Сергей, невнятно ругнувшись сквозь зубы, прошелся по комнате. «Вот принесла же их нелегкая... Экспедиция у них, мать их в зад! А местные власти кто уведомлять будет? Сами небось себе экспедицию придумали - 20 лет, куда деваться какие взрослые… Ну ладно, надо себя в порядок привести… а она пусть подумает».
Пистолет, свое удостоверение и паспорт Лены Сергей убрал в сейф и запер его. Покосившись в сторону Лены – она продолжала сидеть, практически сложившись вдвое, плотно закрыв лицо ладонями и продолжая всхлипывать – он спрятал ключи в тайник под половицу. Затем скинул китель, стянул майку, сапоги и форменные штаны, оставшись в одних черных семейных трусах. Покопавшись в шкафу и достав оттуда чистое нижнее белье, через другую дверь участковый босиком вышел на задний двор, поднял из колодца ведро воды, пару раз глубоко вздохнул и вылил его на себя. Передернувшись от глубинного холода, Сергей выдохнул:
- Ыыы... Ух, бляха-муха... Не, нельзя так пить...
Еще дважды повторив самоэкзекуцию, мужчина почувствовал себя лучше. «Эх, хорошо бы сейчас в баньке попариться, но это потом. Вечерком, лучше всего, чтоб потом сразу спать - и утром все уже будет более-менее сносно». С этими мыслями Сергей, взойдя на заднее крыльцо, вытер мокрые ноги о затасканный, но чистый половик, снял трусы, надел сухое и чистое белье, вернулся в дом и натянул штаны - когда-то камуфляжные, ныне застиранные до полной неопределимости цвета, после чего  посмотрел на  всхлипывающую Лену:
- Ну, так как? Чего решила?
Лена дернула плечами, отняла руки от лица и распрямилась. С размазанными по лицу слезами и грязью, с растрепанными волосами, она была похожа на трубочиста. Девушка смогла взять себя в руки:
- Товарищ участковый, я ничего плохого не сделала, правда, я вам клянусь! Я... а можно как-нибудь, чтоб не ходить больше в Пещеру? Там у вас... аномалии… какие-то... – ее лицо снова передернулось, руки задрожали; видно было, что она вновь на грани истерики. Сергей, посмотрев ей в глаза, тяжело вздохнул.
«Твою ж двадцать... Снова истерика у нее... Н-да, от такой помощи не будет. А время-то идет... Аномалии... Да, есть там аномалии... Знаю, благо родился здесь. Ладно... хрен с тобой, золотая рыбка», - с этими мыслями Сергей, шлепая босыми ногами, ушел в другую половину дома.
Минут через 15 он появился снова - уже одетый в болотного цвета охотничий костюм, шапку с накомарником и высокие ботинки. За спиной у него был небольшой пустой рюкзак, на поясе слева висел изрядных размеров нож, а в правой руке мужчина держал охотничий карабин. Он посмотрел на Лену, вцепившуюся ладонями в колени и глядящую на него полными слез глазами, и поджал губы:
- Короче, тогда так... Сиди здесь, из дома - ни шагу. Выйдешь - всё, все последствия - на твоей совести. Я предупредил. – Сергей попытался несколько раз зажечь свет, но выключатель только равнодушно щелкал. С досады Сергей обозначил плевок:
- Тьфу, твою-то налево, а что у нас с электричеством-то? Ладно, все равно по пути, гляну. Если свет появится – там, в комнате электрический чайник есть, если что... Если нет - переживешь. Свечи не трогай, печку тоже - спалишь еще хату мне... У вас, городских, с огнем плохо... Все, я ушел. К вечеру вернусь.
Сергей вышел из дома и закрыл дверь снаружи на ключ.
Когда за участковым закрылась дверь и Лена перестала слышать шаги Сергея, ее начала бить крупная дрожь, похожая на судороги. Голова закружилась, комната поплыла перед ее глазами. Девушка, упав боком на топчан, дрожала, как в лихорадке; ее тошнило, но желудок был пуст, и только пара струек слюны стекла ей на подбородок. Она пыталась успокоиться, но уже не могла контролировать свое тело. Через несколько минут дрожь утихла, кровь отлила от головы. Лена, несколько раз глубоко вздохнув, села на топчане, но сделала это резко, и голова у нее вновь закружилась. Немного посидев и дождавшись, пока комната перестанет расплываться, и нехитрые предметы мебели участкового вновь встанут на место, она встала – в этот раз осторожно – и сделала несколько шагов. «Получилось!» - обрадовалась она, когда пол не ушел у нее из-под ног. Во рту у нее пересохло, поэтому первым делом она бросилась в комнату, и прямо из чайника стала жадно отхлебывать воду.
