…Незаметно пролетели выходные, и потянулись новые кафедральные будни, лекции, семинары, доклады, отчеты. Второй этаж кафедры экспериментальной психологии был лабораторным и представлял собой, по сути, длинный коридор, больше напоминавший коридор поликлиники, с десятком комнат.

Именно здесь, именно в этих лабораториях кафедры велись самые передовые научно-методологические исследования, имеющие отношение к самым разным областям психологической науки. В частности, одним из наиболее мощных направлений кафедры была разработка эффективных методов исследования психофизиологии ощущений и связанных с ними эмоций. Это направление и вела доцент кафедры, кандидат наук, Гульфира Талгатовна. Как талантливый ученый и вместе с тем веселая и жизнерадостная женщина, да еще и с горячей восточной кровью, она давно обратила внимание на такой забавный феномен любого человека как щекотка. А именно связь физиологии ощущений и эмоциональной составляющей в различных состояниях человека. Женщина была убеждена в огромной пользе щекотки для человека, как в весьма мощном источнике эндорфинов. Взрослый человек в повседневной жизни очень редко и мало смеется. Щекотка же – верный способ расхохотаться до полного восторга. Комната для проведения столь забавных, веселящих экспериментов располагалась отдельно, в противоположном конце коридора.

За типовой казенной дверью располагались два некогда складских помещения. Вернее одно таковым и оставалось, а вот второе долгое время пустовало, оказавшись избыточным. После проведенного евроремонта, получилась довольно просторная, около 25 м^2, и очень даже уютная комната. Немало важным положительным фактором было и то, что, как и многие складские помещения, комната была отапливаемой и не имела окон, только вентиляцию. Граничило же данное помещение только с соседним складом. Оставался последней штрих. По завершению ремонта, была вставлена новая внутренняя дверь, обитая довольно толстым листом поролона. В результате желаемая звукоизоляция была достигнута.
Буднично поднявшись на второй этаж, найдя в связке ключей нужный, Михаил направился по коридору к двери того самого кабинета (см. фото выше). Молодой аспирант, открыв внешнюю дверь, затем дверь комнаты, зажег свет. Все недавно вновь поменянные двадцать четыре лампы дневного света залили ярким потоком просторную комнату. В интерьере, который к слову тоже был на высоте, чувствовалась женская рука, стремившаяся даже на рабочем месте создать домашний уют. По одну сторону от двери, у стены, стоял довольно внушительный гардеробный шкаф, рядом два стилизованных компьютерных стола, на противоположной стене книжные полки. В одном из дальних углов стоял довольно большой чайный стол, бардовая скатерть, новенький серебристый Tefal, несколько чашек, блюдца, словом все чайные принадлежности. На полу лежал мягкий шерстяной ковер, по которому Гульфира Талгатовна любила ходить босиком. Ну и, конечно же, главное – основной элемент материально-технической базы сего необычного направления исследований. Рядом с книжными полками стоял шкаф похожий на медицинский с множеством длинных шарфов, лент, фиксаторов и разнообразнейшими щеточками, кисточками различной жесткости (а так же две  маленькие полусферические электрощеточки, описанные в прошлом рассказе «Набор статистики»), словом со всем, что может щекотать, и даже несколько пузырьков с эфирными маслами. Так же, не менее важным, было наличие двух специализированных  кушеток, более длинных чем стандартные больничные и с мягкой приятной для тела обивкой. Через минут пять подошла Гульфира Талгатовна:
– Доброе утро, Мишенька.
– Здравствуйте, Гульфира Талгатовна.
– Ух, как здесь тепло, даже жарко. Неужели затопили, наконец? – женщина подошла к батареям отопления.
– Ба-а-а! Действительно. Да горячие какие! Ну, замечательно, сегодня прямо все за нас.
– Еще Виктория Борисовна должна подойти? – спросил Михаил.
– Да, да она уже идет. Так…, ну что…, давайте заголяться.
Раздеваясь, Михаил уже не в первый раз, но по-прежнему с волнением глядел на все больше обнажающуюся фигуру восточной, темпераментной женщины. Гульфира Талгатовна отнюдь не была обладательницей «осиной талии», она была немного плотненькой, но, тем не менее, с ярко выраженной талией. В сочетании с природной смуглой кожей и восточным темпераментом, она походила на персидскую Шахерезаду из «Тысячи и одной ночи».

