Щекочущие Ленины бедра пальцы начали не на шутку заводить ее, и щеки девушки залил румянец. Наконец пальцы исчезли, и Лена решила, что самое время изобразить обиду. Она нахмурилась.
- Ах ты, призрак оперы... Думаешь, если живешь тут тыщу лет, тебе все можно?! Щас как кинусь чем-нибудь!
- Ну, кинься, - поддразнил ее Дух. - Все равно промажешь, - пальцы вернулись к Лениным подмышкам, попутно разгулявшись и на ее шее.
Сидя на земле, Лена прижала руки к бокам, втянула шею, насколько это было возможно, начала мотать головой, при этом хихикая и тихо повизгивая:
- Ппффф-фы-ы-ыр-хххи-хи-хи-хи!!! А-а-а-а-ай-ай-ай-ай! Ну, хва-а-а-а-а-атит...
К своему ужасу Лена осознала, что ей не хочется больше сопротивляться, что щекотливые прикосновения из невыносимых стали очень приятными, а внизу живота внезапно потеплело; Лена ощутила, как там что-то пульсирует в такт сердцебиению. Пальцы вновь отступили, и Лена заговорила просящим тоном:
- Все, Дух, пожалуйста, хватит, тайм-аут, я больше не могу! Обещаю не дерзить тебе ближайшие полчаса, - она улыбнулась дрожащими от усталости губами.
- Ну, нет, - Дух был твердо настроен на развлечение, - это уж я сам решу, когда хватит. Теперь займемся твоими ножками.
При этих словах Лена отползла к стене, и, глядя по сторонам умоляющим взглядом, стала выкрикивать:
- А-а-а-а-а! Не надо! Только не это!
- Это почему же? – удивился Дух. - Нет уж, раз начали... - при этих его словах невидимые «пальцы» побежали по ступням девушки, постепенно перемещаясь от пяток к пальцам.
Резко вдохнув, Лена замерла, закрыв глаза и пытаясь не дергаться – до такой степени необычные и приятные ощущения испытывали в те моменты ее ступни. Но ее терпения хватило ненадолго – она расплылась в улыбке и, окончательно потеряв волю к сопротивлению, завизжала, со смехом отдернув ноги:
-И-и-и-и-и-и-и-и-хи-хи-хи-ха-ха-ха-ха-а-а-а-а-а-а! О, Дух, пожалуйста... – ее дыхание участилось; прочие ощущения, наполняющие тело Лены возбуждением, также никуда не делись, и она попыталась отвлечься. Посмотрев на свои голые ступни, она, как ей казалось, серьезным тоном, спросила Духа:
- А... носки-то зачем украл?.. Как же я назад пойду?.. – но блуждающая на губах Лены мечтательная улыбка с головой выдала тщетность ее попыток. Ощутив это, Дух усилил щекотку и ответил Лене:
- А ты пока никуда не идешь!
Лена забила ногами по воздуху, вскрикивая вперемешку с визгом:
- Ай! Ай! Ай! Ай! Ай! Ай! И-и-и-и-и-и-и! Ах! Ох! Нет... все... постой... хватит... Дух, ну пусти-и-и-и-и-и-и-и-и!
Отчаявшись избавиться от щекотки, Лена с воплем «Так не честна-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а!» повалилась на пол грота, закрывая ступни ладонями.
- А никто не говорил, что я честный! – радостно сообщил Дух извивающейся на полу Лене, после чего она ощутила, что ее щекочут еще и под коленками. Теперь движения пальцев стали напоминать измученной Лене электрические разряды, которые ползли все выше и выше по ее ногам, тревожа кожу, а отдельные импульсы, казалось ей, проникали в нервные окончания. Девушка постепенно возбуждалась все сильнее – ее дыхание не успокаивалось, тепло, пульсация и биение внизу живота усиливались, на ее лбу (да и на всем теле) выступили бисеринки пота, а лицо Лены стало как у деревенской «красотки», которая для достижения эффекта румянца мажет себе щеки давленой свеклой. Лежа на спине, она продолжала отбиваться, но усталость делала свое дело, поэтому ее движения стали значительно более медленны и менее точны. Сквозь хохот и повизгивания Лена пыталась говорить, но получалось у нее не очень хорошо:
- М-м-м-ма-а-а-а-а-ай-й-й-хи-хи! Всё, ну... уйди же... пожалуйста...

Лена села на полу, согнув ноги и упершись подбородком в колени. Уже привычным движением руки она провела по спине и, скорчив рожу, передразнила Духа:
- Наве-е-е-е-ерное... Нра-а-а-а-а-авится... – после чего, улыбаясь, заговорила поучительным тоном:
- Такой старичок, а прописных истин не знает! Слабых защищать надо! А ты... ты просто хулиган. Вот.
