Надо сказать, щекотка пяток и без того довела Лену до белого каления. Было так мучительно приятно, так невозможно возбуждающе, что она завелась и одновременно разозлилась на такую свою слабость: «Еще чего не хватало! Чтоб меня мог завести каждый...» И она не выдержала. Взвизгнув «А-а-ай-й! Да что ж это такое!!!», Лена вскочила, едва успев подтянуть сваливающуюся простынь, чтобы не открывать свою обнаженную грудь. «Каждый», ничуть не стесняясь своей наготы, с довольным видом  развалившись на полке, нагло улыбался во все тридцать два зуба. Девушка на секунду замерла, набрала воздуха и, выпалив: «А если я вас так?!», напрягла пальцы, которые от этого аж завибрировали, и вцепилась Сергею в ребра. Однако на мужчину девичьи поползновения явно не произвели должного эффекта: ухмылка Сергея и фраза «И чего?», сказанная ленивым тоном, не оставляли никаких надежд. Лена забавно нахмурилась:
- Я вам сейчас покажу – «чего»! – ее пальцы тщательно прощупали бока участкового, порылись в растительности на груди, после чего Лена требовательно сказала:
- А ну-ка, давайте сюда свои подмышки!
Сергей с усмешкой закинул руки за голову. От прикосновений девушки ему было совсем немного щекотно, а вот приятно - ощутимо. Он еще не совсем отошел от последствий возлияний, и все было слегка туманно. Кроме того, он никак не думал, что заинтересует девчонку, которая годится ему в дочери, поэтому особого значения ощущениям не придавал.
Увидев доступность объекта щекотки, Лена со словами «Ну держитесь!» закусила губку, и с хитрым выражением лица «пошагала» пальцами прямо в подмышки Сергею. Сначала осторожненько поскребла, поводила ноготками в просторных ямках, потом понажимала, потыкала там-сям, искоса следя за выражением его лица. Видя, что мужик просто млеет, но даже и не собирается смеяться, девушка проделала все то же самое еще раз, только быстрее, напористее. Пощекотала мускулистые плечи, прошлась по шее, вернулась на влажную грудь, пахнущую чем-то таким... мммм... «Да что ж это такое!!!» - мысленно фыркнула она, почувствовав свое возбуждение. Вновь ее чувствительность, из-за которой кровь бежала по жилам чуть быстрее положенного, дала о себе знать.
  Ее разозлило именно это, а вовсе не его бесчувственность. В очередной раз за всю эту историю пытаясь взять свое тело под контроль, Лена принялась мысленно себя усмирять: «Ну и что, что он абсолютно голый! Ну и что, что под грязными деревенскими шмотками скрывается фигура Аполлона! Ну и что, что он разрешает проделывать это с собой... Это же не дает ему права...» Желая хоть как-то растормошить Сергея, Лена деланно надулась:
- Что, совсем-совсем не щекотно???
Сергей не хотел врать девушке и говорить, что было совсем-совсем не щекотно. Однако щекотно было не настолько, чтобы это как-то проявлять. Тем более что сам процесс доставлял Сергею удовольствие. Вместо ответа он показал девушке язык. Более красноречивого ответа Лена и не ожидала! Выкрикнув с улыбкой «Ах так!», она, резво перебирая пальцами по его телу, двинулась к животу. Подвигала кончиками пальцев вокруг пупка, имитируя бег; бросая на Сергея лукавые взгляды, поскребла бока, посверлила пальчиками упругие кубики мышц и двинулась ниже. Ее взгляд упал на низ живота Сергея, и, увидев результат своих прикосновений, что называется, «в полный рост», Лена подумала: «О, нет, это мы пока пропустим! А то еще подумает, что я засмотрелась на его стояк». Она исследовала пальцами бедра, затем вернулась к пупку. Еле заметно дрогнувшие мышцы живота заставили ее там задержаться. Она довольно долго нежно гладила пупок, и, не прекращая этого занятия, посмотрела в глаза Сергею, нежно сказав:
- Я бы уже лопнула от смеха... – на что Сергей с улыбкой ответил:
- А я вот не лопаюсь!
Конечно, ему было щекотно, но мужчина не собирался этого показывать, хотя иногда он и вздрагивал невольно от прикосновений расшалившейся девушки. Он протянул руку и слегка сжал ее ногу чуть выше колена. Лена от неожиданности дернулась. Простынь, которой она была обмотана, распахнулась (на мгновение), открыв один из упругих холмиков. Девушка тут же поправила негодную тряпку, но, судя по ухмылке Сергея, от его взора ничего не ускользнуло. Ее это еще больше завело:
- Улыбаешься? Ну погоди, щас я тебя рассмешу! – с этими словами она опустила все десять пальцев ему на живот и быстро-быстро забегала по дрожащей поверхности. Пощекотала заветные косточки, нежно и быстро перекатывая кожу, затем переместилась ниже, постепенно зарываясь пальцами в курчавые заросли...

В глазах девушки, убедившейся в полной своей власти над мужчиной, заплясали огоньки; наверное, так ведьма могла бы смотреть на объект своей страсти – первого парня на деревне, бросившего из-за ее колдовства свою «сговоренную» невесту, насмерть рассорившегося со своими и ее родителями, ползающего у ее ног с горящими от желания глазами и готового зубами развязывать ей… да хотя бы шнурки на ботинках. Она была довольна результатом значительно больше Сергея; хотя это с какой стороны посмотреть – в голове Сергея смешались обычная мужская неудовлетворенность на уровне разума и полная удовлетворенность на уровне тела. Лена готова была сразу же продолжить, но логика, да и обычные знания в области мужской анатомии требовали дать мужчине передышку. Поэтому она притворно надула губки и нахмурилась:
- У-у-у-у-у... Так быстро.... Я еще не наигралась… - девушка медленно протянула руку и стала поглаживать живот Сергея, проводя в одну сторону пальцами, а в другую ноготками. Сергей, не открывая глаз,  несколько раз тяжело вздохнул. Он ощущал расслабленность тела, которой способствовал так до конца и не ушедший из головы алкогольный туман, и даже некоторую успокоенность. Ощущения были очень приятными, и он позволил себе несколько секунд расслабиться и, что называется, «витать в облаках», ощущая каждое облако как гигантскую теплую пуховую перину.