Напившись, Лена случайно кинула взгляд в закоптевшее зеркало, которое висело на стене. Из него смотрела растрепанная лахудра в помятой одежде. Девушка вылила из чайника на край футболки немного воды и, как могла, отерла грязь с лица. Еще раз критично осмотрев себя в зеркале, Лена мысленно усмехнулась: «Ну и рожа у тебя, Шарапов!» и показала своему отражению язык, после чего направилась к небольшому шкафу довоенного дизайна и принялась за поиски еды. Через десять минут она обнаружила искомое, и испытала самое большое наслаждение за последние пару дней - жевать получерствый хлеб с не особо свежим салом, свирепо отгрызая куски хлеба прямо от батона.
Наевшись, Лена ощутила резкий упадок сил: организму требовалось время на усвоение пищи, и мозг свел к минимуму исполнение всех остальных функций. Лена почувствовала, что ее конечности дрожат, а ноги вдобавок еще и подгибаются. Глаза стали закрываться сами собой. Понимая, что на полу спать как-то неудобно, да и вообще холодно, Лена засунула остатки еды в шкаф и, держась за стены, на подламывающихся ногах добрела до топчана, после чего ее как будто кто-то ударил под колени, и она, с трудом повернувшись боком, чтобы не разбить лицо, упала и сладко засопела, из последних сил закинув ноги на топчан. В таком виде ее и застал Сергей, вернувшийся, когда солнце уже клонилось к закату.

Мужчина развернулся к Виктору. Его лицо, не лишенное признаков интеллекта (один высокий лоб чего стоил), вначале напряглось, но тут же расслабилось, увидев радостно улыбающиеся лица попутчиков. Судя по его поведению, мужчина ехал по каким-то «государственным» - в его понимании – делам, и, соответственно, еще при посадке, сам того не ощущая, он поставил грань между собой и всеми остальными.
- Ну, давай, - со сдержанной гордостью сказал мужчина.
- Так спускайся, дорогой товарищ! Ехать еще долго, а в компании всё веселей! – говоря это, Виктор повернулся к мужчине, и тот, как бы нехотя, слез со своей полки и основательно уселся внизу.
Виктор предложил всем, сидящим рядом с ним, присоединиться к игре, после чего спросил у нового игрока – как его зовут. Тот с затаенной гордостью ответил:
- Авенир.
У Виктора промелькнуло в голове: «Авенир – «отец света» по-еврейски… сильный, остроумный, трезвомыслящий, целеустремленный, уверенный в себе человек… достаточно прямолинеен, но это не мешает ему двигаться своим, не похожим на чужие, путем… Вот и посмотрим, соответствуешь ли ты…» - Отличное имя, дружище! Ну, если все готовы, тогда слушайте загадки, - Виктор радостно улыбнулся. Ему нужно было, как и обычным шулерам, сначала вовлечь «клиента», а уж потом «развести» его на всю сумму.
Виктор напряг память, вспоминая соответствующие загадки, и обратился ко всем сидевшим вокруг него:
- Если бы у бабушки был х*** - она…
- Была бы дедушкой! – выкрикнул один из мужчин, сидящий у окна. Остальные засмеялись. Авенир усмехнулся, типа «сколько вы знаете – я давно больше забыл». Виктор, поощрительно кивнув, продолжил:
- Не рвите роз, они завянут…
- Не верь бл*** - они обманут! – продолжил рифмованный текст парнишка, и добавил: - У моего кореша такая наколка была!
Виктор хотел «прижать» «молодого» вопросом «А другие наколки у него какие были – регалки или портаки?», но так можно было спугнуть Авенира, поэтому Виктор просто радостно улыбнулся.
