Дух не оставлял вниманием пришедших в пещеру – Лене под ноги выбежала крупная крыса.
С диким криком «А-А-А-А-А-А-А-А-А!» Лена отпрыгнула в сторону, но веревка связки не пустила ее далеко. Потеряв равновесие, Лена шлепнулась на землю, но от испуга тут же резко вскочила и брезгливо сплюнула.
- Тьфу ты! Это еще откуда? Что они тут жрут? – и крикнула в ход, Виктору:
- Это крыса! Напугала меня. Давай лезь быстрее!
Виктор пролез по трубе вслед за Леной, вылез в грот, встал на ноги и стал  осматриваться, говоря при этом с Леной:
- Крысы-то? А чего бы им здесь не быть? Жрать они себе найдут - птенцов там в гнезде, орехи какие-нибудь... Хотя до деревни отсюда далековато. Ладно, пошли дальше. Я впереди, - и они ушли в «Тещин Язык».
Устав догонять быстро идущего Виктора, Лена остановилась, прислонившись к стене:
- Вить, я сейчас догоню!
Она достала из рюкзака бутылку воды, отпила и начала садиться на пол пещеры, решив немного передохнуть и говоря самой себе:
- Нет, определенно тут что-то с воздухом... Аж дышать тяжело.
Услышав за спиной голос Лены, Виктор развернулся и всмотрелся в открывающуюся перед ним картину. Увидев присаживающуюся Лену, он резко ухватил ее за руку и вздернул на ноги со словами:
- Никогда этого не делай! Любой газ тяжелее воздуха, он накапливается внизу, - поводив лучом фонаря в том направлении, куда им надо было идти, Виктор сказал:
- Пошли дальше, там пол повышается. Там и передохнем. Да и перекусить бы не мешало, - он улыбнулся Лене. Та в ответ пожала плечами.
- Ну, не любой... Но поесть не мешает. Тем более, что мы пришли. Вот моя последняя метка. Тут мы и нашли статуэтку. Вить... давай ее выбросим, а? Что-то в ней есть нехорошее... Могу тебе отдать, если хочешь, я ее уже сфотографировала… - с этими словами она достала из потайного кармана статуэтку и протянула ее Виктору.
При виде статуэтки Виктор крепко задумался. В этот момент его голова внутри была похожа на пещеру, где вспугнутыми летучими мышами метались мысли: «Взять? И что тогда? Что вылезет наружу? Как бы не порвать ее прямо здесь... А ты никогда не хотел проверить - что в тебе скрыто? Вот и шанс!.. А алтарь? Сможешь ты отказаться от мечты? Да уж, мечта - набрать золота и залечь на дно… Служитель Ширээ? Было раньше такое дело... но я отошел. Нет, от такого не отходят. Да и сны что-то перестали сниться... В сущности, чем я рискую? Если что и случится - так тут никого нет, тело закину в один из отнорков. Мальчишка... этого туда же. Крысы обрадуются... Но тогда надо будет валить отсюда... А зачем? Барахло сжечь, предварительно обыскав, ценности - оставить себе. И жить дальше, и ждать. Тот «вервольф» рассказывал легенду в порядке трепа, а искал я дальше все сам. Сколько я тут уже? Месяца два, не меньше. А никого пока нет... тьфу-тьфу-тьфу (мысленно трижды плюет через левое плечо и стучит себя по голове). К Ширээ я могу и не идти - если правда то, что рассказал тот парень. Ну что ж... посмотрим!»

- Ну вот, расскажешь мне кое-что, и отпущу… Только отвечать правду! – Виктор перешел на учительский тон.
- А вопрос будет такой... Ты сегодня утром чистила зубы?
Лена на несколько секунд «зависла», пытаясь сообразить, стоит ли спорить с сумасшедшим, если он таковым не является? И решила, что не стоит. Поэтому ответила размеренно и четко:
- Сегодня утром мы спешно ушли из твоего дома искать Дэна. Он сейчас в лагере. Один. И неизвестно, что с этим олухом может произойти. А я тут время с тобой теряю... Ладно, я жевала жвачку. И развяжи меня уже...
Виктор успокоительно пару раз кивнул головой.
- Ничего, времени у нас много... Значит, ты не чистила зубы. Ты плохая девочка! А плохих девочек наказывают... – он нагнулся к ногам Лены и провел ногтем большого пальца по ступне от пятки к пальцам, сделав при этом круг на середине ступни.
- Ай! Пусти! Не надо! – Лена взвизгнула. В голове промелькнула мысль: «О духи подземелья! Только не щекотка!»
Наблюдая за происходящим, Дух сделал давно ожидаемый им вывод: «Та-а-ак... И этот попался. Впрочем, статуэтка и не таких брала... Ну что ж...» Эманация «щелкнула» по  своду пещеры, и от шума с потолка начали сыпаться мелкие камни. Виктор, не выпуская из рук ступню Лены, вскинул голову. Лена решила воспользоваться обстоятельствами и напугать Виктора:
- Витька, отпусти немедленно, иначе я буду орать и устрою обвал! – закричала Лена. Камни посыпались гуще, Виктор инстинктивно вжал голову в плечи.
