Во всех поселениях, слышал?.. Значит, и в нашем тоже... Большие победы! Всё время ведь твержу: нельзя... Спокойствие и слияние - понимать же надо... И у нас, значит, тоже, раз во всех... И новые отряды подруг, понял?

Братья Стругацкие. Улитка на склоне.

- Прикольно. А что это?

- Эликсир. Можно сказать - самогон. Его одна девчонка у нас на факультете гонит. Представляешь - она говорит, что рецепт ей приснился! Вообще, она немножко сумасшедшая, но всё равно классная!

Хайрулин вернул бутылку Дюкиной, которая не преминула от души к ней приложиться. Она сидела на траве, прислонившись спиной к стволу толстого дуба и вытянув ноги. Хайрулин полулежал на боку возле неё. Воспользовавшись тем, что девушка занята поглощением эликсира, он медленно провёл пальцами по её ноге – от лодыжки до колена и выше, дойдя до края короткой юбки и чуточку забравшись под него. Ноги были длинные. Хайрулину пришлось привстать на локте, чтобы дотянуться до щиколотки, где его рука начала своё нескромное путешествие. Дюкина тщательно заткнула бутылку пробочкой, положила на траву и слегка согнула ноги, чтобы Хайрулину было удобнее с ними играть.

- Хорошо… – Вздохнула она, оглядывая прелестную дубовую рощу, среди которой, в романтичном уединении, молодые люди решили провести этот вечер.

Вдохновлённый столь явным поощрением своих поползновений, Хайрулин забрался под юбку всей ладонью и прошёлся ей по внутренней стороне бедра. Дюкина снова вздохнула – в этот раз без словесных комментариев. Хайрулин не спешил убирать руку. Его пальцы вдумчиво исследовали и усердно ощупывали упругие, тёплые бёдра. Дюкина хихикнула.

- Чё? Щекотки боишься? – Спросил Хайрулин, не прекращая своих мероприятий.

- Угу. – Улыбнулась Дюкина.

- Это хорошо. – Сказал Хайрулин. – Если девушка боится щекотки – значит сексуальная.

- Откуда ты знаешь? – Заинтересовалась Дюкина.

- У меня подружка была. – Сказал Хайрулин. – Страшно боялась щекотки.

- И что? Сексуальная была? – Спросила Дюкина.

- Ага. – Сказал Хайрулин.

- Яшенька, а эта подружка тебе не говорила, что девушки не любят, когда мальчики рассказывают им про своих прежних подружек?

- Не. Не говорила. – Сказал Хайрулин. – Ты извини. Я больше не буду.

- Да ладно! Я пошутила! – Дюкина ласково потрепала густые, чёрные как смоль, кудри Хайрулина. – Рассказывай! Что там подружка-то?

- Да ничего. Просто щекотки боялась. Хотя ей всё равно нравилось. Её это, по-моему, возбуждало. Я всё время её щекотал.

- Вот ведь разбойник! – Похвалила Дюкина.

- А тебя возбуждает, когда щекочут? – Спросил Хайрулин.

- Не знаю. Попробуй. – Сказала Дюкина.

Хайрулин снова пощекотал бедро – чуть ближе к трусикам, чем прежде. Дюкина захихикала.

- Ну, как? – Спросил Хайрулин.

- Не знаю. – Засмеялась Дюкина. – В таком месте и без щекотки возбуждает.

- Наверное. – Сказал Хайрулин. – Давай, я тебе туфли сниму?

- Давай! – Согласилась Дюкина. – А зачем?

- Пятки пощекочу. Та подружка больше всего от пяток возбуждалась. Может, у тебя тоже?

- Хм… Давай! Мне даже интересно! – Обрадовалась Дюкина.

Хайрулин присел к её ногам и стал аккуратно снимать босоножки. Дюкина воспользовалась паузой, чтобы снова приложиться к бутылочке.

- Хочешь? – Спросила она, протягивая Хайрулину сосуд с эликсиром.

- Не. – Сказал он, откладывая в сторону правую туфельку и принимаясь за левую.

- А что? Не понравилось? – Спросила она.

