Нет, связать тебя — только часть наказания. Я должен быть уверен, что ты усвоишь свой урок и больше так не поступишь.
Она недоумевающе смотрела своими серыми глазами на меня. Выражать взглядом недоумение и протест — единственное, что было в силах привязанной к длинной скамейке посреди пустой комнаты Лизы. Этой скамейки хватило, чтобы крепко привязать вытянутые над головой руки девушки и так же надежно зафиксировать ноги. Пленница была вытянута в струнку и для надежности привязана к скамейке в области щикотолок и бедер. Я заклеил ей рот белым скотчем, предварительно затолкав в него чистую марлю, а фиксация была проведена с особой скурпулезностью, чтобы Лизе было комфортно — когда в наших отношениях доходило до бондажа, моя возлюбленная требовала аккуратности, и я одобрял это требование. В этот раз связать ее было делом принципа — она знала, что провинилась и должна понести наказание. Предложение связать ее не удивило девушку, она не боялась легкого бдсм в нашей сексуальной жизни и надеялась легко отделаться, пролежав полчаса связанной с заклеенным ртом и терпя легкие удары дешевой плеткой и словесные унижения. Я пообещал ей, что найду способ наказать ее так, чтобы она всерьез задумалась над своим поведением. Она лишь посмеялась надо мной и была невозмутима ровно до этого момента.
Я издевательски поднес к ее лицу пучок разноцветных перьев, которые уже давно были заказаны мной в секс-шопе.
— Вот вы и попались, сударыня. Теперь я начну мучить вас по-настоящему.
Сударыня замотала головой из стороны в сторону в отрицательном жесте, выражая свой беспомощный протест, сопровождающийся писклявыми, настойчивыми попытками сказать мне что-то дерзкое.
— Можете начинать свои попытки меня остановить своим писком, я не сжалюсь над вами, пока не увижу в этих глазах достаточно раскаяния и покорности.
Лиза еще раз издала злобный звук из под скотча и рванулась, проверяя прочность веревок. Но я был спокоен, я точно знал, что у моей узницы нет шансов на досрочное освобождение.
— Теперь приступим. Вижу по выражению твоих глаз, что ты уже все прекрасно поняла. И все же я озвучу свой приговор для тебя на ближайшие парочку часов, не меньше.
Глаза девчонки расширились, они снова попыталась рвануться и возмущенно взвизгнуть, но путы и скотч справились со своей работой.
— Я буду... Щекотать тебя.
Вновь отчаянное мычание, на этот раз с меньшей настойчивостью и нотками принятия своей участи. Но все же эти глаза не покидал оттенок возмущения. Я совершенно точно решил, что отобью у нее всякое стремление сопротивляться и заставлю молить меня о пощаде. Я стоял, склонившись над ее лицом и держа перья перед ее глазами. Их вид явно вызывал в девушке страх, который она всеми силами пыталась скрыть. А страх означает уважение, и значит, я на верном пути. Я отложил перья, поцеловал пленницу в щеку.
— А теперь я сделаю все, чтобы ты раскаялась во всех оплошностях и грехах, которые вспомнишь, а не только в том, из-за которого ты здесь оказалась.
Ее красивые глаза расширились, страх вылился наружу без малейшей попытки его сдержать. Теперь Лиза осознала всю безысходность своего положения. Зная мои характер, уровень жестокости и склонность к доминированию, она понимала, что находится в безнадежной ловушке. Она положила голову на скамью и закрыла глаза. Я отложил перья и медленно прошел вдоль ее тела к привязанным ногам.
— Не будем спешить. Ты ведь давно в курсе моей страсти к твоим ножкам, правда?
Для нее это и правда не было новостью. Снова писклявое мычание, на этот раз без особых эмоций. Ничего, скоро я заставлю сверкать ее нервную систему всеми красками.
Встав на колени перед связанными, стройными ногами девушки, я жадно рассматривал голые, белоснежные ступни моей жертвы. Длинные пальцы, безупречно покрытые темным лаком. Да, она знала, как меня обрадовать. Но и не догадывалась, чем ей обернется такая привлекательность ее ног.