Авенир продолжал усмехаться в том же стиле, но уже более раскованно. «Ладно, добавим кое-что для лучшего понимания ситуации…» - решил Виктор и продолжил, обращаясь уже конкретно к «мужику»:
- На этапе мы вора…
- А на зоне – повара! – Толик ответил внятно и четко, и Виктор «маякнул» ему взглядом. Тот в знак понимания чуть-чуть опустил подбородок, при этом на пару секунд закрыв глаза. «Точно, сидел», - понял Виктор. «Значит, дальше не полезет… а если повезет, то и удержит… кого-то еще, скорее всего, мелкого – вон он как обрадовался, что к взрослякам его подпустили». С этими мыслями Виктор развернулся к Авениру, продолжающему покровительственно улыбаться, и продолжил:
- А вот представь - есть мужчина, рецидивист, сидит, и сидеть ему еще долго, - Виктор играл голосом, чтобы завлечь «лоха», - а ему мать-старушка пишет: «Сынок, попроси начальника - пусть он тебя отпустит на пару недель, мне огород надо вскопать, а у меня уже руки не работают; а огород у нас большой, сам знаешь...» Сын ей, значит, отвечает: «Мама, я говорил с начальником, не отпускает он меня, говорит - работы и здесь много; если сами не можете вскопать - наймите человека, денег я вышлю, только скажите ему, чтобы глубоко не копал, у меня на огороде автомат зарыт». Через какое-то время мать пишет сыну…
- А! Дак она… - вскинулся паренек, сидевший посредине на нижней полке, но Виктор «даванул косяка» в ту сторону, и Толик сильно ткнул паренька локтем в бок – «умница, понимает, что я с него спрошу, если лох вывернется!»
- Вот подскажи, что мать рецидивиста сыну написала, и что тот ответил? Правильно скажешь - я проставляюсь, с закусью, ну, а ежели ошибешься - не обессудь, с тебя! - Виктор засмеялся, и остальные игроки подхватили.
Авенир задумался… потом торжествующе улыбнулся и ответил:
- Прошло два месяца. Мать написала сыну-рецидивисту: «Сынок, почему так долго не пишешь, или случилось что?» А сын ей ответил: «Меня в город перевели, за автомат, приезжайте на суд такого-то числа».
Сидящие вокруг на полках посмотрели на Виктора. Тот улыбнулся Авениру, как взрослый улыбается ребенку:
- С таким ответом эта загадка для дурачков, я бы ее и загадывать не стал. А в жизни по-другому было. Через какое-то время мать пишет сыну: «Сынок, из города приезжала милиция, перекопали весь огород, автомата не нашли». А сын ей отвечает: «Ну что ж, мама, чем мог – тем помог. Теперь сажайте картошку», - последние слова Виктора потонули в хохоте окружающих. Авенир насупился – действительно, как обиженный ребенок – и полез в карман за бумажником. Под ободряющие слова Виктора об уважении к тем, кто честно платит долги и о том, что такие люди всегда и у всех в авторитете, Авенир отсчитал несколько фиолетовых бумажек и отдал их Виктору, а тот, осмотревшись, выбрал «гонцов» - двух мужчин с боковых мест и Толика. Когда через несколько минут поезд подъехал к небольшой станции, Виктор встал и, выходя вместе с «гонцами» на перрон, пропустил двоих вперед. Мотивированно наклонившись к Толику (поезд качнуло), Виктор шепнул ему на ухо: «Твоя доля – 15 процентов» и, слегка отстранившись, уже громко сказал:
- Только, дружище, ты уж так распредели, чтоб и на опохмелку хватило! – Толик, кивнув, пошел в тамбур – поезд уже остановился и проводник как раз откидывал лесенку, а к вагонам бежали старушки-торговки. Несмотря на свое уголовное настоящее, Виктор при взаимодействии с людьми всегда исходил из принципа «честность – лучшая политика», правда, добавляя от себя: «особенно если она позволяет втянуть кого-то, кто может тебя прикрыть».

Отредактировано Robert (2015-08-20 00:44:10)

Милиционер молчал, пристально глядя девушке в глаза. Лена закусила губу. Развившееся от приключений в пещере некое «шестое чувство» подсказывало – Сергей знает хозяина гильзы. Но было и еще кое-что. Она чувствовала: Сергей знает, что Лена это знает. И ждет ее реакции, каких-то действий… «Как паук в паутине!» - неприязненно подумала Лена. Плакать и биться в истерике она больше не собиралась; организм получил необходимую энергию и восстановился – по крайней мере, в основных своих функциях. Однако Лена все-таки была обычной девушкой, не имевшей опыта общения с людьми, профессия которых – подчинять себе других для получения… всего, чего угодно. В данном случае – информации.