«Правильно, девочка... А теперь…» Дух превратился во «внутренний голос» Лены, и та внезапно услышала странный голос в своей голове:
- А ну-ка, повернись на левый бок и дерни ногами!
От волнения Лена решила, что это сказал Виктор – просто шум у нее в ушах так исказил его голос. Выкрикнув «Ну, если ты так просишь!», Лена резко повернулась и дернула ногами, вырывая ступню из рук Виктора.
- Вот так! – вновь услышала она странный голос.
Во время поворота Лена пнула неудачно лежащий обрез. Тот отлетел в сторону, раздался выстрел. От шума обвал усилился, и довольно крупный булыжник ударил Виктора по затылку, отключив его. Виктор как стоял, так и упал на пол пещеры, и замер в неудобной позе.
«Отдохни, парень... А ну-ка, хвостатая, развяжи девчонку» - нащупав сознание грызуна, Дух отдал короткий приказ, и из темноты выбежала та самая крыса, которая тут же  принялась грызть веревку на ногах Лены.
Лена была ошарашена тем, что натворила. Лежа, она отплевывалась от поднятой пыли и каменной взвеси и отряхивалась от мелких камушков, застрявших в волосах и завалившихся под одежду.
- Тьфу! Тьфу! – отплевавшись, Лена увидела, что пыль слегка улеглась и стала пропускать тусклый свет валяющегося неподалеку фонаря. В его свете она увидела неподвижно лежащего Виктора. Несмотря на все, происходившее в пещере только что, Лена была взволнована состоянием Виктора.
- Эй! Ты жив?! Вот черт! Только покойников мне тут в темноте и не хватало! – и тут она почувствовала, как кто-то тихонько дергает ее сзади за веревку. Лена поняла, что это не Виктор, и замерла от ужаса.
Дух оценил толщину веревки. «Так долго слишком... А ну, мелкота, помогите маме!» - вслед за крысой на босые ступни Лены забрались десяток крысят, и начали грызть веревку в разных местах.
«А ты, девочка, лежи смирно…» - снова произнес голос в голове у Лены, но извечный женский страх перед грызунами пересилил его, как пересилил бы и любые другие голоса, и даже не в голове.
Лена почувствовала, как мелкие когтистые лапки щекотно карабкаются по ногам, и в ужасе, вспомнив истории о людях, съеденных крысами или мышами заживо (на первом месте тут было стихотворение В. Жуковского «Суд Божий над епископом»), начала извиваться и дергать конечностями. Подгрызенные веревки разорвались, и Лена отползла к стене, резко стряхнув с ноги замешкавшегося крысенка. С криками «Кыш от меня! Пошли вон! Фу, гадость!» она выдернула из кармана комбинезона свой фонарик, включила его и направила на крыс.
Ленин фонарик погас, и в темноте девушка отчетливо услышала голос:
- Не пугайся, девочка. Грызуны не причинят тебе вреда. Тут людей надо бояться.

Отредактировано Robert (2015-09-26 01:47:54)

Послышались шаги, и в комнату вошли еще двое, женщины. Одна – старуха, такая же седая и крепкая, как старик. Второй была Марина. Они присели на другую такую же лавку, справа от Дэна. На старике и старухе была какая-то народная одежда – Дэн смутно помнил, что такое им показывали в каком-то музее, где он был со своим классом на экскурсии. Рысь-оборотень и Марина были одеты по-современному – водолазки, камуфляжные штаны, высокие «берцы». Молчание повисло в избе, и первым нарушил его Дэн:
- Опять вы... мля-я-я... отпустите меня, пожалуйста... и не надо меня щекотать, умоляю...
Это было сказано таким тоскливым голосом, что и камень мог бы заплакать. Сидевшие на лавках камнями не были, поэтому плакать не собирались.
- Никто не собирается тебя щекотать, - произнес седовласый старик и обратился к Марине:
- Принеси-ка мне, дочка, порошок волшебный.
Со словами «Да, батюшка» Марина встала, склонила голову и вышла из комнаты. Старик тоже встал и подошел к столу, после чего начал снимать с Дэна обувь и носки. Закончив это, он махнул рукой Рысю-человеку:
- Помоги мне, зятёк.
Тот встал с лавки, с кивком подошел к столу, развязал стягивающие ноги Дэна веревки. Затем, вместе со стариком придерживая ноги Дэна и стянув с него брюки, они подтянули ноги паренька к краю стола и привязали щиколотки Дэна к ножкам. Затем, расстегнув на Дэне рубаху, они  вдвоем привязали Дэна к столешнице в поясе, и, развязав ему руки и также придерживая их, привязали их к другим ножкам стола, слегка вывернув Дэну плечи. Все это время Дэн бился, как рыба на берегу, но сильные руки двух мужчин и их слаженные действия не оставили ему ни малейшего шанса вырваться. Осмотрев законченную работу, старик удовлетворенно кивнул головой и, вынув у Дэна изо рта кляп, обратился к нему.