Но ничто хорошее не бывает вечным – Сергей почувствовал, как сквозь тепло и расслабленность пробиваются настойчивые Ленины пальцы; девушка вновь щекотала ему живот. «Вот ведь хулиганка... Не наигралась она...»  - подумал Сергей, невольно улыбаясь. Решив принять более активное участие в этих игрищах, он одной рукой прижал к своему животу ладонь девушки, а пальцы другой нырнули ей подмышку.
Лена взвизгнула и отпрыгнула, выдернув руку из-под ладони Сергея. Потом, озорно глянув на мужчину, она подошла к полокам и вскарабкалась на нижний, оседлав Сергея чуть выше колен. Она гладила его живот, рисовала круги вокруг его пупка, приговаривая «Позволь мне еще чуть-чуть... не шевелись...», чувствуя кончиками пальцев ту дрожь, что зарождалась внутри сильных мышц, эту борьбу воли и слабости, терпения и страсти...
Безусловно, надо отдать должное железной выдержке участкового, ибо ему было щекотно, и порой сильно щекотно, но выдавали его лишь широкая улыбка, стиснутые зубы да периодические подергивания мышц.
«Легко ей говорить – не шевелись! Хотя…» - Сергей всегда отличался быстрой, даже по меркам преподавателей физкультуры в институте МВД, реакцией. Вот и сейчас, оценив ситуацию, он сделал то единственное, что позволило ему, не игнорируя девичью просьбу, все же остаться хозяином положения – вытянуть руки и ласково охватить ладонями груди девушки, поглаживая их и стараясь, чтобы мозоли на ладонях и пальцах аккуратно массировали ее розовые соски и полукружья вокруг них.
Поначалу ласки Сергея не сильно отвлекали Лену от исследования его живота и боков. Научный склад ума не оставлял девушку даже в такой ситуации, и она делала для себя мысленные пометки: «Путем эксперимента выявлено следующее:
- при щекотке живота Сергея наибольший эффект достигается при использовании приема «вибрирующий буравчик», реализуемый путем составления пяти пальцев в пучок, напряжением указанного пучка и воздействием такого пучка на кожу по достижении им состояния вибрации от непрекращающегося напряжения;
- при щекотке боков Сергея наибольший эффект достигается при аккуратном царапании кожи боков ногтями, при этом указанное аккуратное царапанье следует производить строго по участкам кожи, расположенным как можно ближе к спине, однако не переходя на спину…» Однако эти мысли, пронесшись перед глазами Лены в виде образов листов бумаги А4, заполненных текстом, напечатанном на принтере, тут же растворились в туманной дымке вместе с остатками выдержки, терпения, да и стеснения, чего уж там скрывать! Взрослый мужик, тающий в твоих руках, к тому же не просто от ласк, а от щекотки – что может быть чудесней для 20-летней девушки! Да к тому же когда этот мужик отвечает на твою щекотку своими ласками…
- Ох, ну говорю ж, не шевелись... - от ласк Сергея у Лены сбилось дыхание, и она нехотя изогнулась, безуспешно пытаясь стряхнуть его руки со своей груди.  - А то ж я тебя! - ее пальчики метнулись ему в пах.
Сергей непроизвольно засмеялся, и его тело рефлекторно изогнулось, пытаясь спастись от щекотки.
- Ах ты... Раз-ха-ха-бойница! А вот если я... - он не смог договорить, захлебнувшись смехом. С трудом взяв тело под контроль, Сергей протянул руку к ногам  Лены и сжал ее ногу над коленом, повторив действие еще несколько раз, поднимаясь выше. Среди путающихся от безумных ощущений мыслей мелькнуло: «Интересно, а она ТАМ боится щекотки?» И его пальцы скользнули меж ее бедер, желая проверить – и проверка пошла в полном объеме!
Теперь настал черед Лены хохотать, взвизгивать, подпрыгивать и размахивать руками, ибо так невыносимо щекотно не было еще никогда. Она и не знала, что настолько боится щекотки в интимном месте! Мысли о спасении даже не приходили ей в голову, ибо разум девушки растворялся в ее желаниях. Из последних сил, выкрикивая «Хватит, хватит, перерыв!», Лена перехватила руки Сергея, и, не рассуждая, влекомая разжигающими желание чувствами, снова положила их себе на грудь:
- Дай передохнуть! - она наклонилась к Сергею, и их губы соприкоснулись нежно, но быстро.

*****
Часть 6. День шестой и последующие.
Утром Сергей проснулся на топчане, когда уже рассвело, со странным ощущением, состоящим из двух частей. Первая часть реализовалась на телесном уровне – организм окончательно выдавил остатки алкогольной интоксикации, и Сергей ощутил, как хорошо просыпаться трезвым… ну, пусть иногда, но от этого приятность ощущения не стала меньше. Вторая же часть ощущалась на уровне подсознания – что-то нежное, теплое; это было похоже на то, когда к тебе, сидящему в лесу на траве, подлетает птичка и присаживается рядом, ничего не выпрашивая – просто сидит, потому что доверяет. Не открывая глаз, он вздохнул, пытаясь понять, что же это такое... Попытался повернуться, и, почувствовав на плече теплую тяжесть, понял, в чем дело.