Встреча с Виктором в счет не шла, поскольку для него – как и для любого преступника – подчинение других для получения… всего, чего угодно было скорее образом жизни, чем профессией. Если бы после самоубийства Миши Лена отказалась от продолжения «исследования пещеры», как она называла их, по сути, неорганизованное копошение среди древних камней, то Виктор вылез бы из кожи вон, чтобы вновь отправить «малолеток» в прогрызенные временем и людьми ходы в теле горы. Нет, конечно, силу он бы не применял – но уболтать он их смог бы в полной мере. Собственно, рассказ про Эрлик-Ширээ и служил этой цели.
Плыть по течению Лене тоже не хотелось: воспитание в семье интеллигентов привило ей благородство – в данном случае ложно понимаемое. Истинное благородство для данного случая состояло в том, чтобы сразу изложить представителю органов государственной власти все произошедшее так, как оно произошло, не утаивая и не искажая ничьих ролей в случившемся, и быть готовой подтвердить это столько раз, сколько потребуется для полноценного разбирательства; ну, и нести свою долю ответственности за случившееся. Ложное же благородство состояло как раз в обратном – максимально скрыть, обходясь общими словами, все, что происходило до того, как пришлось обратиться к тому самому представителю органов государственной власти – поскольку он есть первый враг. Откуда тянутся корни такого поведения – это тема для диссертации в области психологии, как минимум на звание кандидата соответствующих наук.
Свою роль играл и самый обычный страх перед Виктором. Ведь он уже показал Лене, насколько он может быть страшен и настойчив, и как легко для него убить человека, поэтому слова Виктора «если встретимся – ты меня не знаешь» упали на подготовленную почву. Сергей же, не проявляя аналогичных качеств, пока явно проигрывал Виктору в этом плане – так же, как и в плане Защитника (вспоминая эпизод с поисками и освобождением Дэна). Наоборот, Сергей смутно ассоциировался у Лены с Экзекутором.
Но каким-то… уже, наверное, «седьмым», совсем подсознательным чувством, Лена начала понимать: Сергей ей не враг. Да, у него крайне скверный характер; да, у него есть определенные закидоны – но он просто хочет выяснить: Что. На. Самом. Деле. Происходило. В Пещере. Одновременное желание реализации подсказок сознания и подсознания вызвало у Лены отчаяние (по принципу «ну не разорваться же мне!»), которое незамедлительно отразилось в ее глазах. Со словами «Он убьет меня, если я его сдам» Лена опустила голову к коленям. Сергей пренебрежительно хмыкнул:
- Кто? Витек? Нужна ты ему... Тем более что он уехал. Не знаешь, кстати, куда и зачем он так резко сорвался? – и снова его тон заставил Лену распрямиться и бросать Сергею в лицо:
- Куда - не знаю! В Пещере... когда мы вышли... А вы знаете, что он меня уже один раз чуть не прикончил!!! И статуэтку хотел забрать! Я еле сбежала от него, он оборотень, вы что, не знали?! - по выражению лица участкового Лена поняла, что почти визжит. Взяв себя в руки, она произнесла «Я боюсь его» и, ссутулившись, положив локти на колени и опустив голову, застыла на стуле, как каменное изваяние.
Сергей вновь тяжело вздохнул и, нахмурившись, принялся разглядывать карту пещеры. Но его мысли витали совершенно в других областях. «Ох уж эти мне истерички! Студентка… Чему их там учат? С самого утра объясняю, объясняю – как рыба об асфальт! Задрала уже в корягу. Мнется, жмется… Неужели она сама их всех там перебила?.. Не, вряд ли», - оторвавшись от карты, он окинул взглядом Ленины спину и затылок. «А, может, Витек постарался? Но тогда бы ее здесь не было. Из того, что я понял из общения с ним – конечно, никакой он не учительский сын, а самый настоящий уголовник. Но по нему видно, что он профессионал. Значит, живую свидетельницу не отпустил бы… Да в самом деле!» - вдруг рассердился Сергей. «Что я тут сижу, вожусь с ней, гадаю на кофейной гуще… Пусть следователь думает – ему за это деньги платят. Убивала, не убивала, да что произошло… Улик хватает, а если что – отдельно пошлют запрос, смотаюсь еще раз туда. Так что…» - Сергей откашлялся и обратился к Лене:
- В общем, так... Либо с этого момента ты прекращаешь юлить, и нормально и честно отвечаешь на все мои вопросы, либо я оформляю задержание, и передаю тебя и вот это все, - он кивнул на рюкзак, - в районную прокуратуру. Мне лишняя головная боль не нужна. Только учти - если я тебе еще и могу поверить про оборотней, приведения и прочее - то там тебя слушать не станут. Либо тюрьма, либо дурка. Ясно, нет?