- Вот теперь говори: кто ты такой, сколько тебе годков, и зачем пожаловал в нашу глухомань. И учти, - старик взглядом показал на сидящую на лавке старуху, - моя жена ведунья, так что неправду за версту чует. Один неправильный ответ – и тебе ой как не сладко придётся.
В этот момент в комнату вошла Марина, держа в руках берестяной туесок с крышкой. Старик покосился на нее и продолжил:
- Вещай же, отрок.
Дэн обреченно кивнул головой.
- Я оборотню уже все подробно говорил... – он тяжело вздохнул.
- Ладно, выбора у меня все равно нет. Я приехал с экспедицией, мы исследовали пещеру...
Старик со словами «Пещеру, значит, исследовали… так-так, очень интересно» посмотрел на жену. Та кивнула. Старик посмотрел на Дэна и хмыкнул.
- Правду изрёк. Можно бы и отпустить тебя…, - старик увидел, как напряглись Рыси, и уточнил:
- … но не сразу. Второй вопрос: всё ли ты рассказал Рыси? Или кто-то помешал?
Дэн быстро кивнул, а потом задумался, пытаясь вспомнить последовательность событий на поляне, и вопросы, которые ему задавали. В это время старуха, сидевшая справа от стола, горестно охнула. Старик нахмурился.
- А вот это надо проверить… - при этих словах Марина вновь встала, вышла из комнаты и, вернувшись, подала старику мешочек мягкой кожи, в котором что-то постукивало. Старик взял у нее мешочек и подошел к Дэну.
- Эти кости все скажут… - туманно произнес он. Закрыв глаза и сосредоточившись, старик, положив мешочек на свою широкую, бугристую левую ладонь, запустил внутрь пальцы правой, пошевелил там ими, что-то сжал, и, вынув из мешка кулак, круговым движением раскрыл его, рассыпав мелкие косточки на животе Дэна. Тот обалдело взглянул на них. Мелкие косточки, как будто опаленные огнем… Они легли неправильным полукругом, с выступом, который указывал – как Дэну показалось – прямо ему на подбородок. Старик открыл глаза и посмотрел на Дэна. Тот замер, ощущая себя муравьем… или жуком… беспомощно лежащим на спине и уже не пытающимся перевернуться… эта пустота, заполняющая зрачки старика… Сила, перед которой все оборотни – да что там, все киношно-интернетные чудовища! – лишь игрушки, выдуманные на потеху публике…
Длилось это несколько секунд. Постепенно Сила… не исчезла, это Дэн чувствовал! – а просто куда-то отошла, затаилась. Взгляд старика вновь наполнился жизнью, и старик весело ухмыльнулся Дэну.
- А вот здесь, отрок ты не все сказал. Видишь, как кости легли? Значит, скрываешь ты что-то, от головы говоришь. Говорил бы от сердца, искренне – по-другому было бы. Значит, помешало что-то. А что? – старик наклонился над животом Дэна, всматриваясь в кости, потом поводил над ними правой ладонью и распрямился: - Вот оно что… друзья твои помешали.

Дэн бился, извивался, но его обнаженное тело соблазняло тех, кто его щекотал, почти абсолютной доступностью. Почти – потому что спина оставалась закрытой. Однако все остальное… Розовые ступни, мягкие, непривычные к длительным переходам; нежная кожа, не обожженная солнцем и морозом, не исхлестанная ветрами; мягкие косточки и суставы, не закаленные тяжелой нагрузкой – все это так приятно поддавалось мужским и женским пальцам, которые знали тяжелый труд не понаслышке, что вызывало желание щекотать еще и еще. Ощущение беззащитности жертвы играло большую роль для оборотней, щекочущих Дэна. Ну и, конечно, желание познать предел прочности тела и терпения его хозяина и, возможно, немного его превысить, совсем чуть-чуть, чтобы эта нежная юношеская плоть получила бы хоть какую-нибудь закалку – это уже было следствием человеческих желаний. Но что из этого для щекочущих Дэна было на первом месте, а что на втором – не ответил бы никто, кроме их самих; да и сами они не были склонны к рефлексии и самокопаниям – жизнь среди дикой природы не способствует выживанию при наличии этих качеств у людей, да и у нелюдей тоже.
Постепенно чувствительность Дэна начала падать, и его тело уже не так рьяно отвечало на атаки пальцев щекочущих его. Это не осталось незамеченным, и оборотни остановились, а старик достал из-под рубахи какую-то трубочку, заткнутую с обеих сторон, аккуратно извлек обе пробочки, занес ее над ногами Дэна и медленно подул в нее, перемещая трубочку вдоль тела. Из трубочки потянулся мелкая серовато-коричневая взвесь, которая оседала на теле, растворялась в капельках пота Дэна и незаметно всасывалась в кожу.