«Теплая тяжесть» сладко спала, прижавшись к нему. Однако Сергей, вспомнив девушку, вспомнил и причину их встречи, и мысленно помрачнел – ведь все ее приключения еще разгребать и разгребать, а там минимум один труп. Но мужчина прогнал эти мысли, залюбовавшись спящей девушкой. Однако просто любоваться было маловато. Утренние ощущения здорового трезвого мужчины в полном расцвете сил никуда не делись, да к тому же присутствие девушки усилило их. Желая направить свое возбуждение в конструктивное русло, Сергей нежно провел языком по розовому Лениному ушку.
Девушка вздрогнула, глубоко вздохнула... и вновь погрузилась в сон. Ощущения повторились и заставили ее открыть глаза. Пару минут она сонно смотрела на Сергея. Рядом с ним ощущалось необъяснимое спокойствие, такое, что ей не хотелось шевелиться… И не только потому, что стоит пошевелиться – и придется встать, одеться, и все заново рассказать, а значит, вновь прокрутить в голове, проговорить, пережить весь этот кошмар: Пещера, Виктор, Дух, убийство… Но и потому, что такое спокойствие она в последний раз ощущала, когда отец отвел ее «первый раз в первый класс». Отвел сам, лично, не доверяя маме и бабушке, которые перед этим целый день метались по квартире, кудахча как куры, в стену курятника которых кинули камень с улицы. Неосознанно возвращаясь в детство, когда она была «папиной дочкой», девушка тихо прошептала:
- Я хочу домой...
В ответ Сергей, неправильно понимая причину такого, в его глазах, смелого, но неоправданного заявления, тяжело вздохнул:
- Не все так просто, Лен... Еще несколько дней тебе точно придется пробыть здесь. Ваши приключения разгрести - это не муху прихлопнуть… - и его рука стала мягко, едва касаясь, поглаживать бедро девушки, обозначая дальнейшее направление, в котором должно двигаться такое славное утро.
Утренняя сонливость и пальцы, исследующие ее бедро, мешали Лене рационально думать. Но кое-какие мысли все же проскакивали. «Значит, о делах он говорить сейчас не хочет… Но ведь по существу я ни в чем не виновна. И я не обязана доказывать свою невиновность  - наоборот, это они должны доказать мою вину…» Однако, приблизительно представляя (в основном по «ментовским» сериалам, которые с таким смаком в прайм-тайм транслируют по каналу НТВ) схему работы системы правосудия, Лена понимала, что никто (а в этом захолустье особенно), эту невиновность доказывать не будет. Есть труп…  «Стоп! Про трупы-то он ничего не говорил!» - пронзила Лену мысль. «Значит… либо не нашел (Дэнов-то точно должен там быть), либо…» - Лене стало не по себе. По коже, несмотря на поглаживания теплых, ласковых рук Сергея, пробежали мурашки, и мужчина недоуменно остановился – но только на секунду, после чего возобновил неторопливые утренние ласки. «Умолчал. А зачем? Неужели он хочет меня… загнать в ловушку, что ли? А цель?» - поиск ответа не занял у Лены много времени. «А поди плохо иметь под боком податливую девочку, абсолютно не местную и готовую на все, только бы не сидеть в грязной сырой камере, не жрать два раза в день кашу из непонятного злака с мясом «невиданных зверей», с сокамерницами – которые поголовно лесбиянки, да еще и с открытой формой туберкулеза?». Представление о пенитенциарной системе Лена черпала из сериалов того же канала, только уже «воровских» или «тюремных».
Общение с Виктором, как и все уголовники, прагматичным донельзя, начало делать свое дело. Семена, брошенные в неокрепшую девичью психику всеми этими сериалами, и сдобренные специфическим прагматизмом, построенным на правиле «власть – первый враг», начали давать робкие всходы. К тому же Лена в силу возраста, круга общения и отсутствия интереса к вопросам, не затрагивающим ее и ее жизнь напрямую, не имела достоверного представления о том, что и как происходит в системе правоохранительных органов и исправительных учреждений, и почему все, что там происходит, происходит именно так.
Ласки Сергея потихоньку начинали возбуждать Лену, и ее тело начинало реагировать: дыхание учащалось, к чувствительным точкам начала приливать кровь… Но Ленин разум в этот раз оставался по-прежнему холоден, и она начала просчитывать возможные варианты действий участкового.

Начатая вчера пьянка продолжилась сегодняшним опохмелом, а поскольку для опохмела использовали все ту же водку, народ постепенно расслабился, и «игра в загадки», Виктором уже не контролируемая (для него операция сыграла свою роль), стала перебираться в соседние сектора вагона и даже в соседние плацкартные вагоны. Находившиеся рядом пассажиры, ухватив идею, решили сами заработать немного денег на выпивку и стали выдвигаться «в гости» к соседям. Толик, естественно, никуда не пошел, а вот Авенир, желая то ли возместить потраченное, то ли отыграться на ком-то более слабом, отправился сразу в другой вагон.
Все бы и ничего, но, как говорит старая пословица, «жадность фраера сгубила». Во-первых, строившие из себя «бывалых» для гарантии начали загадывать уже откровенно «блатные» загадки (наподобие той, где говорится про поезд и расходящиеся пути, на одном из которых стоит мать, а на другом друзья–«кенты»), да к тому же выбирали «клиентов», явно к «бывалым» не относящихся, что провоцировало жалобы проводнику со стороны «клиентов». Во-вторых, в соседних вагонах нашлись настоящие «бывалые», которые, зная по нескольку ответов (как и положено для «зоновских» загадок), давали собственные ответы, обосновывали их «по понятиям» и, естественно, получали с проигравших деньги, чего проигравшие, естественно, никак не ожидали и начинали возмущаться – некоторые нецензурно. Ситуация менялась в ненужную для Виктора сторону, но тут поезд остановился на той станции, о которой Виктор и расспрашивал своих попутчиков.