Дух иронично вздохнул:
- Ну вот, опять дерзит! Ну что с тобой делать, а? Правда что ли совсем защекотать? – невидимые пальцы начали беспорядочно бегать по всему телу девушки, не пропуская уже никаких кусочков кожи – даже изначально скрытых от посторонних взглядов. Визг Лены накрыл, как куполом, все пространство грота:
- Уи-и-и-и-и-и-и-и-и-и-и-и-и-и-и-и! – она с хохотом завалилась на бок, на этот раз на лежак, и, извиваясь, начала отбиваться руками и ногами. К невидимым пальцам добавились достаточно щекотливые травяные стебельки, что только усилило ощущения Лены. Вновь аккуратно очерченный рот Лены выталкивал слова, перемежая их с хохотом и визгом:
- Прек... ха-ха-ха-ха... прекрати-и-и-и-и-и-и! Всёх-х-х-х... хва-х-х-х-х... а-а-а-а-ай...
Организм, раздираемый на части щекоткой и вызванным ей все усиливающимся возбуждением, отреагировал предсказуемо: Лена ощутила прилив крови по всему телу, которое покрылось пятнами густого румянца.
- Ф-ф-ф-с-с-сё-о-о-о-о-о! – устало выдохнула Лена и распласталась на лежаке; организм исчерпал все возможности к сопротивлению, и ее силы постепенно иссякали; ее глаза закрылись, и она тихо, с большим трудом выговорила:
- Сдаюсь! Что хочешь, только перестань! Дух, пожалуйста!
Из последних сил девушка продолжала отбиваться от горячего плотного воздуха, пласты которого постепенно сменяли быстрые, щекочущие ее, пальцы, и обволакивали ее тело. Подступающее желание затмевало рассудок. Остатками разума Лена понимала, что одно только частое дыхание выдает ее Духу с головой.
- Прекрати... хватит, слышишь... пусти же меня... – из последних сил прошептала девушка, и ей ответил мужской шепот:
- Я и не держу тебя. Ты сама уходить не хочешь... Разве нет?
Этот шепот тревожил, казалось, не только барабанные перепонки Лены; в такт с ним завибрировало все ее тело, добавляя накала в и без того пропитанное телесными и бестелесными эманациями желания пространство грота.
Теплые струи воздуха стали настолько плотными, что ими, как казалось Лене, стало можно накрыться, как одеялом. «Мелкая дрожь» - лишь слабое описание того, что испытывала Лена только на физическом уровне; тело, разбуженное щекоткой, властно требовало своего. «Боже, какой голос! Как бы мне хотелось заглянуть тебе в глаза!» - пронеслось у Лены в голове, и непослушный язык смог пошевелиться ровно настолько, чтобы сплести короткую вязь букв:
- ... наверное...
Шепот Духа продолжал искушать Лену:
- У тебя будет такой шанс... Но разве ты сейчас хочешь открывать глаза?
Тело Лены вновь вступило в резонанс с этим голосом. Она больше не могла терпеть эту сладкую муку и начала тихо постанывать в такт вибрациям. Сквозь эти звуки торжествующего желания у нее вырвалось:
- Если б ты был человеком...
- Ну что ж... – было ей ответом, и свет исчез...
Девушка ощутила вдруг невесомость, будто большие сильные руки обхватили ее, приподняв над землей и убрав гравитацию. «Так, наверное, чувствуют себя космонавты» -  успела подумать Лена, а потом… у нее появилось то едва заметное ощущение, когда в твой мозг проникает кто-то другой:
- Нет... Космонавтам такого не дано... – и эти звуки, резонируя, распространились по всему телу девушки. Она была одновременно собой и кем-то другим... Он продолжал что-то шептать, но она ни слова не понимала, настолько сильно колотилось сердце, настолько шумно бежала кровь по жилам, настолько разум был затуманен бешеным, ни с чем не сравнимым желанием. Ее тело извивалось в такт какой-то неземной пляске. Через какое-то время вообще не осталось ни собственных мыслей, ни тела, одни мечущиеся, визжащие на пределе эмоции... А потом время остановилось...

Однако умереть ему не дали. Рыси-оборотни, следившие за ним от самой поляны, подошли к пещере и по запаху свежей крови, доносившемуся изнутри, поняли – дело неладно. Пойдя на запах и, добравшись по кровавому следу до лежащего тела, Рыси переглянулись и «перекинулись» в людей – руками в этой ситуации им было легче работать. Рысь-человек обратился к Марине:
- Так, кажется, мы вовремя. Мариш, будь добра, помоги мне – давай вынесем этого отсюда, - Рысь-человек нахмурился.