Подождав немного, старик кивнул головой, и оборотни продолжили щекотать Дэна. Если до этого порошка Дэн думал (когда ему это удавалось), что слово «щекотка» пишется исключительно заглавными буквами, причем такими, которые закрывают небо над головой, то теперь он уже так не думал. Ему показалось, что с него сняли кожу, и пальцы щекочущих его оборотней буквально наматывают на себя его нервы. Хохот, издаваемый Дэном, и так-то плохо поддавался транскрипции (ну не считать же нечленораздельные выкрики типа «Ннахахахахах!», «Ахахахахп! Пхвакывваапааааха!!» возможными для беглого прочтения, даже при их записи), а теперь он превратился во что-то совершенно неописуемое и не поддающееся никакой фиксации. От этих звуков исходило стойкое ощущение рвущейся в тисках плотины горной реки или конского табуна, которого на всем ходу загоняют в ограду.
Примерно через 20 минут щекотки Дэн, уже практически ничего не ощущая, начал захлебываться слюной, изо рта у него пошла пена. Оборотни прекратили щекотку, старуха начала делать над телом Дэна движения руками, и его дыхание восстановилось. Со словами «Ну-ну, отрок, умереть от щекотки тебе не дадут» старик завязал Дэну глаза, и последний почувствовал какой-то странный сладковато-свежий запах. Запах приносил разные видения, самым тусклым и неинтересным из которых было такое: четверо бирюзовых всадников на красных конях, на фоне фиолетовых гор ловят в  черной реке большую рыбу, типа осетра, чешуя которой играет переливами всех известных людям красок. Пытаясь понять, какого же цвета рыба, Дэн незаметно для себя потерял сознание.
Когда он очнулся, глаза его были так же завязаны, но руки и ноги свободны от веревок. Вокруг себя Дэн слышал журчание ручья и пение птиц, а тело его освежал ласковый теплый ветерок.
Полежав немного на траве и не услышав звуков, которыми сопровождается присутствие людей, Дэн аккуратно снял повязку с глаз и огляделся по сторонам. Действительно, в пределах близости никого не наблюдалось. Вокруг Дэна была лесная поляна, которую пересекал маленький ручеек. Трава и листья деревьев играли всеми оттенками зеленого цвета под солнечными лучами.
- Ух ты! – вырвалось у Дэна. – Я что, в Рай попал?

Лена никогда не была суеверной, она хотела попасть сюда, излазить все вдоль и поперек и доказать, хотя бы самой себе, что все это россказни или влияние природных сил. Но вот прямо сейчас кто-то с ней разговаривал! И, судя по всему, это... не человек. По Лениной спине прокатилась волна холода.
- Не твое дело! – бросила Лена в темноту, прижимаясь спиной к стене. - Зачем ты убил Виктора?
- Н-да... И это вместо «спасибо»... – в голосе появились саркастические нотки. - Живой он, уголовник... Искатель, блин, сокровищ. И скоро очухается, так что давай-ка собирайся и пошли отсюда. Мне все равно, а тебе на воздухе будет лучше… - при этих словах фонарик Лены вдруг зажегся сам собой, так же, как и погас.
Лена вздрогнула от неожиданной вспышки и рефлекторно зажмурилась. Открыв через пару секунд глаза, она огляделась, медленно подняла фонарь и, так же медленно поворачиваясь вокруг себя, осветила пространство по кругу. Внезапно Лену пронзила, как молнией, дикая злоба. Все ее тело напряглось, и перекошенным ртом она выплюнула в отступившую подсветом фонарика темноту:
- Эй, как тебя там! В привидений я не верю! Ты сейчас же мне покажешься, или  я никуда отсюда не уйду!!!
Интонация голоса изменилась на относительно равнодушную; обычно человек, говоря в таком тоне, пожимает плечами.
- Не, ну хочешь - оставайся... Этот деятель очнется... В весьма приподнятом настроении, как ты понимаешь... И фиг он тебе поверит, что выстрел произошел случайно, а ты не собиралась его пристрелить... Оставайся.
Внезапно накатившая злоба так же внезапно исчезла, мышцы Лены расслабились и она чуть не упала на пол. Ухватившись за стену, она быстро обдумала сложившуюся ситуацию: «Ну ладно, Виктор меня все равно найдет, так что объяснений не избежать... Надо ребят в лагере собрать и постараться успеть свалить отсюда», после чего приняла решение:
- Куда идти-то? Завалил тут все камнями, и краски теперь не видно... – в этот момент в голове у Лены промелькнула насмешливая мысль: «Боже, я разговариваю с воздухом! Меня переведут на богословский факультет». Голос напомнил Лене: - Обуйся только, - и пошутил: - Ножки у тебя, конечно, красивые, но камням это побоку…
После того, как Лена, натянув носки и «гриндера», завязала шнурки, интонация голоса вновь изменилась, теперь уже на деловую. Так мог бы разговаривать оператор, который направляет бойца с прикрепленной камерой к нужной точке на карте.
- Не туда. Иди дальше в пещеру. Во-о-он там, видишь, куда летучая мышь полетела. Теперь налево... Направо... Еще раз направо... Тут пригнись... – проигнорировав голос, Лена смачно приложилась головой о выступ пещеры и зашипела от боли.