Когда ближе к трем часам дня объявили остановку и время стоянки – 13 минут, Виктор, сначала якобы не обративший внимания на слова проводника, незаметно проконтролировал – не вспомнит ли кто из соседей, что он интересовался этой станцией. Этого не произошло: соседи пьянствовали и, судя по бульканью под ногами, затарились достаточно плотно. Тогда Виктор, имитируя пьяного (с утра пришлось выпить немного – снова для запаха), «вспомнил», что ему «надо кой-чего сеструхе передать», после чего снял с полки сумку (Толик, так и лежавший на верхней полке, сразу же отвернулся к стенке) и посмотрел в окно. Увидев там какую-то парочку, которая в обнимку подходила к вокзалу, Виктор неплохо разыграл сценку «Как я встретил свою сестру с каким-то хмырем, а она замужем». В ходе розыгрыша он, подхватив сумку, выпрыгнул из вагона и ломанулся к зданию, куда парочка уже зашла. Вбегая в здание, Виктор искренне понадеялся, что мужики не будут срывать стоп-кран, если он не вернется к отходу поезда.
И вот, через полтора часа, вместо законных сорока минут, Виктор все же был в городе. Естественно, около электричек тоже крутились разные персонажи, но в основном бомжи и прочий непритязательный народ, так что у него появился большой шанс незамеченным выйти с вокзала и раствориться в городской толпе.

... - Мужчина! Виктор обернулся. «Блин, выбрал дворик! Отдохнуть хотел, да... А впрочем?» Взгляд его прояснился и стал заинтересованным.
Обладательница голоса - женщина среднего роста лет так 40-45, плотная, но не толстая, с комбинированной стрижкой (на голове «ежик», на затылке «конский хвост»), крашеная блондинка, сидела на лавочке. Рядом с ней стояла бутылка с каким-то темного цвета напитком и пакет с шоколадными конфетами.
- У Вас не найдется закурить? - в голосе чувствовалась грустинка. Виктор направился к женщине, улыбаясь и на ходу оценивая ситуацию: «Короткая маечка, кожаный жилет, джинсы-«бананы», белые кроссовки - ностальгирует? Но выглядит хорошо... даже очень...» Под эти мысли Виктор подошел к лавочке, на ходу доставая из кармана пачку сигарет и зажигалку.
- Угощайтесь, пожалуйста.
- Спасибо, - женщина взяла сигарету, зажигалку, прикурила, ладонью разогнала дым. Посмотрела на Виктора.
- Мужчина, а как Вас зовут?
- Виктор.
- А я Анна. Виктор..., - Анна замялась, - не хотите посидеть со мной?
- С удовольствием, - Виктору действительно понравилась эта идея. Анна привлекала его на физическом уровне. Да и о необходимости убежища тоже не следовало забывать. Он присел на лавочку рядом с Анной.
- У меня сегодня день рождения, - Анна вздохнула.
- Момент! Сейчас все организуем. Не грустите и ждите меня здесь. - Виктор с улыбкой поднялся с лавки и закинул сумку на плечо. Он помнил, что у входа во двор был какой-то сетевой магазин. И портвейн (судя по этикетке на бутылке) там должен был быть.

Меньше чем через минуту Анна услышала шум воды, и увидела Виктора – он, стоя в полупоклоне, повернув голов к ней, протягивал руки в сторону ванной. И его голос – «Прошу, моя королева!» Анна, повинуясь – нет, не словам, интонации, - прошла в ванную и обомлела. Треть помещения была отгорожена прозрачной занавеской, и там горели свечи! Пусть занавеска ранее отгораживала ванну от помещения, пусть свечи раньше просто украшали комнату… Еле заметный пар над ванной стремился в окно и колебал горящие на подоконнике огоньки, но только их!
Виктор, незаметно переместившись к двери, начал напевать мелодию танго «Дождь идёт»(«Il pleut sur la route») в исполнении Тино Росси. Из крана текла вода, и ее журчание как-то незаметно повторяло мелодию – для Анны, по крайней мере. Анна сделала еще два шага – и…
- Прошу, моя королева! – повторил Виктор, держа в правой руке мочалку, а в левой – гель для душа «Иланг-Иланг». Он продолжал стоять в полупоклоне, но с поднятой головой, и его глаза… они притягивали, затягивали, закручивали, и… помещали в нужное место – в то место, где каждая женщина чувствовала себя королевой.
Но чего все это стоило Виктору - знал только он сам. Эдэх-Илдэх бил и требовал одного – «ЖРАТЬ!!!!!!», и только знания Темной Стороны спасли Виктора от немедленного убийства посредством щекотки.
Он сосредоточился на своем теле и держал додревнего духа, предоставляя ему свои подростковые фантазии (надо же, сколько лет прошло, а в мозгу еще всё держится!): случайное знакомство с высокой длинноногой брюнеткой в период подготовки к экзаменам, предложение брюнетки поехать на дачу для лучшей подготовки, а там младшая сестра брюнетки - невысокая темная шатенка 15 лет, коренастая, с длинными волосами и грудью третьего размера, и эта сестра всегда ходит по деревне без лифчика, в майке, шортах и вьетнамках... Ее (сестру) зовут Таня, ей на лето дали переэкзаменовку по математике и кучу книг для внеклассного чтения. И вот эта Таня возбуждается от умных людей, т.е. от тех, которые помогут ей решить примеры и составить описание книги.
Виктор буквально рвался на две части - одна помогала Тане и соответственно отвечала на ее возбуждение, а вторая (реальная) мыла Анну, и совсем не просто мыла.