- Не хватало только, чтобы его кровь осквернила пещеру. Вон, лес уже испоганили смертью. Да, зря мы его тогда не защекотали – чистая смерть, без крови, без боли… - Рысь-человек мечтательно вздохнул.
Вдвоем они вынесли Дэна из пещеры, перенесли через реку и положили на поляне, после чего Марина, обернувшись рысью, убежала в тайгу, а Рысь-человек отправился в пещеру – убирать кровь. Через  какое-то время на поляне появились Рыся, медведь и волчица. У медведя к спине был приторочен какой-то большой сверток. Превратившись в Марину, старика и старуху, они подошли к телу Дэна. Рысь-человек, который как раз в этот момент вернулся из пещеры, мечтательно облизывая губы и смакуя сладковато-металлический привкус на них, подошел к телу и почтительно наклонил голову, приветствуя старших. Старик склонился над телом и поводил по воздуху ладонями.
- Здесь еще душа его, недалеко отлетела. Будем возвращать. Глупый парень, хоть и хороший. Он давно бы уже умер, еще до нашей встречи, да ему сильный дух покровительствует – Хїїхэлдэйн, - старик усмехнулся. – Парнишка для него, как игрушка – куда он ткнет пальцем, туда тот и идет; чего он захочет, то парнишка и сделает. Надо его позвать, пусть душу в тело вернет. Вы трое, – старик обвел рукой Рысей и старушку, - становитесь в круг и держитесь за руки; представьте, что вы – это юрта, а его душа поднимается вверх. Держите стены и не давайте ей улететь, а я сейчас все подготовлю.
Трое обнаженных оборотней встали вокруг тела, взявшись за руки, а старик распаковал сверток и достал оттуда длинную, до колен, кухлянку, всю обшитую когтями и небольшими черепами. Широкий пояс кухлянки был расшит бисером, и на нем изображались различные животные и птицы. На поясе, привязанные длинными ремешками, висело несколько мешочков из выделанной под замшу кожи. Надев кухлянку через голову, старик отошел к бурелому и вернулся на поляну, неся в руках ветки и сучья. Разложив костер, старик достал из одного мешочка трут и огниво, разжег огонь и снова, согнувшись, полез в сверток. В этот раз оттуда появился круглый плоский предмет, завернутый в тщательно выделанные, гладкие, расписанные какими-то непонятными знаками кожи. Развернув их, старик взял в руки шаманский бубен. Придерживая его одной рукой, другой он полез в мешочек, висящий на поясе кухлянки, и достал оттуда звериную лапку, которой пару раз для пробы провел по бубну, а потом коротко ударил в него – сначала лапкой, а потом костяшками пальцев. Над поляной пронеслись быстрые, гудящие звуки.

Первой встала старушка. Она наклонилась над Дэном и осмотрела его, после чего спокойно кивнула головой, и в тишине поляны все услышали, как Дэн размеренно дышит и посапывает.
Из всего, что происходило с ним с момента последнего удара сердца и до того, как Дэн открыл глаза, он мог вспомнить только тоннель, свет в его конце и непонятные звуки в голове, которые сливались в единообразный шум. Он, весь такой легкий, как пушинка, состоящий, казалось, из одного только света, и внешне напоминавший птичье перо, сотканное из солнечных лучей, уже совсем было влетал в этот тоннель – но вдруг тоннель растворился в окружающей среде, а перо, сотканное из лучей света, стало… отлитым из какого-то желто-серого материала (у родителей Дэна была ручка такого вида; в это перо вставлялся стержень для шариковой ручки; писать им было можно, но от цельнолитого пера пальцы начинало сводить уже минут через 10), и со всей силы грохнулось куда-то вниз, а еще через несколько секунд Дэн почувствовал головную боль и увидел полоску света, пробивающуюся из-под век. Открыв глаза, от разочарования и испуга он чуть не обмочился: он лежал на траве, а над ним наклонились те же самые оборотни, в количестве трех… нет, все-таки четырех личностей – старик выполз откуда-то из-за горизонта и тоже занял место в общем кругу.