(Пусть Гульфира Талгатовна будет похожа, например вот на эту даму).

Через минуту у двери послышалось нарастающее цоканье дамских каблуков. Виктория Борисовна, торопясь, забежала в комнату, закрыв на ключ обе двери.
Похожая на Ольгу Копосову.

– Ой, бегу, бегу… Здравствуйте Миш. Сейчас…, разденусь…

– Да не торопись, Вик. Что нас гонит, кто?
– Угу…, так, ну я готова.
Гульфира Талгатовна достала из шкафа несколько фиксаторов и небольшой пузырек с какой-то жидкостью.
– Гуль, а это что? – спросила Виктория Борисовна.
– А-а-а...! Это мы с Мишей на прошлой неделе проводили такой эксперимент, здесь не далеко, в ***…
– Да, да, ты рассказывала! – засмеялась Виктория Борисовна – Они у вас там под таким «наркозом» были, даже от такой дикой щекотки не проснулись!
– Во-о-от, что бы и мы раньше времени не проснулись, со мной тут ребята медики поделились одним замечательным снотворным. Непростым, специальным. Сон от него недолгий, минут двадцать, тридцать, зато глубокий. Вот мы и проверим, будем ли и мы хохотать во сне и немало интересно, что человек видит при этом во сне.
– Да, это интересно. А чем щекотать будем?
– Ну, нашу электрощеточку, мы уже опробовали.
– Да уж! – женщины засмеялись.
– Давайте поработаем пальчиками. Миш, давайте тогда Вы начинайте с меня, потом Викторию Борисовну, а потом мы Вас.
Гульфира Талгатовна села на кушетку, вытянув ноги для фиксации, затем, приняв вышеупомянутое снадобье, легла на спину, вытянув руки в стороны и чуть назад к специально смонтированной на кушетке горизонтальной перекладине. Через минут пять, семь, будучи надежно зафиксированной, женщина начала погружаться в сон.
– Подождите, Миш, дадим еще минут пять, она, судя по всему, вот только заснула.
…
– Ну, молодой человек, приступайте к эксперименту, хе-хе-хе! – хохотнула Виктория Борисовна.
Уже имея небольшой опыт в подобных кафедральных «процедурах», Михаил, разминая пальцы, выбирал оптимальную позицию.
– Возьмите стул, чтобы удобнее было.
– Да нет, лучше наверное так…
Подойдя ближе, склонившись над спящей Гульфирой Талгатовной, он медленно провел кончиками указательных пальцев обеих рук от ребер, через бока к бедрам, слегка, самую малость, поцарапывая ногтями. Женщину во сне чуть передернуло, на лице появилась улыбка. Выражаясь языком военных, «развивая успех в данном направлении», Михаил стал, постепенно ускоряя темп, перебирать кожу женщины от ребер к бокам и обратно, многократно повторяя, уделяя особое внимание загоревшим выпуклым бочкам. Гульфира Талгатовна уже вовсю сотрясалась от смеха. Только вот сам смех был, как это бывает у многих людей, даже если человек что называется ухахатывается, почти не слышным, в виде выдоха:
– ХХХХХХХА-А-АХХХХХХХХ…! – при этом на лице у женщины был действительно неподдельный сильный смех, глаза были уже не просто закрыты, а скорее зажмурены.
– «Пора двигаться дальше» – решил про себя Михаил и, стараясь использовать фактор внезапности, перебросил правую руку на смуглый, загоревший живот Гульфиры Талгатовны. Женщину, окончательно «прорвало»:
– ХХХХХХХОГОГОГОГОГОГОАГАГАГАГАГАГАГАГА…! – прогремело, сквозь крепкий сон, взрывая доселе, в общем-то, почти тишину кабинета.
Восточный женский округлый животик рефлекторно «пружинил», насколько мог, втягивался (получалось ненамного) под уже двумя, вошедшими в азарт щекотки, руками аспиранта. Вдруг, все тело Гульфиры Талгатовны напряглось, ноги вытянулись до возможного предела, живот втянулся, а кушетка буквально заходила ходуном:
– ХХХХХХХХХАГАГАГАГАГАГАГА…! – черневший пупок таки подвергся нежной экзекуции «ответственного и трудолюбивого» аспиранта.