Щекотка тоже имела место, но не сразу, никак нет. То здесь, то там, постепенно… «Так, намылить бока и запустить пальцы под ребра…»
- Вить, а-а-а! – «Понятно, пошли дальше. Намылить мочалку, протереть ей груди – аккуратно, а затем руками, уже сильнее, с ласковым нажимом… тяжело задышала? Значит, мы на верном пути! Теперь животик - мягкий, аккуратный, намыливаем руками и запускаем пальцы снизу…»
– Витька, что ты... и-и-и! – «Ясно, дальше, что там у нас? Ноги… Под коленками - это потом, а вот ступни, аккуратно очерченные, ногти подстрижены, розовый маникюр,  нежные пяточки - намылить, приподнять, промыть, нежно целовать пальчики…»
– А-а-а! – «А если пососать каждый пальчик?»
– А-а! Еще! Милый, что ж ты делаешь? Помой мне... там... – «О, скромный взгляд на низ живота; не вопрос, к тому и стремимся! А теперь нежно, мягко намылим нижние губы и клитора, и промоем их под душем...».
- Витенька... Витенька... пойдем, хороший мой, пойдем... я тебе все сделаю... дай хоть поцелую тебя... – «Подожди, красавица, а если после промыва поцеловать тебя ТАМ - да с засосами аккуратными, да не один раз?»
- Ой... милый... ну что ты... зачем... делай, что хочешь... пойдем... потом еще раз сделаем...
И вот она – постель. Простыни хрустят, матрас умеренно жесткий... И женский лепет, перемежаемый мужским голосом в нежной, игривой тональности…
- Иди ко мне, дай я тебя поцелую... милый... хороший... дай направлю... о-о, вот так, еще, еще!!!
- Солнышко, а где твоя грудка?
- Да, еще, поцелуй, хочешь - прикуси... да, вот так... милый, милый...
- А вот и вторая...
- Что ж ты со мной делаешь... Иди ко мне... глубже... еще... а-а, милый, ты достал дно колодца... давай еще...
- Поцелуйное чудо мое...
- Да, хороший, вот так, еще, еще... А-А-А-А!!! - и падает на кровать, а он продолжает...
- Ты еще не кончил? Давай, солнышко, что тебе сделать? Соски поцарапать? Да, милый... вот так... нравится? Чувствую, нравится... Он растет во мне... Еще? Да, хороший мой... поцелую тебя, с засосом... и губу прикушу, как скажешь... о-о, чувствую тебя... еще, милый, еще, не останавливайся...
- Ах ты ласковая, нежная…
- Хочу тебя, давай еще... ах ты родной, вот так, и так... и мочку уха прикушу... не сдерживайся, сегодня в меня можно... во-о-о-от, вот так, хороший, милый, ласковый...
Оба тела, слившись в экстазе, вытянулись в едином порыве, затем расслабились, растеклись по кровати, и Ночь скрыла их от посторонних глаз.

*****
«Секс - это, конечно, хорошо» - рассуждал Виктор на следующее утро, лежа на кровати и закуривая, - «однако надо как-то поддержать свое реноме - типа, командировочный и при деньгах... Вот именно что - при деньгах. Надо в Москву валить. Там легче затеряться. Но без лавэ и не доедешь, и там будет скучно. Значит, надо здесь брать. У Ани искать? Мне западло. По понятиям, конечно, баба - не человек, но вот мне лично... Тем более она так мне рада... А может... легализоваться… НЕТ! Не расслабляться! Слишком близко от мест, где меня знают! Значит, надо готовиться...» - Виктор стряхнул пепел в керамическую муху и, встав, пошел в ванную – Аня, уйдя на работу, оставила ему записку стандартного содержания: «будешь уходить – захлопни дверь» и «жду тебя вечером». Не имея своих ключей, Виктор не мог вернуться сюда до возвращения женщины, однако он понимал – надо побродить по городу, запастись материалами, отсмотреть разные места… в общем, дел хватало.
Зайдя на крытый рынок, Виктор немного побродил между рядами, попробовав капусты по-корейски, взял полкило (пригодится на закусь) и, увидев рядом необходимое, сразу же отправился туда.
- Уважаемый, подскажите, пожалуйста, как правильно называется этот нож - пчак или пичак?

Виктор наклонился к старику, явному среднеазиату, сидящему на табуретке около прилавка с сухофруктами и другим и товарами из тех же краев. Искомые ножи (точнее, их рукояти) аккуратно и ненавязчиво выглядывали из-за стоящих на ребре серии керамических блюд, расписанных в так любимые в Средней Азии красный, белый и зеленый цвета.
- Пчак, уважаемый, это правильно называется пчак, - возник непонятно откуда аналогичный среднеазиат, но уже средних лет.
- А почему он сам не отвечает? - Виктор напрягся.
- Он по-русски плохо говорит. Уважаемый, смотри - пчак, курага, чайник - что берешь? - торговец явно брал инициативу в свои руки. Виктор улыбнулся.
- Ну если так... Беру вот этот чайник (Виктор показал на красный чайник с белыми цветами), кураги полкило и… будь так добр, покажи мне вот этот пчак - хочу к руке примерить.
Продавец протянул пчак рукоятью вперед. Виктор взял нож, вынул из ножен, попробовал покрутить рукоять... не, не то.
- А вот этот... не то. А вот тот справа... блин, да что ж такое... А дай-ка мне вот тот, где ручка сапожком... о, вот это так... а вот если переброс... Класс! Беру! – среднеазиат улыбнулся и стал упаковывать отобранный товар, а Виктор доставал деньги.
В своих странствиях Виктор добрался и до вещевого рынка. Искать пришлось достаточно долго, что уже было поводом для раздражения, да и люди, постоянно кидающиеся под ноги с тележками и гигантскими сумками, а также специфический запах не улучшили настроения Виктора. Выбрав продавца кожаных курток, Виктор подошел к контейнеру.