Тело Дэна протестующе завибрировало всеми клеточками – такую щекотку и хотел бы, да не забудешь! Дэн хотел закричать, броситься прочь, но конечности, налившись тяжестью, стали как бревна, а в горло будто насыпали песку, и поэтому Дэн, пару раз изогнувшись всем телом, издал непонятный каркающе-хрипящий звук. Оборотни переглянулись, потом снова стали смотреть на парнишку. Прокашлявшись, Дэн, низким хриплым голосом еле выговорил:
- Опять вы... нет, не надо... только не щекочите... умоляю!.. – эти усилия оказались чрезмерны для его пересохшего горла, поэтому Дэн вновь забился в кашле, со страхом глядя на оборотней. Те выпрямились, а Рысь-человек остался в прежней позе. Подождав, пока Дэн откашляется, Рысь-человек заговорил, внимательно глядя Дэну в глаза:
- Никто не собирается тебя щекотать, - и, повернув голову, обратился к старику:
- Отец, обездвижь его на полчаса, а мы пока уйдём. А то больно шустрый турист нам попался, - он ухмыльнулся. Старик согласно кивнул. Рысь-человек вновь наклонился к пареньку:
- А тебе, парень, советую – беги отсюда и компанию свою забирай, а то следующая наша встреча станет последней, - Рысь оскалился, показав белоснежные зубы с отчетливо выступающими клыками, длиннее остальных зубов.
Дэн от ужаса попробовал попятиться, но не смог – руки и ноги еще не отошли. Видя страх паренька, Рысь-человек еще раз усмехнулся и пружинисто распрямился. Старик сделал руками несколько пассов, и тело Дэна окончательно перестало его слушаться – все его мышцы расслабились до такой степени, что если бы он поел перед походом в пещеру, то мог бы случиться большой конфуз. Дэн пытался сказать оборотням, что и сам не хотел сюда ехать, что вот прямо сейчас он побежит в пещеру, вытащит оттуда всех своих и не своих, и заставит их убраться отсюда, что… ну, в общем, все, что говорят в подобных случаях крайне испуганные люди тем, кто их испугал. Однако язык тоже перестал его слушаться, и вместо уверений и заверений Дэн только мычал что-то нечленораздельное. Оборотни, не обращая на него внимания, залили костер водой из речки и разбросали угли. Старик снял кухлянку, завернул бубен в расписанные кожи, упаковал все в сверток и забросил его себе на спину, а Рысь-человек привязал сверток к его голому телу. Оборотни переглянулись, их скрыло серебристое марево… и Дэн увидел, как две рыси, волчица и медведь с большим кожаным свертком на спине уходят в лес.

*****
Тем временем Виктор вышел в предбанник залы с Эрлик-Ширээ.

Оглянувшись по сторонам, он распрямился и выдохнул:
- О-о-о, свет! Я дошел! – немного постояв и отдышавшись, Виктор пошел дальше, устало шаркая ногами. На одном из шагов носок его сапога что-то зацепил; послышался шорох и шлепок – предмет отлетел в сторону. Пробормотав «Что такое?», Виктор наклонился и начал двигать головой, чтобы налобный фонарь мог освещать пол под ногами и вокруг человека. Увидев нечто, напоминающее тряпку, он подошел поближе, тщательно осветив предмет со всех сторон, после чего нагнулся и поднял его. Понимая, что просто так обычная тряпка не может оказаться в необжитой части пещеры, да к тому же рядом с Эрлик-Ширээ, Виктор задумался, перебирая пальцами материал предмета: «Что это? Кто здесь был? Вроде бы чисто, костей нет…» - и тут он ощутил, что это совсем не тряпка, а что-то очень похожее на выделанную кожу. Поднеся предмет прямо под свет фонаря, Виктор увидел нанесенные на него символы.

- Свиток? Откуда здесь такое? – потрясенно произнес Виктор. – И что здесь написано?.. Пока непонятно, - подвел Виктор итог после пристального разглядывания свитка.
- Впрочем, попробуем разобраться... Раз уж Белиал меня сюда привел, пусть он и поможет мне понять, что там написано, - с этими словами Виктор сел на пол, поджав ноги, и начал медитировать, напевая «Люди прокляли спятивший Рим...» и раскачиваясь в такт песне. Глаза его затуманились.
Где-то через пару минут взгляд Виктора прояснился.
- Это енохианский язык! Ну, посмотрим... – он вгляделся в текст и стал, покачивая головой слева направо, перемещать луч фонаря по строчкам, бормоча себе под нос и мешая русские слова с монгольскими:
- Неясно... неясно... аныяк уруг... волосы... нар... принесет свет в Оваа... неясно... смерть и кровь отступят... веселье и смех придут... мангус... эки-дир мангус... Ширээ оживет... встретишь зверя-помощника... – закончив чтение, Виктор, вздохнув и пробурчав «Ну что ж, может, и за это чего-то дадут», аккуратно свернул свиток и спрятал его под комбинезон, после чего, ощутив странный запах, принюхался. С мыслью «Откуда тут кошки?» он всмотрелся в угол пещеры, после чего склонил голову в поклоне и заговорил. В этот момент его голос напоминал голос скалы – если бы скалы умели говорить.