- А я говорил – пригнись! Теперь шишка будет. Ладно, до свадьбы заживет. Тут прямо... Теперь налево... Стой. Ляг на пол. Видишь, слева от тебя щель? Это шкурник. Лезь в него. Ты девочка стройная, пролезешь. Если что - я помогу. Он не очень длинный, не бойся.
При виде узкого лаза страх опять вернулся к Лене. Хотя, пока она шла, этот спокойный голос не давал ей окунуться в панику. Он успокаивал, но и пугал одновременно. Он... «Нет», - Лена мысленно помотала головой, - «я должна выяснить, кто его хозяин».
Увидев вход в шкурник и оценив его диаметр, у Лены вырвалось:
- Поможешь? – и тут же ей в голову пришла мысль: «Если я застряну в этом каменном мешке, и он начнет меня щекотать, я просто сойду с ума…» Настрой Лены тут же переменился, и она поспешно открестилась от своей просьбы:
- Нет, я сама! – но мысль развивалась дальше: «… или нет? Это было очень нежно на самом деле... Ну, признайся же, Ленка, что тебе понравилось!»

Отодвинув рюкзак и встав на ноги, Лена увидела у противоположной стены нечто вроде матраца из мягкой длинной травы. Подняв рюкзак, она пересекла грот и осторожно уселась на матрац, не зная, чего ожидать от человека-невидимки в его доме. Усталость накатила на Лену, и она на мгновение закрыла глаза, чтобы собраться с мыслями.
«Так, убивать меня не собираются. Это я уже поняла. Ему все равно, зачем я полезла в пещеру. Ему не нужна статуэтка. Так что же ему нужно?» - решила выяснить Лена, и, верная своим принципам, начала издалека, сказав куда-то вверх:
- Неплохо тут у тебя, ну, по сравнению с мокрыми переходами...
Голос отозвался как-то отвлеченно:
- Для себя делал. Когда я... другой, то мне тоже надо отдыхать, - и тут же весело продолжил:
- Ох, блин... Ну и глупость мы с тобой учудили! Статуэтка же у этого красавца осталась! Ох, он сейчас дел наворотит! Ну ладно, там видно будет…
Вопреки веселью, звучащему в голосе, Лена забеспокоилась.
- Это я виновата. Мне очень хотелось избавиться от статуэтки, она как-то… слишком странно действует на людей. Но там... наверху у меня не получилось. А здесь... она как будто отпустила меня. Ну, я и отдала ему, жалко было выкидывать.
- Как закляли, так и действует. Кстати, она получилось абсолютно случайно, абсолютно по-дурацки. Забавная история была. Ну, по факту - забавная. Что из этого вышло сейчас... Ну, что случилось - то случилось, - по добродушно-уверенной интонации голоса было видно, что эта история ему известна настолько хорошо, что даже наскучила.
- Забавная??? – возмущенно удивилась Лена. - Один из наших застрелился из-за нее, между прочим. Ну... мы так думаем… - Лена немного смутилась, но ее как будто что-то подтолкнуло продолжать разговор.
- А Виктор, по-моему, хотел для чего-то ее использовать, куда-то пройти. Я так поняла, дальше в пещеру. Рассказывал про какую-то силу, исполняющую желания. Бред, короче... – выпалив это, Лена почувствовала себя школьницей младших классов, которая объясняет папе, что если в стеклянный шкаф с шоколадками бросить монету в 10 рублей и нажать на одну из кнопок с нарисованной шоколадкой, то в лоток упадет точно такая шоколадка, которая нарисована на кнопке.
Голос не отреагировал на ее слова о Викторе и продолжал с той же добродушной интонацией:
- Кстати, ты похожа на всех чертей. Гм, нет, не на всех - только на самых симпатичных и самых чумазых чертенят. Там, в углу родник есть, хочешь - можешь умыться. Здешняя пыль - не самое лучшее косметическое средство. И ссадинами своими займись. Аптечка-то есть?
- Ага, - кивнула головой Лена и достала из рюкзака маленькую коробочку, а из нее пластырь, йод и вату, после чего ощупала место удара и, взвизгнув «Уй-й-й-й!», со словами «Шишка будет на славу!» принялась смазывать йодом ушиб. Закончив, Лена подошла к роднику, умылась, и слизнув с губ попавшие на них капли воды, с наслаждением стала пить воду, зачерпывая ее сложенной в ковшик ладонью, приговаривая: - Ух ты! Минеральная! Вкусная!
Вытерев руки о водолазку под курткой, Лена смазала йодом немногочисленные царапины на руках, после чего убрала в коробочку лечебные средства и использованную вату, а коробочку – в сумку, после чего со словами «Ну вот, я в порядке» хитрым взглядом осмотрела грот и, поколебавшись, все-таки сказала:
- А знаешь, это нечестно - ты меня видишь, а я тебя нет.
- А оно тебе надо? – в голосе проскользнула насмешка.
