотуна» начальство и слушать бы не стало и конечно ни о какой группе захвата не могло идти и речи. Против кого группу? Кого захватывать? Сразу после уезда «скорой» подполковник Егоров попросту решил дать Каменской три дня отгула. Дескать, пусть отдохнет тетка, отоспится, на море сходит. Все по-прежнему были убеждены в чисто медицинском характере произошедшего. Все, кроме одного человека. Выход из сложившейся ситуации Суворова видела только один, выступить самой в роли «наживки». Но где гарантия того, что неуловимый «вьюн» выберет именно ее? Кроме того, как действовать дальше, как с ним совладать, что противопоставить? Крепких мужиков оперативников никто не даст, да и что они смогли бы сделать в этой ситуации – тоже не вполне ясно. Специальные реагенты, кислотные аэрозоли для этого дела не подходили, необходим был практически мгновенный эффект. Оставалось совсем радикальное средство – пропановая минигорелка, купленная в местном хозяйственно магазине.
– «Дом бы им не спалить…» – Любовь Петровна рассматривала только что приобретенный 380 мл баллончик.

Столь экстравагантную охоту удавалось проводить только во внеслужебное время, вечерами. В весьма откровенном наряде, правда летнем домашнем, Суворова ждала, ждала порой до позднего вечера.

В легком распахнутом летнем халатике, в кармане которого лежал вышеозначенный  пропановый баллончик, Любовь Петровна выходила на балкон, поливала цветы, развешивала белье, но чаще просто подолгу стояла, в ожидании пресловутого «вьюна», который рано или поздно обязательно должен был «клюнуть» на столь привлекательную «приманку» (фото выше). Однако, сезон этого таинственного растения, как свидетельствовала практика нескольких лет, подходил к концу. Но слишком долго ждать не пришлось! На исходе был пятый день сей экзотической охоты. Стоял теплый воскресный крымский вечер. Солнце еще не зашло, но уже не было таким палящим, приятный легкий ветерок…, словом блаженство. Любовь Петровна лежала на балконе, на диване с книжкой все в том же наряде (фото выше) и так же распахнутом, что в данном случае являлось не только приятным отдыхом, но и было вызвано прямо-таки оперативной необходимостью. Вдруг женщина почувствовала легкое, слегка щекочущее шевеление на обратной стороне колена левой ноги. Рефлекторно, чуть согнув ноги в коленях, Суворова отвлеклась от книги. Следующие мгновения могли лишить дара речи кого угодно! Длинный, похожий на лиану, стебель буквально в полторы, две секунды обмотал обе ноги женщины от колен и почти до щиколоток. Любовь Петровна от неожиданности выронила книгу.
– «Ах ты тварь такая…!!!» – только успело пронестись в голове.
Женщина, привстав на диване, судорожно выхватила из кармана халата заветный пропановый баллончик и, обхватив его двумя руками, пыталась «взять на прицел» хитрого, неуловимого «вьюна». Жарить пропаном столь внезапно «захваченные» ноги все-таки не хотелось. Но не тут-то было. Еще более неожиданно и молниеносно два стебля обвили запястья рук, одновременно и сильно дернули обе руки вверх, затем назад. Суворова плюхнулась на диван, выроненный баллончик покатился к углу лоджии. Затем с завидной оперативностью хитроумное растение практически полностью обездвижило растерявшуюся женщину.

Примерно таким образом.  Только на диване и без кляпа.