- Лютый брат! Ты пришел помочь мне? Я ждал тебя, и ты пришел, - произнеся это, мужчина вытянул левую руку ладонью вверх, правой рукой достал нож из-за голенища, после чего разрезал ладонь поперек линий и протянул руку вперед, сложив ладонь ковшиком. Кровь тут же начала накапливаться в углублении.
- Прими этот дар, лютый брат мой, и помоги мне преодолеть последнее препятствие, выйти к Оваа и увидеть Эрлик-Ширээ! – пока Виктор говорил, кровь начала просачиваться через плотно сжатые пальцы, но когда он закончил, в неясном свете фонаря стало видно, что капли растворяются в воздухе, не долетая до земли, а затем и в сложенной ладони крови становится все меньше, пока она не исчезла совсем – осталась только узкая набухающая красным полоска, да и она через несколько мгновений затянулась, оставив лишь слабо видимый белый шрам. Склонив голову практически на грудь, Виктор громко сказал тем же тоном:
- Четирдим, лютый брат мой! – после чего встал с пола пещеры, не касаясь ладонями камней, и распрямился.
- Мой хутуг поможет тебе! - Виктор двинулся вперед, внимательно глядя вперед и по сторонам, и перехватывая нож то прямым, то обратным хватом. Время от времени лезвие его ножа стремительно полосовало пространство пещеры, и свист от рассекаемого воздуха, сочетаясь с шумом мужских шагов, оттенял вековую тишину подземного зала. Постепенно Виктор вышел на середину пещеры… и увидел Эрлик-Ширээ.

Отредактировано Robert (2015-09-26 02:17:21)

Пройдя путь до «Шкуродера» без приключений, Виктор пролез через «Шкуродер», подобрал рюкзак, надел его и пошел по основному проходу пещеры. Как ни странно, теперь он выглядел значительно лучше, чем до общения с Эрлик-Ширээ. Лицо стало прежним, из глаз ушла болезненная задумчивость, движения нормализовались... Но у него обострились чувства. В темноте он, конечно, видеть не стал, но вот слышать, осязать и обонять у него стало получаться значительно лучше. Поэтому, ощутив кожей лица и рук ритмичные колебания воздуха из тоннеля, через который он должен был пройти, Виктор остановился и прислушался. Он услышал скрежет камней и посвистывание материала куртки – кто-то пытался улечься на полу пещеры… скорее всего, спрятаться…
С мыслью «Шорох? Кто-то есть?» он замер на месте, принюхался и широко улыбнулся: «А, это Дэн... Чаще надо мыться, дружок, чаще». У Виктора в голове возникла идея, как ему беспрепятственно выбраться из пещеры, да еще при этом выяснить две крайне интересующие его новости: а) ждет ли его кто-нибудь в пещере или снаружи, и б) куда подевалась Лена. Вновь принюхиваясь, Виктор медленно пошел дальше и, дойдя до отнорка, нырнул в него. Нагнувшись над лежащим между камней Дэном, Виктор ухватил его за воротник куртки, одним движением распрямился и выдернул парнишку, как репу из грядки, в основной коридор пещеры, после чего развернул руку так, чтобы Дэн оказался лежащим на спине, и наклонился к нему со словами:
- Вот ты где! И чего тебе в лагере не сиделось? Впрочем, это уже неважно. Вставай и пошли со мной. Ты мне пригодишься, - Виктор неприятно улыбнулся, дернув правой половиной рта.
Дэн не успел ничего понять; не испугался он только потому, что все произошло слишком быстро для него: чужие шаги, потом какие-то неясные шорохи с той же стороны, и вдруг – горло перехвачено, резкий полет, бросок спиной на пол и свет фонаря в глаза; все внезапно, практически за несколько секунд (хотя Виктору показалось, что он проделал все это не торопясь, даже с некоторой ленцой). Дэн напрягся, ожидая оскаленной пасти, острых когтей, ударов по лицу – в общем, чего-то плохого; но услышав голос Виктора, Дэн расслабился и радостно улыбнулся:
- О, Виктор, здравствуй! – и тут же пожаловался: - Эй, зачем за шиворот, так больно... А где Лена??? – при этом вопросе Виктор помрачнел: «Значит, по пункту «б» придется решать по ходу дела».