Действие спецснатворного было поразительным. Женщина, находясь в так называемом «быстром сне», во время которого собственно и происходят сновидения, буквально истерически хохотала под ерзающим пальцем, ушедшим почти на треть фаланги в оголенный пупок. Глазные яблоки женщины «бегали» под веками как сумасшедшие. В этом было что-то даже сверхъестественное, походившее на гипнотический сон, сопровождавшийся дикой, непреодолимой щекоткой.
Дабы дело не закончилось сумасшествием, нужно было заканчивать.
– Миш…, Миша-а-а…, наверное, достаточно. Давайте дадим Гульфире Талгатовне отдохнуть.
Михаил прекратил щекотку, однако женщину еще периодически подергивало, сквозь сон покалывал постепенно угасающий смех, переходящий в улыбку. Дыхание становилось ровным и глубоким, мозг снова возвращался в так называемый «медленный сон», завершившийся вскоре пробуждением.
– Ну…, Гуль, ты что-нибудь видела?
– О-о-ой! Ххххххх…! Сейчас расскажу… – сквозь смех ответила Гульфира Талгатовна подруге.
– В общем, видела я…, будто бы собираю вишню. Ясный, солнечный день, жара, вот как в июне-июле бывает. Я босиком, в спортивных шортах и коротком топе, как обычно на даче хожу, только происходит все не на даче, а дома, в малой комнате. Ну, сон ведь. Вдруг из земли, а вернее из пола, прям в секунды, вырастает вьюнок и прям всю меня обвивает… И то ли листиками, то ли стебельками, трудно сказать, ка-а-ак начал меня всю щекотать,… и бока, и живот, да так здорово щекотно…! А потом одним из бутончиков ка-а-ак залез мне в пупок…, ой это был просто «караул»…! Я громко хохотала?
– Да, уж…, хорошо нас тут не слышит никто. Ну что, сейчас я, да? Ну-ка, Миша, задайте-ка мне так же – женщины засмеялись.
Приняв чудодейственное снотворное, Виктория Борисовна заняла место на кушетке и, будучи аналогичным образом зафиксированной, медленно погрузилась в сон. Минут через восемь, десять Гульфира Талгатовна взглянула на часы:
– Мишенька, давайте…
Придвинув ближе стул, молодой человек, уже сидя, визуально стал оценивать новый объект щекотки. Положив ладони на белую женскую талию (фото), несколько секунд поразмыслив, Михаил решил, не мудрствуя лукаво, сразу заключить женщину в «пояс щекотки». Порядком разогретые, размятые, но уже отдохнувшие пальцы максимально резко и неожиданно защекотали женскую талию, от боков к животу и обратно, забираясь чуть за спину, насколько позволяла кушетка. Столь внезапно образовавшийся «щекотный пояс» произвел эффект дефибриллятора, с тем только отличаем, что ежесекундно содрогаясь всем телом и даже подпрыгивая на кушетке Виктория Борисовна заливалась низким, выразительным, даже возбуждающе эротичным смехом. По уже появившемуся опыту, Михаил знал технику правильной, наиболее эффективной щекотки пальцами. Мягкий, слегка касающийся тела, перебор кончиками всех десяти пальцев, чуть, самую малость, поскребывая короткими ногтями, давал мощный эффект. Будучи погруженной в глубокий сон и надежно зафиксированной на кушетке, разгоготавшаяся женщина извивалась буквально «как уж на сковородке» и даже слегка подскакивала, отрывая спину от кушетки, когда шаловливые пальцы Михаила теребили бока и поясницу. На белой, незагоревшей, в отличие от Гульфиры Талгатовны, коже Виктории Борисовны высыпали мурашки. Перемежая со щекоткой живота, указательный палец правой руки осторожно, буквально заползал в мягкий, нежный овал женского пупка (фото), нащупывая на его дне множество переплетавшихся складочек. Последнее всякий раз буквально «забрасывало» женщину на пик щекотливого экстаза! Недаром говорят о внутренних физических резервах человека во время работы подсознания. Мотая головой, хохоча, казалось уже до помрачения рассудка под невыносимой щекоткой пупка, Виктория Борисовна буквально с неженской силой испытывала на прочность державшие ее ремни, напрягая кисти рук и всякий раз рывком, подобно выстрелу, вытягивая ступни ног:
– ХХХАХАХАХАХАХАГАГАГАГАГАГА…! О-О-ОЙХХХГИГИГИГИАААГАГАГА…!