- А эта куртка… какой размер?
- Больсой размера! На тебя!
- Вижу, что большой, а ну-ка примерю... Какой же это большой! Ты видишь - в поясе не сходится!
- Извини [в сторону] Надо меньше есть...
- Че сказал? Слышь, ты... Какой САМЫЙ большой размер есть?
- Подоздать нада...
- (примерно через 10 минут) Узе несут. Меряй!
- Ну вот это уже на что-то похоже... Сколько? Сколько??? А за две трети цены отдашь? Слышь, командир, это не кожа ни разу! Че, не веришь? Давай проверим! Что значит «Не надо зажигалку подносить»? Зассал! Так х*** ты вы***ваешься? Скидку давай! Ну вот, это другое дело. Тебе лавэ отдавать? А, не тебе... Ну так отведи к человеку!
Отоварившись таким образом, Виктор вернулся к Ане, и как раз вовремя – ее окна уже светились. Немного перепаковав в подъезде купленное, и отдав женщине капусту, чайник и курагу, Виктор был расцелован, обласкан и обнадежен обещаниями бурной ночи. Пока Аня готовила на кухне ужин, Виктор повесил в прихожей куртку и убрал пчак в шкаф, в карман шубы. Усевшись поудобнее в кресле и закурив, он задумался.
«Ну что, база подготовлена, теперь осталось только бабки собирать. Правда, такими вещами я не занимался, но, как говорится - жить захочется, еще не так раскорячишься! А об остальном подумаю завтра… надо же еще и объект найти». С этими мыслями Виктор встал и пошел в ванную – «война войной, а обед по расписанию».

На следующий день Виктор вновь встал, когда Аня уже ушла на работу, и увидев на столе завтрак с очередной запиской, удовлетворенно хмыкнул. Ему, хотя он и устал после второй ночи, это было совершенно не в тягость – веселая, ласковая, опытная женщина была, без сомнения, крайне обрадована таким отношением, которое Виктор показал ей в первую же их ночь. Виктор, не будучи в принципе садистом, также не собирался ничего ужесточать в их с Аней отношениях. Ему было даже немного жаль ее, но… здесь оставаться ему было нельзя. Поэтому он пользовался каждой возможностью доставить женщине радость, за что та – немудрено, по-женски – и благодарила его.
В принципе, Анна уже поняла, что Виктор - далеко не самый обычный командировочный, и что если его здесь что-то и держит, то явно не вопрос добычи деталей с местного завода. Чайник и курагу она с радостью приняла, а когда она узнала, что Виктор любит чай «Бодрость», она построила минимум троих продавцов, пока нашла нужный чай.
И по ночам… да вот хотя бы этой ночью, прижимаясь к нему, она бормотала как бы сквозь сон: «Милый... ты один гуляешь... я тебя приму... я тебя пойму... оставайся со мной... как ты хочешь... я тебя согрею... я тебя расцелую... прими меня...» Виктор слышал, видел и это, однако, не отходя от ласкового секса, поступал, как тот кот из басни Крылова – «... а Васька слушает, да ест», думая, как бы ему взять денег и уйти в сторону Москвы.

Отредактировано Robert (2015-09-27 01:58:19)

- Ирина, заранее простите за вопрос, но... кого Вы ждете?
- Ой... это долгая история... – пока Виктор размышлял, Ирина успела сесть за стол, закинуть ногу на ногу и закурить «Мальборо», - ... я не знаю, можно ли Вам доверять... я так устала... – и Виктор снова не нашел ни капли игры в ее словах; все было четко увязано: слова, движения, взгляд – и Виктор в очередной раз поздравил себя с отличной находкой.
- Лично я не понимаю, Ирин, как Вас могли оставить ожидать поезда.
- Да вот так сложилось... Понимаете, мой парень...  он уехал... и сказал ждать его... а время уже прошло... много времени… и я его жду... – Виктору показалось, или действительно у нее на глазу выступила слезинка? «Отлично! Надо дожимать!»
- Ирин, Вы голодны?
- Да... а как Вы догадались?
- Да как сказать, чтобы не заплакать, - Виктор слегка усмехнулся. – Ваши глаза... они говорят само по себе. Вы позволите пригласить Вас в ресторан? – увидев изменившееся лицо Ирины, он продолжил:
- Пусть он вокзальный, но это лишь ступенька к тому, чего Вы по-настоящему достойны! – и, встав из-за стола и положив на него деньги за пиво, мужчина галантно протянул девушке руку. Ирина, немного поколебавшись, встала. Выходя из кафе с девушкой, Виктор краем глаза увидел двух парней в свободных черных кожаных куртках, которые наблюдали за ними. «Вот, значит, она с кем работает. Ну, в кабак они не пойдут, снаружи будут ждать, а в кабаке и отдельный вход в гостиницу имеется…»
Через некоторое время, достаточное для того, чтобы выпить, перекусить,  перейти на «ты» и пообщаться (нельзя же просто так предлагать девушке «Пойдем со мной!», даже если она инициатор знакомства), Виктор предложил:
- Ириш, предлагаю пойти в более удобное место - чтобы ждать твоего парня!
- Пойдем! – она радостно кивнула.
И они пошли... При вокзале была гостиница, где сдавали номера на час; туда они и направились. Виктор правильно рассчитал: для удобства клиентов администрация вокзала объединила гостиницу и ресторан, хотя в гостиницу и был отдельный вход. Оплатив ресторанный счет и дав официанту денег дополнительно, Виктор договорился о вине и фруктах в номер, ну а за гостиничный номер им было уплачено на ресепшн, по тарифу «от 2-х часов» - для гарантии, что раньше не побеспокоят. Ирина, слегка раскрасневшаяся от выпитого «мартини», держала Виктора под руку.