Лена медленно распрямилась, размазала проступившие слезы по лицу. Глянула на руку - опять грязь... И, решив поступать так, как подсказывало ей «седьмое» чувство, она осторожно спросила:
- У вас есть ванна... то есть умывальник? Я чувствую себя поросенком… - и, всхлипнув, добавила:
- А вы правда верите в оборотней?
- Верить или не верить можно в то, чего точно не знаешь. Так что вопрос некорректный... - ответил Сергей, вернувшись к карте пещеры. Потом отложил ее и повернулся к девушке:
- Ванны нет, но я в любом случае собирался баню топить. Можешь тоже воспользоваться, мне не убудет, - и добавил с усмешкой - Тебе оно действительно надо, это уж точно...

Она отхлебнула квас. Мммм... Очаковский отдыхает! Видя, что баня превращает угрюмого участкового во вполне сносного деревенского мужика, Лена тоже немного повеселела, ее положение стало казаться чуть менее тоскливым. Услышав предложение Сергея, Лена сразу же отреагировала:
- Ну, если не будете лить на меня холодную воду, я бы хотела, да. И веником меня не бейте тоже... – она допила квас и пошлепала опять в парилку. Сергей вошел вслед за ней и закрыл дверь со словами:
- Так, ложись на полок, и грейся пока... – увидев, что Лена до сих пор завернута в простынь, он недовольно хмыкнул:
- Да убери ты простынь эту дурацкую - не знаю, как у вас в Москве, а у нас в бане парятся в первозданном виде, - повернувшись к девушке спиной, Сергей присел к тазу с вениками и начал что-то с ними колдовать.
Лена на минуту засмущалась. Как это – «в первозданном»? Вместе с мужчинами что ли? Да еще и голышом? Ну и нравы! Но… то ли в парилке было темновато и парко, то ли уверенный спокойный голос участкового так на нее действовал... Она скинула простыню и подстелила ее на полок, чтобы не обжечься, после чего легла на полок, на всякий случай прикрыв ягодицы. Видя непонятные ей приготовления Сергея, Лена испугалась:
- Ой, только веником меня не бейте! Я слышала, это больно...
Сергей только хмыкнул в ответ:
- А я слышал, что в Москве у всех золотые унитазы...
Лена даже немного обиделась:
- Что за чушь! Вы там были хоть раз?.. Ох, жарко-то как! Фух, я уже, кажется, прогрелась, то есть перегрелась... – на девичьей коже стали проступать бисеринки пота.
- Ну вот и не говори глупостей. Все, молчи и расслабься, - Сергей надел рукавицы, взял в руки по венику, встряхнул их над раскаленными камнями. Пар с громким шипением заполнил небольшое пространство парной. Уверенно сказав «Ну, поехали...» мужчина мягко опустил веники на спину девушки и подержал, давая ей почувствовать тепло. Затем еще мягче начал похлестывать ими Лену - от лопаток но ступней и обратно, тщательно прогревая ее тело.
Девушка немного пофыркала, было немного горячо и непривычно. Но больше щекотно, особенно когда мокрые листики скользили по бокам и икрам ног. Девушка терпела минут пять, потом прыснула со смеху.
Сергей не заметил реакции Лены, но, из своих соображений - он знал толк в бане - еще «поддал» пару и стал действовать вениками чуть жестче. Хотя и не больно, как опасалась Лена... Пропарив ее минуты три, он ухмыльнулся:
- Ну ты даешь! Ты посмотри, что творится - он показал девушке на грязные потоки, стекавшие с нее. Лена смутилась:
- Я неделю не мылась, с тех пор как все началось, не до того было... – она окончательно расслабилась. Все было не так страшно, как казалось вначале. Она даже не заметила, что простынь свалилась с ягодиц.
- Да уж, нашла ты себе приключения... – вздохнул Сергей, и, взяв две деревянные щетки (похожие на расчески, но большие), стал тщательно растирать Лену, медленно опускаясь от плеч к ступням. Такую растирку девушка выдержала не больше минуты:
- Пр-р-р-ф-ф-ф... Ой, щекотно! Может, не надо эти щетки… ай!!!