- Понравилось. – Сказал Хайрулин. – Но ты – лучше!

- Правда?! – Расцвела Дюкина. – Ну, тогда я ещё хлебну. Это надо отметить!

Освободив девушку от туфель, Хайрулин положил её ноги себе на колени и провёл пальцем по одной из розовеньких подошв. Дюкина фыркнула.

- Осторожно! Я же подавлюсь! – Попросила она.

- А ты не пей, когда тебя на сексуальность тестируют! – Ответил Хайрулин.

- Ладно. Не буду. – Дюкина послушно закрыла бутылку и положила её на траву.

- Готова? – Спросил Хайрулин.

- Угу! – Ответила Дюкина.

Руки Хайрулина бросились на девичьи ножки как хищные пауки, щекоча сразу всеми стремительно разбегающимися пальцами. Дюкина взвизгнула и отдёрнула ноги.

- Ой! Я так не могу! Ты их тогда держи как следует! – Сказала она, опасливо возвращая ноги на колени Хайрулина.

- Ладно. Я нежно буду. – Пообещал он.

Одной рукой Хайрулин крепко сжал её лодыжки, а другой – медленно провёл одним пальцем по сжавшейся стопе. Лицо Дюкиной исказила мучительная улыбка. Она заскулила.

- А правда, что вы здесь на День Химика какую-то тёлку защекотали? – Спросил Хайрулин.

- На День Химика? – Удивилась Дюкина. – А! Ты про олимпиаду! На День Химика мы просто ужрались всем факультетом. Весело было! А тёлку мы на олимпиаде щекотали. Это за неделю до Дня Химика было. Но мне про это нельзя рассказывать. Уй… Уй… Хихихихихи!

- Давай выкладывай! – Велел Хайрулин. – Щас все подробности у тебя выпытаю…

Убедившись, что вырвать ножки из тисков, в которые превратилась рука Хайрулина, ей не удастся, и в том, что щекочут её всё сильнее, Дюкина сдалась.

- Ладно-ладно-ладно! – Затараторила она. – Я расскажу! Ты только нежненько щекочи, как раньше. Да. Вот, как сейчас. Это приятно и говорить не мешает. Почти. Ой, не надо сильнее! У нас на факультете есть такое тайное общество. Как в американских сериалах про студентов. Только у них всякие пси-дельта-лямбды, а у нас просто – ультрапсихи.

- Ультра… – Хайрулин поперхнулся. – Ну, вы даёте!

- Ты щекочи, не отвлекайся. Только легонько. – Сказала Дюкина. – Ну, и вот. Есть у нас такой ритуал. Ультрапсихолимпиада. Выбираем какую-нибудь девушку – не обязательно с нашего факультета, просто красивую – Королевой Олимпиады. И щекочем всей толпой.

- А девушки не боятся? – Спросил Хайрулин. – К вам в королевы идти?

- А девушки не знают ничего. – Сообщила Дюкина. – А потом их связывают и деваться всё равно некуда.

- Круто вы оттягиваетесь! – Восхитился Хайрулин. – Вот бы у нас на факультете такое было!

- А ты организуй. – Посоветовала Дюкина.

- Не. – Сказал Хайрулин. – У нас, на юридическом, контингент не тот. Правильные все. Только о карьере думают.

- Ну, это правильно. – Сказала Дюкина. – Но молодость тоже только раз бывает. Да и потом, в карьере ведь главное – связи. А самые лучшие связи в студенческие годы заводятся. Через разные совместные безумства. Угадай, кто в прошлом году Королевой Олимпиады был?

- Ты что ли? – Предположил Хайрулин.

- Правильно! – Подтвердила Дюкина. – Я как раз первый курс заканчивала. Ещё не знала ничего про всю эту тайную жизнь. И вдруг меня приглашают побыть Королевой. На какой-то тайной вечеринке старшекурсников. Представляешь, как я обрадовалась! Ночью привели меня в эту рощу. Упоили так, что я не понимала ничего. Раздели совсем догола, привязали к столу – его сюда каждый раз из корпуса генетики притаскивают – и стали мне загадки загадывать – такие, что никогда не угадаешь. А потом как накинулись! Как стали щекотать все разом! Хорошо – я пьяная была, и то вся извизжалась! А то вообще померла бы!