Смешанные чувства гнева и ужаса одновременно овладели женщиной. Несколько тоненьких отростков, покрытых маленькими шершавыми листочками и мелкими бутончиками, змейками поползли по заголенному телу Любови Петровны. Глаза женщины от этих прикосновений раскрылись до предела. Сжатые силой воли губы расплывались в несколько кривой улыбке, из последних сил державшей вырывавшийся наружу смех. Длинные шершавые «бестии», подобно стаи змей, как угорелые носились по ребрам, бокам, животу Суворовой, доставляя ощущения просто дикой щекотки. И менее чем через минуту стойко державшуюся женщину буквально «прорвало»:
– Прррхахахахахахаха…! Хххохой…! Ну, перестахахахахахахахаха…!
Выходивший из подъезда сосед по дому, пенсионер Михаил Иванович, успел услышать происходящее, но вот придал этому совершенно иное значение, усмехнувшись в пышные «буденовские» усы:
– Эх, молоде-е-ежь…
А щекотливая мистическая оргия меж тем набирала обороты. Шершавые листики вьющегося проказника щекотали каждый сантиметр боков, низа живота, пупочной области… Любовь Петровна сквозь смех, передергиваясь, почувствовала как по бокам и пояснице побежали мурашки, заходя почти за спину. Это был настоящий щекотный штурм, осада, в которой дико хохочущая «крепость» Суворова уже едва держалась. Тоненький стебелек, буквально в миллиметр толщиной, чуть приподнялся над животом, изогнулся и подобно молнии метнулся в женский пупок. От столь внезапной уже просто гиперщекотки Любовь Петровна, не помня себя, буквально взвыла, сорвавшись на низкий бабский гогот:
– У-У-У-О-О-ОЙЙ…!!! ХХХА-А-ГАГАГАГАГАГАГАГАГАГАГАГАГАГАГАГАГА…!!!
Одному Богу известно, чем бы это все закончилось, если бы ни гулявший на балконе соседский мальчик Коля пяти лет. Балконы располагались рядом, поэтому наблюдать сие действо Коля не мог, а вот заливистый хохот соседки тети Любы слышал уже минуты три.
– Ба-а…, бабушка-а…
– Что, мой золотой?
– А что это тетя Люба так долго хохочет?
У пожилой, переменившейся в лице женщины, наслышанной о подобных случаях, чуть не подкосились ноги.
– О Господи, твоя воля…! – причитая, быстрым, насколько позволял возраст, шагом женщина направилась к телефону.

*     *     *

Придя в себя, а точнее проснувшись в больничной палате, Суворова увидела тепло улыбающуюся сидящую рядом Анастасию.
– Ну…, ты как, подруга?
– Как полная дура, Настюх – отрешенно ответила Суворова.
– Хотя ты знаешь…, только прошу, пусть это останется между нами, когда все это происходило, я…, я…
Каменская широко улыбнулась:
– Ты тоже почувствовала это?
– Да! Господи, я, наверное, раза три под собственный ржач кончила, пока этот паразит в моем пупке елозил!
– Аналогичная ситуация – тихо смеясь, ответила Каменская – у меня такого еще ни с одним мужиком не было – и обе женщины рассмеялись.
– Да, дверь тебе уже поставили.
– Какую дверь? – удивилась Суворова.
– Ну, как какую? Парадную. Нашим ребятам пришлось дверь высаживать.
– А, ну да, ну да…
Через минуту в палату зашла уже знакомая врач-психиатр Екатерина Степановна.
– Ну, хохотуньи мои, как дела наши?
– Да ничего, Люба, вроде уже оклемалась. Вы лучше расскажите, как Вы с ним сами первый раз столкнулись.
– А-а-а… Лет десять назад это было, я тогда в Симферополе работала, в городской поликлинике. Задержалась как-то, во всем здании уж никого, наверное, не было. Встала из-за стола, только халат сняла…, ну а что дальше, вы теперь и сами знаете – женщины снова расхохотались.
– Зачем только, интересно знать, он это делает – задумалась Суворова.
– Ну, у меня объяснение этому пока одно – продолжала врач – во время столь интенсивной щекотки идет ведь сильное возбуждение, чего уж скрывать. Как следствие – мощный выброс энергии. Ей он вероятно и питается.
Сезон таинственного растения подошёл к концу, а вместе с ним и вся эта история, произошедшая так давно, что уже сложно сказать, где в ней правда, а где поздний вымысел. Да и была ли она, знают лишь цветущие аллеи каштанов, Черное море и поселок Коктебель.