Я медленно провел пальцем по ее ступне, очень медленно, смакуя каждый миллиметр. Не замечая легких неразборчивых восклицаний и хихиканий, я водил указательным пальцем по ее пятке. Я мысленно рисовал на ней незамысловатые узоры, линии, спирали и окружности. То же самое я начал проделывать другой рукой на другой пятке пленницы. Эта ласковая щекотка вызывала во мне бурю чувств и титаническую эрекцию.
Лиза же уже не пыталась сдерживать смех и эмоции, она барахталась в своих путах и издавала визгливые звуки с каждым новым прикосновением. Щекотка — это прекрасная, эффективная и очень возбуждающая пытка, и каждое мое действие над щекотливыми пятками Лизы это доказывало. От ее ног веяло туалетной водой с нежным запахом. Нет, я больше не могу сдерживаться. Теперь я со всей ловкостью мелкой моторики начал бегать всеми пальцами по ее пяткам без всякого порядка. Узница снова безрезультатно рванулась и издала из под кляпа звуки, похожие на рычание. Это добрый знак, ведь теперь очевидно, что я все делаю правильно со своей беззащитной пленницей. И почему раньше мне не приходила мысль наказывать эту кокетку щекоткой?
— Мне нравятся твои ступни, твоя щекотливость и бурные эмоции, сладость моя.
Она ответила звуком, похожим на наигранные рыдания, и это еще больше меня возбудило.
— Ты явно чувствуешь страдания и унижение, значит, мы с тобой на верном пути, правда? Теперь я понял, что сочетание щекотки и унижения — отличное средство для дисциплины. По крайней мере для такой дрянной девчонки, как ты.
Все те же рыдания и визг. Я продолжаю быстро и хаотично чесать, скрести и ласкать беззащитные ступни Лизы. Она пытается ускользать от моих прикосновений, но я быстрее, я угадываю движения ее ног и ловлю их щекотливыми прикосновениями, куда бы она не пыталась отвернуть их от моих безжалостных рук. К ее ступням прилила кровь и пот, но и это мне на руку (неплохой каламбур), ведь теперь ее ножки чувствительнее, а их поверхность лучше скользит. Я продолжаю и продолжаю свою экзекуцию над несчастной девушкой, я продолжаю ее щекотать, доминировать над ней, унижать ее этой ласковой, эротичной и с виду безобидной пыткой. Теперь она беспрерывно, жалобно мычит и почти не пытается выкрутиться из сковывающих ее тело веревок. Она никуда не денется и ничего не сможет высказать против, теперь это полностью дошло до нее. Еще пятиминутка беспрерывной щекотки ее чувствительных ступней. И еще одна, и еще... Я не дам тебе расслабиться ни на секунду, я буду внимать каждому твоему тонкому и молящему писку, каждому движению в стремлении освободиться и убежать от этой муки. Писк немного стихает, она устала и теперь не так резко пытается отвести пятки от моих пальцев. Я замечаю это и сам снова делаю щекотку более нежной и медленной. Надо дать пленнице передышку. Я еще пару раз провожу ногтями от пальцев к пяткам и обратно, и снова в противоположном направлении. Все медленней, медленней... Лиза страдальчески стонет и выпрямляет ступни, давая понять, что она сдается и больше не вытерпит надругательств над ними.
— Так и быть, хватит.
Лиза сердито и требовательно уставилась на меня, желая чего-то большего, чем просто слова.
— Первый тайм окончен, тайм-аут, родная.
Сложно описать возмущение и даже ужас, которые охватили лицо моей девушки. Она сделала несколько рывков и снова начала "рычать", но через минуту поняла, что ее попытки тщетны. Я ведь с самого начала дал ей понять, что заставлю ее страдать и унижаться, и я сдержал слово. Уверен, она жалела о том, что усмехалась над моим обещанием, и теперь она проигрывала на всех фронтах и ей ничего не оставалось, кроме как покориться и мольбами и уничижительной покорностью сократить срок своих мучений. Она снова закрыла глаза. Мелкие, редкие капельки пота стекали с ее лица и остальных частей тела. Совершенно точно ей хотелось быть сейчас далеко отсюда, там, где нет бдсм, кляпов, веревок и вишенки на торте — щекотки. Но новые прикосновения к ее ногам вернули девицу в реальность. Я резким движение осуществил садистскую задумку возле ног своей любимой.