Поднявшись в номер и проведя девушку в комнату, Виктор в ожидании официанта помог девушке снять шарфик, разместил ее в кресле, сам присел рядом и рассказал пару анекдотов – в этот раз приличных; Ирина заливисто смеялась. Открыв дверь постучавшемуся официанту, забрав поднос и дав ему небольшую купюру, Виктор вернулся в комнату и, поставив поднос на стол, разлил мартини по бокалам:
- Ир, давай выпьем! – Ирина весело кивнула головой:
- Давай! Вить, ты, конечно, хороший... Не в обиду... но у меня все-таки есть парень! – «Ага, все-таки надо ей свой последний бастион обозначить! Парень, типа, у нее есть… Ну, все верно. Сейчас…»
- Ир... о чем базар! Он значительно лучше меня! – Виктор перегнулся через маленький столик и поцеловал девушку, которая явно не ожидала такого ответа и подставила мужчине губы, хотя и без ярко выраженной готовности. Короткий поцелуй, и удивленный вопрос Иры:
- Почему? – но Виктор уже знал ответ:
- Потому что он раньше меня понял, что самая красивая девушка на этом свете - это ты! – Ирина заливисто засмеялась:
- Ой, ты уж скажешь! – теперь уже она потянулась к Виктору, и тот не стал упускать такой шанс…
Виктор прекрасно осознавал все аспекты ситуации, сложившейся в номере привокзальной гостиницы, в том числе и то, что перед ним – совершенно «левая» девушка, что на выходе, вполне возможно, его уже ждут… Но… НО! Воедино сплелись два желания: его собственное – переиграть тогдашнюю ситуацию, показать, что он может (Ей, не Ей – какая, в сущности, разница, они все одинаковые); и желание Эдэх-Илдэх – ЖРАТЬ! В итоге, когда их встреча от стадии выпивки перешла в стадию ласк и раздеваний, Виктор с Ириной плавно переместились на широкую двуспальную кровать, перед которой на тумбочке стояла дешевая видеодвойка.

Поскольку Ирина носила красивые босоножки, чьи ярко-красные, узорно сплетенные ремешки выгодно подчеркивали молодость и загар кожи ее ступней, отсутствие мозолей на пальцах и «косточек», а также не менее яркий красный педикюр, вопрос о чистоте пяток в данном случае был риторическим. Но Ирина, достаточно одурманенная спиртным и предварительными ласками, к тому же еще не попадавшая в такие ситуации, не понимала, чего хочет от нее Виктор, поэтому ответила вполне предсказуемо:
- Вить... ты чего? Ну подожди... ну да, я недавно пятки мыла... развяжи меня... – Виктор усмехнулся:
- Недавно? А почему тогда они черные? Сейчас проверим... – он провел ногтем большого пальца по Ириной ступне, сняв легкий налет пыли и вызвав этим девичий визг:
- Ви-и-ить! Отпусти-и-и-и-и! – Ирина задергалась, пытаясь освободиться. Но веревка была крепка, связана девушка была со знанием дела, а Виктор только начинал входить во вкус. С деланной жалостью сказав «Что, не отскребается? Ничего, сейчас помоем...» он сложил пальцы в щепотку, незаметно сплюнул на них и пробежался по ступне, вызвав взрыв хохота:
- А-ха-ха-ха-ха! Вить, не нада-а-а-а-а! Я боюсь щекотки-и-и-и-и! – сквозь визг выдавила Ирина. В ее глазах начал проявляться испуг, но Виктор только развеселился:
- Так это мне и надо. Иди сюда, ласковая... а если за бока... – он сел на кровать рядом со связанной девушкой, и его пальцы побежали по ее бархатистой, загорелой коже, нащупывая нежные, хрупкие ребрышки, тормоша их, обхватывая, потирая, проникая между ними, сначала от широких бедер к подмышкам, а затем наоборот. Ирина, продолжая визжать, забилась на кровати, пытаясь неосознанно уйти от цепких пальцев Виктора, но поскольку работал он в две руки, у нее ничего не получилось, кроме новой вспышки смеха:
- И-и-хи-хи-хи-хи-хи! Вхи-хи-хи-хи-хи! Ви-и-и-ить-хи-хи-хи-я-кричать-буду-э-хэ-хэ-хэ-хэ! – Виктор, ощущая, как через пальцы в него вливается энергия, тяжело задышал и, расслабившись, снял барьеры. Эдэх-Илдэх стал прорываться наружу. Засопев, Виктор продолжил:
- Кричи громче... громче... а если подмышки... – и его пальцы, вновь пробежав по бокам, нырнули в тщательно выбритые ямочки, точно под округлыми плечами; тут Ирина уже захохотала в полный голос, прыгая спиной на кровати так, как будто вместо матраса там стоял батут:
- А-а-а-а-а-ха-ха-ха-ха! Не надо-о-о-о!!! Я тебе-хе-хе-хе все сделаю-у-ху-ху-ху!!! Пусти-и-хи-хи-а-ха-ха-ха-ха!!! – Виктор оскалился. Продолжая щекотать мягкую, податливую девушку, искренне пытавшуюся вырваться от него («И даже в этом состоянии она полностью естественна!» - промелькнула в его голове последняя осознанная мысль), он решил немного разбавить ситуацию нравоучениями и проговорил:
- Не надо делать все, надо делать что просят… - ощущая, как Эдэх-Илдэх рвется на «запах» энергии, высвобождаемой откровенным девичьим хохотом, подобно потоку воды, пущенному в только что прорытый канал. Ира, не чувствующая ничего подобного, выдавила сквозь непрекращающийся хохот «Ви-и-ить! Не надо-о-а-ха-ха-ха!», на что Виктор хотел предложить ей повторно заняться пятками, но успел только выговорить «Да что ж ты...», после чего его скрючило, а затем бросило на бок. Он упал на кровать. Эдэх-Илдэх жрал. Теперь Виктор видел все происходящее как бы со стороны – «его» пальцы шевелились, расстегивали бюстье, подтягивали трусики на уровень ее коленей, вторгались в тело Иры, вызывали хохот и стоны, сами нащупывали нужные точки... В общем, когда Виктор пришел в себя и снял веревки, Ира еле дышала.