- Терпи уж, грязнуля, - усмехнулся мужчина. - Ты ноги свои вообще видела? Вон, аж на полу следы остались... – и Сергей приступил к тщательному оттиранию ступней Лены. Девушка некоторое время, а именно секунд десять, пыжилась, пытаясь вытерпеть эту пытку, потом вывернулась и села на полке, пытаясь перевести дух:
- Уф, все, хватит, пожалуйста, это невозможно щекотно! – опомнившись, что она абсолютно голая перед незнакомым мужчиной, Лена схватила простыню и прикрылась ею как могла. Сергей благодушно махнул рукой:
- Ну, фиг с тобой. Теперь легче отмоешься... Иди, водой облейся. Из ведра не стоит, окочуришься с непривычки. Лучше из душа. Смотри, чтоб вода прохладная была, а не холодная. Девушка метнулась в душевую кабинку и, встав под душ и включив воду, тихо простонала:
- Ф-ф-ф-фу-у-у-у... о, май гад…
Она почувствовала невероятное облегчение, будто не килограмм грязи с тела, а пуд камней с души свалился. Кровь пульсировала в жилах, даже рука почти не болела. «Волшебное место, эта их баня...» - разомлев, подумала Лена.
Сергей тоже вышел из парилки, прямо во двор, и снова облился водой – на сей раз прямо из колодца. Кто парился - тот знает, что тот, КТО парит, потеет куда сильнее, чем тот, КОГО парят. Выдохнув «Уф... Кайф...», он вернулся в баню, выпил кружку кваса и открыл ларь под скамьей. Вытащив оттуда мочалку и мыло, Сергей открыл дверь в душевую и  протянул их плещущейся под душем девушке:
- На, пригодится. – Лена благодарно кивнула и, взяв банные принадлежности, начала мыться. Сергей, закрыв дверь в душевую, сел на лавку в предбаннике. Через несколько минут к нему присоединилась Лена. Мокрая, но довольная, она, завернувшись все в ту же простынь, села рядом с Сергеем, налив себе в кружку из канистры квасу и с удовольствием потягивая его.

Девушка была благодарна суровому участковому за то, что он был не похож на ментов из многочисленных сериалов, что не психовал, не угрожал и вообще вел себя как-то... по-отечески даже. «А ведь он мог, конечно, устроить мне проблемы по самое не балуйся. Я-то ему устроила. Ну, не я, допустим, но все равно – я теперь крайняя во всей этой истории...» Отбросив мрачные мысли, Лена тоже встала:
- Ага, пойдем, а можно я вас того, веником... – и улыбнулась Сергею:
- А то я никогда раньше не пробовала.
Сергей отрицательно покачал головой:
- И не пробуй. Руки сожжешь... Тем более что у тебя и так... Нет, после того, как вымылся - надо просто полежать на полоке. Главное - не уснуть. Ну, можно еще щеткам пройтись... Но без веников...
Они вошли в парилку и легли на полоки, Лена – на нижний, Сергей – на верхний. Разомлевшая девушка лежала с закрытыми глазами и почти дремала. Вспомнив слова о необходимости шамана, сказанные Сергеем чуть раньше, она сонно спросила:
- А что, в вашей деревне был настоящий шаман?.. И чем бы она нам помог?.. Ох, я сейчас усну...
Сергей перегнулся вниз и, усмехнувшись, несильно ущипнул девушку за пятку:
- Я те усну!
Лена, взвизгнув, дернула пяткой:
- Ай, не щекочитесь!
Не обращая внимания на девичий взвизг, Сергей продолжил:
- Был шаман... Папанька Барабашкин был шаманом... Да вот херня случилась... У них, понимаешь, старший ремесло-то наследовать должен... Он старшего-то и учил. Ну, и среднего заодно, ежели что... Барабашка - он младший... Короче, я не знаю, чего там стряслось - я в городе тогда жил - но оба его старших брата как-то в один момент взяли и сгинули... Чего там произошло - понятия не имею... Ну и... В общем, он начал было и Барабаша учить, но с головой у папаньки уже тогда плохо было... В смысле - шаманы и так немного... того, - Сергей покрутил пальцем у виска, - а тут у него крыша окончательно прохудилась... В итоге, и не научил он его толком, и посвящение Барабаш не прошел...