- Конечно! Я уже шею свернула, туда-сюда на твой голос оборачиваться. Я не суеверная, знаешь ли. И считаю, что все материально. Даже полтергейст, - Лена усмехнулась. - Просто... возможно, ты в невидимом для меня диапазоне волн...
Голос стал задумчивым.
- Что до волн... Наверное, можно все объяснить с точки зрения науки. Но не сразу, а когда наука до этого дойдет. Пока что вы называете это эзотерикой, ноэтикой и прочими неприличными словами. Но я предпочитаю проще, ибо много лет меня просто называли Духом. Наверное, учитывая вашу мифологию, я он и есть, - голос усмехнулся. - У меня нет постоянного материального тела.

Зная все особенности разных частей горы, и конкретно этого лаза, Дух решил кое-что пояснить Лене.
- Кстати, из шкурника тебе не вылезти, учти. Неопытный ты спелеолог. Даже не заметила что это не просто шкурник, а «щучка» - все камешки, и сверху, и снизу, наклонены в одну сторону. Так что сюда влезть - не проблема, а вот обратно - фигушки. – Дух добродушно рассмеялся.
Лена твердо решила не произносить больше ни слова, однако предупреждение Духа она услышала. «Угу, лаз не такой уж и узкий. Куртка довольно скользкая. Вылезу! А что «щучку» не заметила… Ну что ж, я теперь, видимо, вообще больная на голову».
Лена легла на пол, и, толкая перед собой рюкзак, стала протискиваться в лаз. Ей удалось проползти метра полтора, после чего цепляющаяся за стены одежда окончательно застопорила ее продвижение. Поворочавшись, Лена наметила план действий и сказала сама себе:
- Так... если продвигаться о-о-очень медленно, по сантиметру, может и останусь жива. Часа за три вылезу.
Наблюдая за Леной, Дух мысленно усмехнулся. Ему это все напоминало действия насекомого в замкнутом пространстве. Муравей, попав в банку, упорно лезет на стену, срывается с нее, пытается выбраться… и не в состоянии понять, что это невозможно – если только человек не вытряхнет муравья из банки.
- Нет, ну какая же ты упрямая, - с насмешкой в голосе сказал Дух. - Ну, лезь, лезь... – при этих словах в гроте плавно погас свет. Одновременно в Ленином фонаре сели батарейки, и фонарь тоже погас – но быстро.
В течение следующего получаса Лена продолжала свои попытки преодолеть лаз и выбраться из грота, но при отсутствии света ее действия усложнились окончательно. Если раньше она могла хотя бы визуально отмечать для себя, продвинулась ли она – и если «да», то на сколько – то теперь без света она начала терять ощущение верха и низа. В какой-то момент Лена поймала себя на том, что у нее начинается эйфория полета, что не редкость при нахождении человека в абсолютной темноте. Поспешно придавив в себе это чувство, Лена, по ее мнению, во избежание дополнительных проблем с психикой в дополнение к уже имеющимся, решила пойти по пути наименьшего сопротивления – вернуться в грот и принять ситуацию так, как она складывается.
Измученная, Лена ногами вперед вывалилась обратно в грот и вытянула за собой рюкзак. Затем, на ощупь, нашарила в рюкзаке комплект запасных батареек «Дюраселл», заменила старые батарейки в фонаре и щелкнула выключателем… безуспешно. Еще раз… тот же результат.
«Только без паники», - сказала себе Лена. «Если мне здесь и сейчас нравится щекотка, которую я с детства ненавидела, если я разговариваю с бестелесным существом, которое к тому же может материализоваться в нужный ему момент и имеет собственное… логово? Нору? Отнорок?.. в общем, свое убежище в горе, которого нет на картах – то и фонарь можно зажечь усилием воли». Она крепко зажмурила глаза и сосредоточилась на фонаре, представляя себе схему его устройства, и стала мысленно приказывать фонарю зажечься.
Дух вновь заговорил с Леной:
- Смешная ты. Успокойся. Вроде нормально общались, и вдруг - истерические крики и бежать. Чего с тобой, а? – при этих словах в гроте снова появился мягкий свет. Его лучики проникли под крепко сжатые веки Лены, и она открыла глаза, снова и снова приказывая себе успокоиться. Наконец ее «медитация» достигла цели, и она обратилась к Духу:
- Нормально общались??? Ты меня видишь - я тебя нет... – с этими словами Лена сняла порванную на спине куртку.
- Ну, начнем с того, что ты - человек, а я – нет, - добрым тоном произнес Дух. Лена тем временем продолжала свой монолог:
- Ты можешь до меня дотронуться - я нет; ты можешь вообще меня отсюда не выпустить; и ты расцарапал мне спину! – говоря это, она сняла разорванные на спине свитер и футболку и, заранее сморщившись, коснулась глубокой царапины, прошипев: - Ай! Уй!

Дух немного помолчал и начал рассказывать.
- Ну, давно это было. Тысячи четыре лет назад, что ли... Или больше - не важно. Тогда мир медленно менялся. Недалеко отсюда – километров 15-20 – встало на зимовку одно полукочевое племя. Достаточно богатое, достаточно сильное. И очень воинственное, надо сказать. Вот кумысом их не пои – дай повоевать, пограбить. Вождь там был такой… Вояка законченный просто.