Она растеклась по кровати как медуза, выброшенная на берег прибоем, жадно хватая воздух губами с остатками коралловой помады. Зеленовато-голубые тени на ее веках практически совсем размазались так же, как и аккуратный персиковый макияж на ее щеках, ее синие глаза налились кровью, высокие, но уже начинающие слегка обмякать груди подскакивали точно мячики, пока ее легкие наполнялись воздухом. Руки и ноги девушки нервно подергивались, пальцы рук цеплялись за простыню, скребя по ней длинными ногтями того же цвета, что украшал аккуратно подстриженные ногти на ногах. Постепенно девушка начинала успокаиваться, из ее глаз уходили страх и безысходность.

На следующий день он снова пришел на вокзал. Ирины он не увидел (насколько она была похожа на Нее - на первую любовь; это просто уму непостижимо!). Зато увидел кое-что еще. А именно - нескольких нищих. Они, как и другие их товарищи по ремеслу, сидели около здания, выходили на платформы, ходили по площади - и собирали, собирали, собирали деньги! Совершенно им лишние, по мнению Виктора - но его мнения никто не спрашивал. Виктор сам передвигался по площади, платформам, наблюдал, наблюдал - и определил членов этой Семьи. Но главное - он выявил Карабаса! Он действительно приезжал на «Гелендвагене», собирал деньги у членов Семьи, а потом куда-то уезжал. «Эх, как бы его отследить... Или дождаться, пока он лавэ соберет и будет выезжать... Не, так не выйдет - слишком много народу кругом...» Виктор зафиксировал в памяти время приезда и отъезда Карабаса, а также пути его движения, после чего пошел к остановке автобуса. «Пора бы уже и домой; скоро Анна должна приехать, а она обещала приготовить отбивные с кровью - по две штуки на человека» - при этих мыслях Виктор голодно причмокнул.
Следующий день прошел без изменений, и Виктор, прокручивая так и эдак в голове разные варианты, к вечеру все-таки решился на «быстрый вариант»: перехватить у машины, запихнуть туда под угрозой ножа, а дальше – по обстоятельствам.

Утром, сказав Ане, что ему надо быть на совещании, которое закончится поздно, и клятвенно заверив ее, что никаких лиц женского пола там не будет, будет обычная пьянка – «а то попрется еще искать, ну ее», Виктор выждал нужное время и, надев кожанку с закрепленным под ней пчаком, вечером, до приезда Ани отправился на вокзал. Он подошел к вокзальному кафе, увидел там Ирину и нахмурился: «Вылезла все-таки? - Хотя правильно, два дня уже прошло...». Виктор встал чуть за фонарным столбом и оглядел окрестности. Так, ребята в коже тут как тут – сидят за соседним столиком, в углу. «Сделали, значит, для себя выводы…» - мысленно усмехнулся Виктор и перевел взгляд на Ирину.
Та как раз охмуряла очередного клиента. Мужчина присмотрелся -  вроде нормальный парнишка, вот только... какой-то ватный, стержня в нем нет. Да еще и взгляд... приспособленческий, подстраивающийся... и еще этот носик уточкой. В общем, парнишка неприятный, но безобидный. А Ирина-то, Ирина! Виктор аж заулыбался, глядя на нее: «Да, мастерство не пропьешь. Сразу клиента просекла. Сидит такая вся, нога на ногу, лепит ему – наверняка про тяжелую жизнь, про большую любовь, про то, что она на грани, и взгляды, взгляды... Ну ничего, сейчас отгоним!».
Виктор посмотрел на часы – «Пора, скоро Карабас подъедет», - и зашел в кафе. По-хозяйски пройдя к столикам, он взял свободный стул и присел рядом с парочкой:
- Дорогая, я приехал! - и смачный поцелуй в щечку.
Ирина повернула голову, и аж побледнела. Виктор даже не изменился в лице. «Ну правильно, помнит. Только в этом плане ты мне пока не нужна, мне внешность твоя нужна. Дело сделаешь, а там - свободна, як псиса».
- Официант! - и Виктор щелкнул пальцами; подошла смуглая сухощавая «девушка» лет примерно 40.
- Будьте добры, два пива... есть у вас «Симбирский венец Регулярный»? Пожалуйста, два по 0,5, и получите с меня… - Виктор бросил быстрый взгляд на стол,  примерно подсчитал общую сумму вместе с пивом, достал из кармана серебряный зажим с купюрами, отсчитал нужную сумму и положил деньги на стол. «А на чай пусть «клиент» даёт. Кстати, надо бы ему кой-чего объяснить…». Виктор с покровительственной улыбкой наклонился к парню:
- Ну что ж, мой юный дрю-ю-юг… - Виктор специально произнес эту фразу именно таким тоном и с такой интонацией, чтобы вызвать у парня негатив и спровоцировать на активные действия (а то еще потянется за ними, всю операцию сорвет). -… благодарю вас за то, что развлекли мою жену, не дали ей заскучать в столь тривиальном месте... – тем временем официантка принесла пиво. Виктор кивнул головой:
- А вот и наш заказ! – он пододвинул одну кружку «клиенту», сам взял вторую и чокнулся с пареньком:
- Ваше здоровье! – и немедленно выпил.