– Миш…, Ми-и-ишенька…, хва-а-атит. Хорошего, даже щекотки, лучше в меру – тихо засмеялась Гульфира Талгатовна.
Михаил, в завершении немного помассировав, вытащил палец из чуть подергивающегося пупка на то вздымающимся, то опускающимся, от глубокого и частого дыхания, животе.
Громогласный женский гогот тотчас прервался, сменившись продолжительным смеющимся постаныванием. Ступни и кисти рук женщины расслабились, восстановилось дыхание, на лице сохранялась небольшая улыбка (примерно как на фото), завершалась быстрая фаза сна, постепенно переходящая в медленную. Еще минут через десять, чуть потягиваясь, Виктория Борисовна проснулась.
– Ну, как настроение, девушка?! – веселым, шутливым тоном поинтересовалась Гульфира Талгатовна.
– Шикарно! – ответила коллега, и женщины засмеялись.
– Ну…, как…, что-нибудь мозг во сне выдал?
– Да-а-а…– кокетливо ответила Виктория Борисовна – сейчас расскажу.
– Так, мальчики и девочки, шестнадцать всем есть? – иронично смеясь, спросила женщина.
– Ух, ты! Викуль, что ж ты там видела такое?!
Игриво, кокетливо улыбаясь, Виктория Борисовна продолжала:
– У меня это происходило в ванной. Собственно, вроде бы ничего особенного, только вот мыльная пена..., как бы это описать…, вдруг начала оживать, что ли… Вот тут все и началось! В общем, у меня во сне были ассоциации с мыльной пеной, защекотавшей меня до чертиков.
– Тоже интересно – с энтузиазмом заметила Гульфира Талгатовна.
– Да, уж…, интересно и дико щекотно.
– Ну, молодой человек, теперь Вы – Гульфира Талгатовна протянула Михаилу стакан с водой и снотворным.
Минут через восемь, десять, молодой мужчина, заголенный до спортивных трусов, зафиксированный на кушетке, погрузился в сон.
– Ну что, Гуль, похоже, он заснул, можем начинать?
Пара умелых, женских рук с ловкостью профессиональных массажисток, слегка массируя, поглаживали мужской торс, подготавливая к двойному «заряду». И, где-то через минуту, началось! Двадцать (!) женских пальцев практически одновременно принялись щекотать весь заголенный верх Михаила, от боков к ребрам и обратно, залезая на поясницу, живот, низ живота…! Маленькие ухоженные, гладкие бестии, с ноготками средней длины, покрытыми лиловым лаком, исследовавшие каждый квадратный сантиметрик кожи, устроили настоящий фонтан «смехопускания». Ни один участок не оставался без внимания, пока одна из женщин занималась боками и низом живота, вторая в это время педантично трудилась над ребрами и пупочной областью, не давая смолкать грохочущим раскатам мужского хохота.
– Та-а-ак, а здесь как у нас, а-а-а? – этот якобы вопрос лишь придавал остроты сему смехотерапевтическому действу. Гульфира Талгатовна давно и хорошо знала о весьма высокой щекотливости такого пикантного места как пупок очень у многих людей, и что все трое участников сегодняшнего эксперимента – не исключение.
Михаил уже не хохотал, он дико ржал во сне. Еще совсем недавно, эту забавную особенность столь пикантного, даже эротичного места ему Гульфира Талгатовна и открыла – его непосредственный научный руководитель, продемонстрировав эффект на нем, а затем и на самой себе.
– Ну, наверное, хватит, Гуль, а то что-то он у нас с тобой совсем развеселился.
– Да не больше чем мы с тобой! – женщины рассмеялись – да, наверное, достаточно.
Прохохотавшись, с закрытыми глазами и чуть приоткрытым ртом, Михаил еще довольно крепко спал, постепенно восстанавливая дыхание.
– С добрым утром, молодой человек – приветливо улыбались женщины – что Вам снилось?
– А я почему-то собирал мед. Никогда этим не занимался. Вдруг с одного из ульев сама собой слетела крышка, и весь этот рой пчел атаковал меня. Только не кусая, а защекотав до икоты. Я во сне даже на траву упал, а они все щекотали и щекотали.
– Ого! Тоже интересно. Надо записать наши щекотливые сновидения в лабораторный журнал. Ну, что, дорогие мои, чайку? – бодрым голосом предложила Гульфира Талгатовна.