- Да. – Признал Хайрулин. – Когда толпой щекочут, свихнуться можно. А как насчёт возбуждения?

- Есть немножко. – Кокетливо улыбнулась Дюкина.

- Да не. Я имею в виду – когда тебя к столу привязали.

- Ах, вон ты про что! Не знаю. – Девушка задумалась. – Может, и возбудилась. Мне тогда не до того было. Чтобы в чувствах ещё разбираться.

- Может, повторим эксперимент? – Предложил Хайрулин.

- Со столом? – Дюкина зарделась. – Ну… Я вообще-то не против. Только он тяжёлый. Ты его один сюда не притащишь. А в корпус мне не хочется. Здесь так чудесно!

- А зачем нам стол? – Ухмыльнулся Хайрулин. – Мы и без стола найдём, к чему тебя привязать.

- А ты меня со всей силы щекотать не станешь? – Забеспокоилась Дюкина.

- Посмотрим. – Сказал Хайрулин. – Это уж как пойдёт. Может, и придётся – для лучшего возбуждения.

- Какой ты опасный мужчина! – Восхитилась Дюкина. Её возбуждающе ужаснула мысль о том, что Хайрулин будет делать с ней, что ему вздумается, а она никак не сможет на это повлиять. – А ту девушку… с эротическими пятками… ты что - её тоже связывал?

- Всегда. – Сказал Хайрулин. – Кроме первого раза.

- А что было в первый раз?

- Чуть сотрясение мозга не заработал. Прямо в лоб ногой заехала. К меня искры из глаз посыпались.

- Бедненький! – Воскликнула Дюкина. – Но я же так не буду!

- Вот и она так говорила. – Пожаловался Хайрулин. – А потом как даст!

- Может, она восточными единоборствами занималась? – Предположила Дюкина.

- Слава Аллаху! Не занималась. – Сказал Хайрулин. – А то убила бы. Просто здоровая. Метр восемьдесят. Как ты.

- Я метр семьдесят девять! – Обиделась Дюкина. – Я маленькая!

- Маленькая-маленькая! Не сердись. – Сказал Хайрулин. – Люблю, когда женщина маленькая. По сравнению со мной. Но не намного! Чтобы было, где разгуляться.

- Яш… А ты что – мусульманин? – Спросила Дюкина.

- Есть немного. – Сказал Хайрулин. – А у тебя с этим проблемы?

- Нет! – Воскликнула Дюкина. – Наоборот! Живой мусульманин… Вау!

- Ты что – к мёртвым привыкла?! – Испугался Хайрулин.

- Нет! Я привыкла по телевизору. – Сказала Дюкина.

- Всё с тобой ясно. – Заметил Хайрулин. – Ну, так что? Насчёт эксперимента?

- Давай! – Махнула рукой Дюкина. – Делай со мной, что хочешь… мой моджахед…

- А вот это ты зря. – Огорчился Хайрулин. – Не надо с этим шутить. За это я тебя не только защекочу, но и отшлёпаю.

- Я согласна! – Воскликнула Дюкина. – Съешь меня, Кровавый Рахман!

- Ну, всё, Алёнка! – Сказал Хайрулин, поднимаясь. – Ты сама напросилась. Сейчас я тебя свяжу, замучаю, а потом съем. Знаешь, как трудно исламисту скрывать свою чёрную, людоедскую сущность?

- Догадываюсь… – Вздохнула Дюкина, становясь перед ним на колени. – Начинай скорей! Я вся горю от нетерпения! Вздёрни меня на дыбе и отхлещи своей плетью из верблюжьего волоса!

- Обойдёшься. – Сказал Хайрулин, доставая из кармана моток шнура.

Девушка ахнула.

- Ты всегда такой запасливый? – Спросила она.

- Только когда иду на свидание с красивой русской девушкой. – Бесстрастно ответил Хайрулин, неторопливо разматывая свою катушку. – Кстати, Дюкина. Ты верблюда вообще когда-нибудь видела? – Продолжил он, опускаясь на колени возле неё.