— Теперь узел связывает большие пальцы твоих ножек друг с другом, и шансов уклониться от моих щекотливых атак у тебя будет еще меньше.
Лиза снова попыталась визжать и вырываться, но отныне ее движения были еще более скованы, а кляп со скотчем никуда не делись.
Наконец я пустил в ход перья. Издевательски ласковые, нежные прикосновения раздражающих бороздок пера к чувствительной поверхности кожи этих обожаемых мной пяток. И не менее обожаемые скуления в ответ на них. Минута за минутой, движение за движением я мучал щекоткой это связанное существо, я щекотал ее перьями, я щекотал ее пальцами, ее зафиксированные пальчики возбуждающе дергались, она слегка сгибала и разгибала свои ступни, насколько ей это позволяла фиксация, но это был ничтожный протест по сравнению с могуществом моих орудий пыток. Я и она. Веревки и кляп. Перья и мои ловкие пальцы. Пятки и длинные пальчики ее ног. Лучшие сочетания, которые высшие силы могли мне послать. Моя нечеловеческая эрекция и возбуждение, и, наконец, факт того, что она тоже не осталась равнодушна в сексуальном смысле к этому представлению. Она стонала, мычала, скулила, пыталась визжать и вырываться, и снова стонала, то жалобно, то с наслаждением, то с явной мольбой. Но несмотря на все ее взывания к пощаде я решил, что доведу это действо до конца. Я щекотал ее ступни то перьями, то пальцами, то медленно, то шустрее. Я переместился выше и обрушил эту пытку на ее беззащитный живот, на ее грудь, соски, подмышки, мои пальцы и перышки отлично скользили по ее вспотевшему телу. Все помещение заполнилось писком и восклицаниями из под кляпа, в которых не было ни единого слова, но смысл которых долетал до меня со всей отчетливостью. Она хочет, чтобы я сжалился, чтобы я прекратил пытать и удовлетворил ее сексуально. Она возбуждена, измучена, унижена и покорена. Я добился от нее того, чего хотел изначально. Я ее наказал. Крепко связал и замучал ласковой пыткой по имени щекотка, довел ее до желания умолять и унижаться, до страданий и ужаса в глазах. Но я и предположить не мог, насколько сексуально обернется эта импровизированная тиклинг-сессия, мы были разогреты до кипения, дьявольски возбуждены и ненасытны друг другом, в моей памяти помутился момент, когда я начал щекотать пером и ласкать ее промежность, как я пустил в ход язык, а затем зафиксировал вибратор на ее клиторе. Под ее стоны я вылизывал ее соски, кусал их и попутно нежно щекотал ее подмышки, а затем переместился к животику с этими ласками... И конечно же к ступням. Я обсасывал каждый стройный пальчик моей беззащитной пленницы, целовал и вылизывал каждый миллиметр ее ступней и нежно их щекотал, на этот раз и языком, и пальцами, и перьями. Я вставил член между ее ступней и через несколько мгновений залил животворящей жидкостью ее ноги под наши с ней страстные возгласы. В памяти все мешается от фейерверка чувств, но я точно помню, что освободил ее от кляпа, поцеловал  в засос после трехэтажных возмущений, оскорблений и нападок, смешанных с просьбами развязать ее и восторженных, эмоциональных вскриков от очередного оргазма, который ей подарили вибратор и мои ласки, направленные на ее ноги и грудь. Точка в этом страстном слиянии была поставлена, когда я еще раз кончил, на этот раз ей в рот и на ее прелестное лицо.
Мы с обожанием смотрели друг на друга.
Она в мои глаза, полные торжества и восторга, я на ее залитое слезами, потом и спермой лицо, тем не менее полное искреннего счастья.
— Сладкая моя мученица...
Еще несколько поцелуев в шею и грудь, и вот я уже неспеша развязываю Лизу. Мою сладкую мученицу.

Теги: тиклинг,бдсм,фут-фетиш,бондаж,f/m