- Кинула она нас, а сама куда-то делась, - не вдаваясь в подробности, ответил Виктор на вопрос Дэна, после чего, предупреждая его дальнейшие вопросы, продолжил:
- И ты поможешь ее найти, - после чего обрисовал Дэну его место в сложившейся ситуации и дальнейшие действия:
- Иди впереди меня и читай вслух какой-нибудь стих, какой знаешь. Читай его не останавливаясь; дочитаешь - начинай сначала. Понял? – говоря это, Виктор снял рюкзак, одним движением руки развязал его и достал оттуда чехол с обрезом и патронташ. Застегнув патронташ на поясе, он вынул обрез и, задумавшись на пару секунд, зарядил оружие сигнальным патроном, после чего засунул обрез назад в чехол и пристегнул чехол ремешками к поясу и ноге.

Виктор отметил абсолютное несоответствие текста прекрасно знакомому ему оригиналу, но, прекрасно осознавая степень испуга парня – «хорошо хоть, сам идет» - одобрительно кивнул:
- Хорошо, ритмично. Продолжай в том же духе, - они продвигались в сторону Каньона.
Дэн, немного освоившись, мотнул головой сверху вниз:
- Хорошо... сейчас следующая будет... – он сосредоточился и начал новую:
- Мы умели выпивать, Нагишом в холодном огне, Умели пьяным догоняться в кислоте, И лететь на тонком заду, В село Большое Учуглу, - Дэн исполнил на губах проигрыш и продолжил:
- Пытали травкой переход, Ловили белую волну, Всю ночь прождав звонка из трезвяка, Опохмеляли кенгуру, В селе Большое Учуглу...
Виктор, вспомнив молодость, расплылся в улыбке:
- О, «Колумбарий» пошел!  Класс! А чего-нибудь из раннего «Аэра» знаешь? – и громко запел сам: - «Ключи на старт, За слух и зрение пойдем...» Ну, или хотя бы из «Сектора Газа»? – и усмехнулся:
- Как по мне, здесь самое время это спеть... – и вновь громко запел: - «Было хорошо, Было так легко, Но на шею бросили аркан...»
Дэн от радостного удивления попробовал было остановиться и повернуться к Виктору лицом, но тут же последовал чувствительный тычок второго стволом в спину первому, и Дэн вновь пошел по туннелю, стараясь говорить так, чтобы было слышно идущему сзади Виктору:
- И «Аэр», и «Сектор Газа», особенно любимая песня «Сельский туалет»... а у «Аэра» - «Бескрылый серафим».
- Так пой свою любимую, дружище! – настроение Виктора находилось на стабильно высокой отметке. – Только громко напевай - про серафима-то я знаю, лепшего кореша моего, Димона, любимая песня, а вот про сельский туалет... это увы, не в курсе, - Виктор вновь широко улыбнулся и продолжил:
- А то, знаешь, был такой анекдот: пьяный в ресторане подходит к оркестру, сует деньги старшему и говорит: «Давай мою любимую!» Старший спрашивает: «Какую?» Пьяный ему: «Давай «Песню китайских парашютистов»!» Старший в непонятках: «Ну, ты мотив хоть напой!» Пьяный напрягся, выдает: «Лица желтые над городом кружатся…» - Виктор рассмеялся. – Так что пой, какую из них хочешь - только громко, и внятно слова выговаривай!
Дэн с нотками сомнения в голосе заметил:
- Там, правда, мат... ну да ладно... – снова исполнив на губах проигрыш, Дэн начал:
- Она сидела на толчке и кругозор свой повышала, И читая, не заметила, что балка затрещала под ней, Но тетка увлеклась романом, она, дергаясь, читала, От вибрации такой доска держаться перестала, И настал момент ужасный, что доска, б***, вся прогнулась, Затрещала, провалилась, тетка с шумом пиз***сь, Прям в дерьмо башкою вниз, Вот такой судьбы каприз, Лишь ноги из дерьма торчали – бабу крупно обломали… - снова проигрыш, и последовал припев:
- Сельский туалет – И лучше кайфа нет – Чем сельский туалет стоит в саду сверкает – отражая солнца свет… - Дэн сделал паузу и спросил: - Продолжать?
- Да не глядя, братское сердце, - Виктор веселился, вспоминая старые добрые времена.
- Уж чего-чего, а мата я наслушался в свое время... Главное, не останавливайся. А если делаешь паузу, чтобы выбрать мелодию, так и говори - новая песня! А теперь… - Виктор прислушался, - помолчи-ка! Сейчас я спою, а ты двигайся вперед... – и Виктор, решив «показать столичный класс работы местным фраерам», как он это называл, запел на мотив «Крутится, вертится шар голубой...»:
- С первой получки я ЗиС закупил, Целый червонец от счастья пропил, Сел за баранку, нажал я на газ - Стрелка спидометра юркнула в пас, - Виктор выдохнул, набрал воздуха и продолжил:
- Только я выехал за поворот - Кузов рассыпался, ёб*** в рот, В пятом цилиндре погасли свечИ, Масло замерзло, хоть ху*** толчи, - еще пауза и окончание:
- Влез под машину, развел я костёр - Ёбн** цилиндр, взорвался мотор, Мыши ебу** вокруг колеса, Нах*** мне сдалась такая езда! – и сразу же:
- Чего замолчал? Продолжай!