- В зоопарке. – Сказала Дюкина, послушно скрестив руки за спиной.

- Я тоже. – Сказал Хайрулин. – И для истязания русских красавиц предпочитаю полипропилен. – Не туго?

- Нормально. – Беззаботно откликнулась Дюкина. – Но верблюжий волос всё равно круче!

- Ладно. Попробую к следующему разу найти… – Сказал Хайрулин. – Может, через интернет… Но по-моему – ты его придумала. Верблюд же короткошёрстный. Откуда там волосы?

- А мне всё равно. – Заявила Дюкина. – Хочу верблюжий волос.

- Ладно-ладно… – Согласился Хайрулин, переходя к опутыванию ног девушки. – А блузка у тебя, я смотрю, на спине расстёгивается?

- Да. А что? – Спросила Дюкина.

- Так, на будущее. – Сказал Хайрулин. – Готово! Как ощущения?

Дюкина пошевелила плечами, попыталась изменить позу. Она по-прежнему сидела на коленях. Её руки, связанные за спиной, были крепко приторочены к связанным в щиколотках ногам.

- Прикольно. – Сообщила она. – Полная беспомощность. Ты ведь меня мучить теперь будешь?

- Само собой. – Сказал Хайрулин.

- Можно мне сначала глоточек вон той шняшки? – Попросила она, указывая взглядом на лежащую в траве бутылку. – Для храбрости.

- Пьянство не красит женщину. – Назидательно сказал Хайрулин. – Особенно – подругу религиозного фанатика.

- Зато увеличивает её готовность к экспериментам. – Возразила Дюкина. – Представь, что это вода, а ты поишь свою изнывающую от жажды пленницу в жаркой пустыне.

- Ладно. Убедила. – Хайрулин открыл бутылку и поднёс к губам девушки.

Дюкина основательно присосалась к источнику экспериментального духа.

- Уф! – Вздохнула она. – Ну, всё. Можешь начинать. Теперь я готова к мучениям.

Хайрулин провёл пальцем по ступням девушки, лежащим на траве подошвами кверху. Подключил к этому занятию ещё несколько пальцев.

- Ну, как? Щекотно? – Спросил он.

- Есть немножко. – Сказала Дюкина.

- А так? – Руки Хайрулина нырнули под предплечья девушки и пробежались пальцами по её бокам. Дюкина дёрнулась.

- Да не особо. – Сказала она.

- И не возбуждает, да? – Осведомился Хайрулин.

- Ни капельки. – Сообщила Дюкина.

- Значит, переходим к плану Б. – Пальцы Хайрулина, до того нежно поглаживавшие бока девушки, впились ей под рёбрышки и завибрировали как маленькие отбойные молоточки. Дюкина кое-как подавила рванувшийся из горла визг, и только жалобно скулила сквозь плотно сжатые губы. Её тело дёргалось и билось, насколько позволяли путы.

- И теперь не щекотно, да? – Спросил Хайрулин.

- У-у… - Помотала головой Дюкина, сдерживаясь из последних сил.

- Ничего. Пройдёт. – Посулил Хайрулин, не прекращая атаковать её рёбрышки.

- Хватит! – Завопила Дюкина. – Я больше не могу!

- Терпи, неверная! – Сказал Хайрулин. – То ли ещё будет!

Дюкина оставила попытки сдерживаться и просто хохотала на всю рощу.

- Будешь ещё дразниться? – Спросил Хайрулин.

- Нет! Нет! Перестань пожалуйста! – Верещала девушка.

- Ладно. – Сказал Хайрулин, убирая пальцы с её боков. – Один – ноль в мою пользу. За это мне полагается приз.

- Всё, что хочешь, мой Аладдин. – Простонала Дюкина.

- Не сдаёшься, значит? – Обрадовался Хайрулин. – Это хорошо. Люблю, когда есть за что помучить. Но приз всё равно возьму.

Молодой человек, не торопясь, принялся расстёгивать пуговицы блузки на спине у девушки.