И был в том племени колдун. Весьма, кстати, неплохой. Многое умел, действительно многое, тут ты можешь мне поверить. Умел он и в будущее заглядывать. Не детально, конечно, но в общих перспективах. И вот увидел он, что у племени два пути. Либо они весной снимаются и кочуют-воюют дальше, и тогда к осени столкнуться с другим племенем, и в итоге погибнут оба. Либо оседают, обосновываются – и тогда процветают еще сотни лет.
Колдун понимал, что надо склонить племя к оседлости, но как??? Заикнись об этом – и чары не помогут, снесут башку, и поминай, как звали. И решил он сделать хитрее. На зимовке времени у него хватало, и вот что он придумал…
Он сделал статуэтку. Вот ту самую, хорошо тебе знакомую. И решил заколдовать ее так, что любой, кто бы коснулся ее, или провел бы рядом с ней достаточно времени, начинал ощущать тягу к оседлости, земледелию и прочему. Своими снами он хорошо умел управлять. Наложил он на статуэтку особые, впитывающие чары, поставил рядом со своей постелью и лег спать. Ну, перед этим, правда, с женой любовью занялся, на чары это не влияет. И приказал себе увидеть во сне свое племя оседлым. Статуэтка, по его замыслу, должна был впитать его желание. И приснилось ему все так, как он хотел. Утром он проснулся, и снова начал колдовать – запечатал впитанные чары, наложил новые – теперь статуэтка транслировала эти желания на всех окружающих. Сунул статуэтку за пазуху и пошел по своим делам.
Но одного он не знал в тот момент. Его жена – очень, кстати, красивая женщина, по меркам того племени – очень любила щекотку. И всегда страстно желала, чтоб муж ее хоть немного пощекотал. А он к таким вещам был равнодушен – ну разве что за пятку потреплет, чтоб разбудить. И каждый раз, после занятий любовью она чуть не слезы глотала от нереализованного желания.
Понимаешь, к чему я веду? В ту ночь случилось то же самое, и когда колдун уснул, его жена еще долго мечтала, что когда-нибудь ее желание исполнится. И ее желание оказалось сильнее, чем сон мужа. И вечером следующего дня колдун, увидев раздевающуюся жену, вдруг страшно захотел ее…. Да-да, именно пощекотать! Жена не могла поверить своему счастью…  Ммм, что у них за ночка была….. Ну да ладно, это было давно. – Дух по-доброму хмыкнул, а затем продолжил:
- Утром колдун недолго размышлял, что случилось. Он был далеко не дурак, и быстро сопоставил факты и сделал выводы – понял, ЧТО теперь делает с людьми статуэтка. Посмеялся, глядя на счастливую жену, и решил, что в следующий раз повторит опыт поаккуратнее. А статуэтку эту, по весне выбросил в глубокую щель – как раз вот в эту пещеру. Вот тебе и история ее появления. Но это только первая часть... – Дух взял паузу на несколько секунд; Лена заворожено слушала.
После паузы Дух изменил интонацию – неприязнь в его голосе была не то, чтобы различима, а прямо-таки доминировала.
- Позже сюда пришло другое племя. И они решили сделать в пещере святилище... Ур-роды, блин.... Я тогда по миру гулял, а то бы я им тут вместо святилища массовое захоронение устроил. Короче, ИХНИЙ колдун - шизанутый долбоеб, знающий три с половиной заклинания - нашел статуэтку. Почувствовал, что она начинена магией, ну и вбил себе в дурную голову, что нашел древний могучий артефакт, обладающий страшной силой, бла-бла-бла... Стал подчинять ее себе, зачем-то... Вызвал парочку темных духов - есть у меня такие «родственнички», если так можно выразиться... То ли кто-то из них туда вселился и застрял, то ли еще что-то - я толком не знаю. Но когда я вернулся, статуэтка была именно в таком состоянии - кроме исходных свойств приобрела  еще и разрушительные... Того колдуна убили, племя настигли всяческие беды, и в итоге они растворились...  среди хазар, кажется. Статуэтка осталась здесь - ей, кажется, это место тоже нравится, как и мне. До недавних пор все было спокойно, но вот теперь - сама видишь... Хотя, вроде как, остались какие-то обрывки легенд об этом месте и этой статуэтке. Может, от остатков того племени... – Дух вновь замолчал, и когда Лена уже готова была прервать молчание, добавил уже обычным тоном:
- Кстати, я не уверен... Но мне кажется, что этот уголовник - Виктор, да? - имеет какое-то отношение именно к темной стороне этой истории… – судя по интонации, Дух закончил рассказ.

*****
Пока Лена сначала пыталась доказать себе, что Духа не существует и все это – признаки начинающегося психического заболевания, а потом – что надо пользоваться тем, что есть, в другом гроте Виктор пришел в себя. Лежа на каменном полу пещеры, он постепенно осознавал свое место в сложившейся ситуации со словами:
- Что это было?.. Где я?.. Камни, пыль, тени... понятно, я в пещере… - от произнесенного вслух голову Виктора охватил пульсирующий обруч боли, и он охватил ладонями голову.