*****
Часть 4. Четвертый день экспедиции.
Лена открыла глаза. Она лежала на матраце из травы, одежда была на ней, а грот, как прежде, светился тусклым светом. Видимо, она довольно долго проспала, поскольку отлежала руку. Но в остальном Лена чувствовала себя на все сто. Не было ни усталости, ни голода, ни тревоги. Никогда ей не было так хорошо. Она села на матраце и задумалась: «Может, мне приснилось все?.. И Дух, и... Может, это все-таки магнитная аномалия? Хм... Даже если так, это чрезвычайно приятная аномалия», - вспомнив последние секунды того, что было, Лена немного покраснела и с улыбкой потянулась, как сытая кошка.
Встав с матраца и напившись воды из родника, девушка неуверенно подошла к выходу из грота и сказала себе:
- Так, если делать это медленно, очень медленно, и аккуратно... часа через два я смогу вылезти отсюда.
Из-за ее спины раздался веселый голос Духа:
- Не вылезешь и через два дня. Проверялось. На многих.
Лена вздрогнула от неожиданности, резко обернулась, и… увидела... человека. На первый взгляд. Вроде как мужчина среднего сложения, во что одет, обут - неясно... Вообще, как будто из ветра. Смазано все. Только лицо отчетливо видно. И смеющиеся глаза. Его губы сложились в улыбку и открылись, выпуская наружу слова:
- Не торопись. Так все равно ТАК не выйдешь. Иди сюда, решим, что с твоими друзьями делать... И с врагами - тоже.
Лена облизнула разом пересохшие губы. До этого момента ее мысли спокойно и целеустремленно выстраивались в определенном порядке, руководствуясь научными данными, и никаким Духам места в этой конструкции не было. Отвергая самое простое решение, по-другому именуемое «бритвой Оккама», Лена предпочла списать все, происходившее в гроте перед ее сном, на невнятную «геомагнитную аномалию» - зато основа ее мысленной конструкции была строго научна! Да и сама конструкция была похожа на идеальный кристалл.
Теперь же, когда все то, что происходило в гроте, получило основу – абсолютно антинаучную, кстати! – мысли Лены «сложились в кучу» и стороннему наблюдателю напомнили бы все, что угодно, только не идеальный кристалл, а скорее броуновское движение молекул. Усилием воли пытаясь выстроить из остатков «кристалла» что-то похожее хотя бы на схему атома, Лена подумала: «Так... спокойствие, только спокойствие... я верю в законы сохранения... но и глазам своим я пока верю. Ладно, потом разберемся с физикой...», и с этими мыслями медленно подошла к материализовавшемуся Духу. Посмотрев на него несколько секунд, она сказала:
- Знаешь, я с трудом уже понимаю кто мне враг, а кто друг... Но одно я знаю точно – статуэтка содержит в с себе огромную силу. Я видела глаза Виктора, когда он ее взял в руки. И хорошего в них было мало. Надо забрать ее у него, пока он не наделал делов...
Продолжая улыбаться, дух кивнул головой:
- Само собой. Чего так побледнела-то? Ладно, давай-ка выберемся наружу, а там посмотрим, что можно сделать с этой публикой. Иди-ка сюда... – с этими словами Дух обнял Лену за плечи, и вокруг них образовался вихрь...
Лене было не страшно, но необычность ситуации все-таки заставила адреналиновую волну неприятно прокатиться по ее спине. Ноги Лены оторвались от земли, и она испытала знакомое уже ощущение невесомости. Стены пещеры завертелись вокруг с бешеной скоростью, их окутал некий кокон, светящийся, переливающийся всеми оттенками белого, оставляя двух парящих существ  в центре вихря. Голова у девушки все же закружилась, и пришлось на минуту закрыть глаза. Открыла она их от резкого толчка, будто кто-то рывком поставил ее на землю. Присмотревшись, она узнала «Зал Форум», что в ста метрах от «Каньона». Вихря не было, но рядом по-прежнему стоял мужчина, одетый в ветер. Лена посмотрела в эти смеющиеся и очень живые глаза, и ощущая, что окончательно «теряет почву под ногами» - в том числе и в плане научного мировоззрения – пролепетала:
- ... только не рассказывай мне, как ты это делаешь, ладно?