- Давно бы так. – Прокомментировала Дюкина. – А то я взмокла вся. Это ты на той подружке так щекотать натренировался?

- В основном. – Сказал Хайрулин. – До неё у меня и другие подружки были.

- И ты всех щекотал?! – Изумилась Дюкина.

- Не всех. – Сказал Хайрулин. – Процентов семьдесят.

- Казанова чёртов. – Вздохнула Дюкина. – Сулейман Великолепный…

- Я такой. – Признал Хайрулин, стягивая блузку с плеч девушки. – А это что?

- Что там? - Испугалась Дюкина. - Неужели крылья любви выросли?!

- По-моему, это лифчик. – Сообщил Хайрулин.

- И что?

- Ты пришла на свидание с ведущим любовником универа в лифчике?!

- Да! – Сказала Дюкина. – Он подчёркивает объём и красоту моей груди.

- За эту измену… - Мстительно процедил Хайрулин. - Ты будешь подвергнута новым… особо жестоким издевательствам…

- Красота требует жертв. – Невозмутимо пожала плечами Дюкина.

- Как его снимать-то? – Пробурчал Хайрулин.

- Ведущий любовник универа… – Вздохнула Дюкина. – Там такая кнопочка…

- Где?!

- У тебя что – правда, не было ни одной девушки в лифчике?

- Правда… – Буркнул Хайрулин. – Сплошные экоанархистки и воинствующие феминистки.

- А феминистки-то как к тебе в постель угодили?! – Удивилась Дюкина.

- Ну, как… Им же надо убедиться в своих худших подозрениях… А потом это входит в привычку. Убеждаться, убеждаться и убеждаться. Чтобы градус ненависти не спадал.

- И все без лифчиков?! – Усомнилась Дюкина.

- Все! Один свитер и сразу голые сиськи!

- А может, он им не особо нужен? – Предположила Дюкина. – Как там с размерами? В ладонь помещалось?

- Какая ладонь! – Воскликнул Хайрулин. – Так, помацать двумя пальцами…

- И что?! - Ахнула Дюкина. - У всех твоих девушек была такая грудь?!

- У всех. – Скорбно ответил Хайрулин.

- Бедненький… – Расчувствовалась Дюкина. – Но ничего. Должно быть, Аллах решил тебе так испытать. А потом увидел, какой ты молодец, и послал в награду меня. Ну, как? Нашёл кнопку?

- А вот она, наверное… Точно! Расстегнулся!

- Вот! Тащи его вниз. И всё. Теперь можно смотреть и даже трогать.

Хайрулин обнял девушку сзади и осторожно положил руки на освобождённые из плена груди.

- Господи Исусе! – Воскликнул он. – И правда, в ладони не помещаются!

- Вот так православными и становятся. – Отметила Дюкина.

- Алёна… – Засопел Хайрулин. – Ты меня лучше не провоцируй! Сиськи не дают тебе права оскорблять чувства верующих!

- Молчу-молчу, мой повелитель! – Заверила Дюкина. – Наслаждайся.

- Ух, ты! – Восхитился Хайрулин, ощупью исследуя роскошные груди. – Как их выкручивать можно…

- Но-но! – Напомнила о себе Дюкина. – Женские груди не для того, чтобы их выкручивали! А чтобы робко касались, а потом нежно целовали.

- Их же перетянуть можно чем-нибудь, чтобы налились как шары. А потом – робко касаться и щекотать соски. – Строил планы Хайрулин. – Чё ж я верёвку-то всю на тебя намотал? Ну, ладно. В следующий раз как-нибудь…

- Ну, уж нет! – Заявила Дюкина. – На кручёные сиськи я не подписывалась! Со мной делай, что хочешь, а грудки мои не обижай! Мне ими ещё будущих детей выкармливать!

- Ничего. – Заверил Хайрулин. – Тут и на меня, и на детей хватит.

- Господи! Как твои феминистки это выносили? – Покачала головой Дюкина.