- Как же она меня приложила? Выстрел... – вспомнив грохот выстрела, Виктор начал прокручивать события назад, и в какой-то момент озаботился тем, что он лежит на полу и совершенно беззащитен. Со словами «Надо встать...» он поднялся, держась за голову. Ощущение «замороженности», равно как и все, происходившее после этого, он помнил так, как будто сам участвовал в этом – от сильного удара по голове Виктор потерял сознание и дух, захвативший тело Виктора, счел его мозг неподходящим местом для своего размещения, после чего вернулся в статуэтку. Виктор сосредоточился на ближайших воспоминаниях, вспомнил Лену и ее роль в самых ближайших событиях, и затем произнес – практически выдавил:
- Зараза, мать ее! А где она? – головная боль «отошла на второй план». Виктор осмотрел пещеру с фонариком и наткнулся на обгрызенные обрывки веревок.
- Это что же... сколько же я здесь? – привычка озвучивать свои действия сыграла с Виктором злую шутку – его голос вновь пробудил боль в голове, и со словами «Так, стоп» он вновь ухватился за голову.
- Мать-мать-мать… Костей нет, крови нет, значит... значит, она ушла сама. Жаль, пощекотать ее не удалось... как следует... – Виктор вынул Хя и всмотрелся в него. Дух вновь предпринял попытку захвата тела Виктора, но в этот раз последний успел «поставить блок». Его лицо исказилось и со словами «Врешь... мне нужна голова… Блин, как же больно…» Виктор упал на колени, не обращая внимания на боль от падения, сосредоточенный лишь на контроле за своим телом. Подчинять себе статуэтку он не собирался – ему надо было лишь показать, что он, выражаясь известным штампом, «не халявщик, а партнер».
Через несколько минут лицо Виктора прояснилось; дух, сидевший в статуэтке, признал его равенство, но помогать не спешил. Пару раз сосредоточившись, и попытавшись «вызвать» духа на сотрудничество, Виктор укоризненно покачал головой:
- Хя, что же ты... Хотя все правильно, ты лишь инструмент... Надо звать Белиала - Властителя земли...
Виктор с трудом встал в полный рост, положил статуэтку на пол пещеры, достал из-за голенища нож, взял его двумя руками за рукоять и поднял обе руки над головой, так что лезвие смотрело вниз. Пробормотав себе под нос «Не атамэ, но все же... кровь на нем есть...», Виктор заговорил в полный голос:
- Белиал, Основа земли, тебя призываю! Войди в эту вещь! – опустив руки, он указал острием ножа на Хя, после чего вновь вздернул руки к потолку пещеры.
- Поделись Твоей Силой, пусть поможет Она мне достигнуть Эрлик-Ширээ! Пусть пройду я этот путь туда и обратно без препятствий! Покажи мне все ценное, что будет у Эрлик-Ширээ! Дай мне Силу унести все, что я найду! Жертва Тебе да не минет Тебя! – напрягшись, Виктор выпрямился, насколько это было возможно в гроте, и вытянул руки с ножом к потолку грота, стараясь коснуться его.
- А пока - вот задаток! – опустив руки и перехватив рукоять ножа в правую руку, Виктор наклонился над статуэткой, разрезал ножом мизинец на левой руке, покапал кровью на Хя, после чего резко распрямился, вытянувшись наподобие лука, изогнутого перед стрельбой. От пола пещеры, с ног до головы его окатила волна Силы, и Виктор ощутил тепло во всем теле и прилив жизни.
- Ах-х, хор-р-рошо! – у Виктора задергались губы от резкого притока крови. Постояв так немного, Виктор заговорил, даже голосом выражая «сытость» и общую удовлетворенность:
- Хорошо быть Мастером! Ну что ж, а теперь... – Виктор достал из кармана комбинезона катушку пластыря, немного отмотал, а затем зубами отгрыз кусок и налепил его на мизинец. Убрав пластырь назад, он вытащил из-под комбинезона карту и вгляделся в нее.
- Так, значит, теперь через ход наружу, а там направо и до упора. Рюкзак придется оставить там... – задумавшись, Виктор заговорил тихо, практически «себе под нос».
- Ладно, рискнуть стоит - вроде бы других экспедиций не будет, значит, никто не сопрет. Там же оставляем обрез, топорик и... вперед! А жертву... там, кажется, кто-то есть в лагере? – с этими словами Виктор хищно усмехнулся.
- Да и в деревне много народу живет... Ну что ж, погнали наши заводских в сторону деревни! – первым делом он подобрал обрез, вложил его в чехол и убрал чехол в рюкзак. Затем Виктор надел на плечи рюкзак, а на голову – фонарик, после чего пошел из «Тещиного Языка» к «Шкуродеру». Дойдя до «Шкуродера», Виктор снял рюкзак и, толкая его перед собой, постепенно влез в «Шкуродер» сам.