И тут она услышала в глубине пещеры какой-то шум, похожий на голоса.

Тем временем вихрь переместился, и Лена с Духом оказались на вершине небольшого холма, среди высокого кустарника. Дух обратился к Лене:
- Ну, теперь ты все видела. В следующий раз не думай так громко, а то нас еще куда занесет... Смотри, - Дух махнул рукой, - во-о-он там вход в пещеру. Вон ваш лагерь… - увидев, как Лена вытянула шею и подошла к краю холма, Дух ухватил ее за плечо и оттянул назад:
- Да не высовывайся!
Лена высвободила плечо, встала на цыпочки и всмотрелась вдаль. Увидев выбегающего из пещеры Дэна, она повернулась к Духу и громко прошептала:
- Послушай, Дух, мне показалось или у Виктора был нож? В смысле, он угрожал Дэну! А вдруг он взял его в заложники? И признаков Дашки в лагере не видно. Я боюсь... послушай, нужно что-то сделать... – краем глаза она вновь заметила какое-то движение у пещеры, развернулась и увидела Виктора, также выбегающего из пещеры. Лена повернула голову и требовательно посмотрела на Духа:
- Надо проследить за ним! И куда это Дэн рванул? Еще нарвется на своих «оборотней»! – Лена насмешливо фыркнула. Но Дух не был настроен так же оптимистично, поэтому ответил Лене так:
- Сиди тихо!  Меня они не услышат, а вот тебя могут, в принципе... Хотя далеко, и ветер, с их стороны. Жди. Дай событиям развиваться, как они хотят - иногда это лучший выход.
Тем временем Виктор, выбежав из пещеры «на полусогнутых», отбежал подальше, затем остановился, отдышался и отряхнул волосы от камней и пыли. Правда, получилось плохо, но все-таки - хоть в глаза ничего не полетит, и то хлеб.
Направившись в сторону лагеря туристов, Виктор начал обдумывать сложившуюся ситуацию. «Дэн сбежал... впрочем, пусть. Толку-то все равно от него было мало... Итак, приоритеты? Номер раз - Лена. Надо искать, надо защекотать, надо выполнить требование Эрлик-Ширээ. Номер два - тот мужик с Леной. Странный какой-то деятель... одежда вся переливается, тела не видно; в научной фантастике такое было описано - силовое поле. Либо маскировочная накидка (это уже фэнтези). В принципе, все может быть... Может, и наши такой комбез разработали... а если нет? Если... гость оттуда?»
Виктор остановился, его передернуло. «Боец или призрак? Да ты параноик, милый, если выбираешь из таких вариантов. Им обоим тут нечего делать... хотя почему обоим? В пещере есть Сила - это раз. Был бы это боец - он меня бы положил на раз, вместе с Дэном... а может, и Лену бы прихватил - это два. По одному бойцы в таких случаях не ходят - это три. Значит, призрак? А что ему здесь охранять? И почему он не помешал мне, когда я лез к Эрлик-Ширээ?»
Виктор помотал головой, пошел дальше. «Что-то я глубоко залез. Ладно, подумаем об этом на досуге. Пока же - так: я жив. Мне необходимо поймать Лену и защекотать ее, чтобы кончила. Иначе Эрлик-Ширээ не исполнит мое желание. Но Лена находится под покровительством потусторонних сил - причем, не факт, что Темных. А иначе - почему бы просто не отдать ее мне? Или не вызвать меня на бой? Но уж никак не исчезать с ней. А если это и был вызов? Типа - вот она, у меня, и что ты будешь делать? В любом случае - надо найти Лену. Где искать? Полагаю, в лагере будет лучше всего».
Виктор свернул к лагерю, подошел к кострищу, прислушался. «Тишина... Даже храпа не слышно. Значит, Даша ушла... как и Дэн... Ну что ж, так даже лучше». Он присмотрелся к палаткам, вспомнил тот вечер, когда он пришел в лагерь, расположение людей у костра, прикинул расклад. «Какая же из этих палаток женская? Пожалуй, вот эта, фиолетовая. Значит, залезем туда и будем ждать. За вещами она так и так придет. А даже если и не придет - все равно побежит через лагерь. Правда», - Виктор нахмурился, - «если призрак перенес ее куда-то еще, ждать мне придется долго. Ладно, подождем до заката. Если ничего не произойдет - ухожу домой и там буду собираться». Поставив себе задачу, Виктор забрался в выбранную палатку, порылся в рюкзаках, нашел в вещах веревку, повозился, складывая ее в петли, после чего лег на спину, изображая безжизненное тело, левым боком к выходу из палатки.