- Да им только это и надо. – Сообщил Хайрулин. – Убедиться лишний раз. Я же говорил. Даже сиськи, если бы они у них были, выкручивать незачем. Свяжешь её, рот заткнёшь и о жизни вслух рассуждаешь. Она извивается, мычит, из верёвок рвётся. Для неё мужчина, который что-то там вякнул, и нельзя его на место поставить – самое страшное унижение. А ты сидишь в кресле у кровати, пьёшь холодный севен-ап и болтаешь на разные темы. Не успеешь возбудиться от созерцания униженной и беспомощной женщины, а она уже два-три раза кончила. И где тут равноправие полов? Её и мучить-то не интересно. Так, пятки пощекочешь для порядка или по заднице отшлёпаешь. Но это не то. У них всё возбуждение - от морального фактора.

- А потом что? - Спросила Дюкина. - После того как они морально обкончаются?

- Да ничего. Развязываю. Кофе варю. Смотрим телевизор.

- Яша… – Дюкина облокотилась спиной о продолжавшего увлечённо тискать её грудь Хайрулина. – Тебе кто-нибудь из этих феминисток говорил, что ты извращенец?

- Все. – Скромно признался Хайрулин.

- Я знала. – Сказала Дюкина.

- Что-то много ты думать стала, женщина. – Заметил Хайрулин. – Забыла, что находишься в руках мерзкого фанатика? Сейчас он научит тебя повиновению… И моральным фактором ты у меня не отделаешься! С тобой это не прокатит – я уже понял. С тобой, как с особо сисястой антифеминисткой – только физическое воздействие!

- Да… – Сладко вздохнула Дюкина. – Со мной – только физическое. Но не такое же!

Хайрулин вновь беспощадно атаковал её рёбрышки и живот, то забираясь под прославленные грудки, то сбегая пальцами вниз, в попытках протиснуться под тесьму юбки. Дюкина верещала, извивалась и даже пыталась прыгать – впрочем, прыгали одни груди, беспомощно шлёпая мучителя по рукам.

- Ну, вот - совсем другое дело! – Радовался Хайрулин. – До чего же хорошо, когда девушка смеётся, вместо того, чтобы умничать и предъявлять разные нелепые претензии.

Одна его рука всё-таки пролезла под тесёмку и теперь интенсивно ощупывала всё, что под неё попадалось. Дюкина сложилась, насколько позволяли верёвки, пытаясь прижаться животом к коленям, и что-то бессвязно скулила вперемешку с повизгиваниями и истерическим хихиканием. Вторая рука Хайрулина вновь занялась исследованием грудей. Теперь они свисали вниз, раскачиваясь, почти касаясь коленей девушки, словно отвечая на вопрос, откуда взялось знаменитое библейское уподобление женских грудей гроздьям винограда. Очевидно, автору «Песни песней» часто приходилось наблюдать обнажённых женщин в коленопреклонённом положении. Как-то не везло ему с феминистками.

Углублённость исследований, которым подвергал беспомощную девушку злой Хайрулин, привела к тому, что хватка его рук на её плечах ослабла. Дюкина воспользовалась этим и, улучив момент, плюхнулась на бочок, получив, наконец, хоть какую-то передышку – увы, совсем короткую.

- Яша! Хватит! – Затараторила она, стараясь не упустить возможностей ненадолго возвращённого ей дара речи. – Давай ты меня лучше трахнешь! Я уже так возбудилась, что больше и не надо!

- Глупая женщина! – Рассмеялся Хайрулин. – Возбуждения не бывает слишком много. Мы ещё только начали как следует возбуждаться!

Его внимание вновь привлекли ступни девушки, извивавшиеся в паре сантиметров от его руки. Одной рукой Хайрулин ухватил ножки за пальчики, а другой принялся изуверски царапать подошвы. На этот раз эффект оказался значительно более вдохновляющим. Дюкина просто захлебнулась безудержным смехом. Вдохновлённый успехом, Хайрулин скрёб рвущиеся на волю ножки Дюкиной с растущим усердием. Затем его взгляд упал на её бёдра, бесстыдно белеющие из-под и без того короткой, а теперь и вовсе сбившейся в гармошку юбки. Не прекращая изводить подошвы стоп, то сжимающихся, то выпрямляющихся под неустанно бегающими по ним пальцами, другой рукой Хайрулин проник в теснинку меж бёдер девушки. Бёдра немедленно сжались, но было поздно –неведомым, но ужасным ископаемым членистоногим рука настойчиво ползла вверх, зарываясь в нежную глубину щекотливой мякоти. Меж двух полюсов щекотки - ступней и бёдер - словно проскочил разряд. Дюкина дёрнулась как от удара током и забилась с удвоенной силой, неистово вертя головой и издавая какие-то трудно поддающиеся определению звуки.

К счастью, электрическая дуга щекотливых судорог скоро исчезла. Хайрулин, очарованный трепетом бёдер под своими пальцами, оставил в покое измученные подошвы девушки, перевернул её на спину, раздвинул бёдра и принялся тискать и щекотать их внутренние поверхности обеими руками. Это было не так щекотно, но настолько возбуждающе, что Дюкина едва смогла перевести дыхание. Пальцы Хайрулина взбегали вверх, соскакивали вниз, подбираясь всё ближе к предательски намокшим трусикам. Хайрулин с трудом одолел искушение стащить их и сорваться в пропасть, нырнуть в эпицентр тайфуна. Но он слишком любил делать это, когда тайфун достигнет предела, когда его силы хватит, чтобы поглотить его целиком. А чтобы превратить девушку в настоящее торнадо, требуется терпение.

Чтобы избавиться от искушения, он поднял взгляд и замер, поражённый чудесной картиной. Дюкина лежала, зажмурив глаза, закусив губы, с которых стоны слетали вперемешку с ведьминским смехом… А чуть ближе – вздрагивало, металось, прыгало, таяло под его взглядом – сливочно-земляничное, именинно-апельсинное, прекрасно-ананасное… В общем, вы поняли: Хайрулиным овладел фрейдистский демон орального либидо. Целый "Артэк" Эдипов разом впился ему в задницу своими молочными зубками.

Стремительный, как младенец на четвереньках, Хайрулин переполз ближе к новым объектам своих вожделений. Он ухнул в них как в омут – сосать, лизать, кусать, просто купаться в них лицом. На беду Дюкиной, даже в этом ангельском состоянии Хайрулин оставался садистом-щекотуном. Его руки, словно сами собой, деловито протиснулись ей подмышки и зашебуршили там пальцами со всем неистовством барахтающегося в Эдиповом комплексе.

Дюкина запрокинула голову и завизжала так, что разом побила все свои визгучие рекорды. Подмышки всегда были её слабым местом. Ещё когда её щекотали привязанной к биллиардному столу, год назад, она умудрилась покусать нескольких мучителей, слишком настойчиво подбиравшихся к её подмышкам. Но сейчас она и кусаться не могла. Хайрулин знал, как её связывать! Она не могла даже смеяться – только самозабвенно верещала.

Её сознание странно раздвоилось. В то время как одна его часть совершенно обезумела от невыносимой щекотки и дикого сексуального желания, другая словно отстранилась и наблюдала со стороны. И этой отстранённой частью сознания Дюкина замечала странные вещи. Поляну, которую она, запрокинув голову, видела вверх тормашками, заволокло зелёным туманом. Сквозь него из крон деревьев светили удивительные, какие-то волшебные огни. И из этого тумана в поле её перевёрнутого зрения выросли три странные фигуры. Это были молодые женщины. Голые. Их кожа в этом чудном свете отливала зелёным.

Они приближались, подняв руки словно хирурги, и медленно шевелили длинными пальцами. Дюкина испуганно вскинула голову и обнаружила, что Хайрулин куда-то делся. Почему-то она была совсем голой – блузка и юбка, скомканные на животе, исчезли. Осталась только верёвка, которой она была связана. Ну, что за Твин Пикс?!

Женщины опустились на колени вокруг Дюкиной и, странно улыбаясь, протянули к ней зелёные руки.

- Добро пожаловать в Рощу, сестра! – Сказала одна из них.

Её глаза были как зелёные колодцы.