А потом и сам папаша пропал, с мамашей вместе... Мутная история была...
Лена, слушая Сергея, раскачивала ногой, сгибая ее в колене. Услышав его слова «А потом и сам папаша пропал, с мамашей вместе... Мутная история была...», она спросила:
- А что милиция? Долго пропавших ищет?
В ответ Сергей пожал плечами:
- У нас поговорка есть – «нет заявы - нет проблемы». Никто заявление не писал - никто и не искал. Да и не нашли бы... Шаманы так просто не умирают...
Девичья ступня мелькала недалеко от лица Сергея, отвлекая его от серьезных мыслей. Мужчина аккуратно поймал ступню и провел пальцами по подошве, насмешливо-одобрительно сказав:
- Ты смотри, даже мозолей не натерла!
Лена парировала:
- Мозоли в походе нельзя натирать, иначе рискуешь домой прибыть на носилках... Инфекция кругом... За ногами следить надо...
Положив под голову руки и уткнувшись в них, Лена покусывала губы, морщилась и улыбалась, но ни разу не попыталась вырвать ступню из теплых рук Сергея. То ли жаркая баня так на нее влияла, то ли усталость, то ли статуэточка оставила такой своеобразный след, то ли, черт возьми, это было просто приятно…
Где-то минут пять его пальцы изучали ее подошву. Потом она подняла вторую ножку. Сергею пришло желание «пошалить», и со словами «А вот тут грязь осталась!» он взял щетку и снова стал оттирать ступни девушки. Лена смеялась в голос, но ножки не убирала:
- Ай, нет... Мишкина родня наверняка заяву напишет... И Дэна тоже... приедут... ой! ... носом землю рыть будут... ай, щекотно же!... Ну хватит, хватит, чистые уже ведь!
Произнеся наставительно «Еще раз повторяю - в бане о делах не говорят!», 
Сергей оставил в покое ее пятки - действительно уже чистые. Лена, еще пару раз хихикнув, выдохнула:
- Фффухх... Лучше спинку потрите, чешется аж!
Против такого развития событий Сергей нисколько не возражал. Он спустился вниз, взял щетку и тщательно промассировал ею спину девушки, после чего положил щетку на верхний полок и, присев рядом с девушкой, шутливо прихватил ее за бока.

Столь желанная реакция Сергея неожиданно сильно завела Лену. То, что щекотка ее теперь возбуждает, она уже смирилась, но чтобы ловить кайф от щекотки мужика, малознакомого, в парилке... И он это терпит... «Может, мне все это снится, но я его хочу!» - эта мысль не «мелькнула по краю сознания» Лены, как это обычно было в момент каких-то ее действий, а расположилась на переднем крае, нагло завладев основной частью Лениного разума. Дело оставалось за малым - не показать это Сергею, ну, не сразу, по крайней мере... Надо же поддерживать имидж приличной девочки, московской студентки…
Лена двусмысленно ухмыльнулась и продолжила щекотать Сергея. Она не стала ускоряться, нет, она сложила пальцы в некое подобие «человечков», и они начали путешествовать по волнистым прериям, перепрыгивая время от времени через напряженный «бивень», преграждающий дорогу идущим. Следя боковым зрением за смешными гримасами Сергея, Лена выяснила, что паховые складки были самыми горячими точками. «Ну, теперь держись!» - подумала девушка и с особым задором завозилась в них пальцами. Ощущение щекотки резко усилилось, вплоть до невыносимости, и от этого Сергей буквально выгнулся дугой:
- У-ха-ха-ха! Что ты… ха-ха… что ты делае-э-э-эшь?
Пальчики Лены, копошащиеся у него в паху, буквально сводили его с ума. Он почти потерял контроль над собой, хотя не окончательно. И слава Богу, иначе бы неловким движением он мог просто травмировать девушку. Но сдерживать смех уже не получалось.
Девушка еле сдержалась, чтоб не взвизгнуть от радости! Желая не упустить  складки паха, ускользающие из-под ее пальцев из-за дергающегося тела Сергея, она как-то неловко дернулась, и простынь, кое-как закрученная над грудью, свалилась совсем. Но ей было не до этого. Сейчас гораздо важнее было слышать этот хохот, ощущать трепетание мышц и ту сумасшедшую краткую власть над сильным мужчиной! Вот кто точно потерял контроль над собой, так это она; Лена просто не могла остановиться, и на мгновение в ее голове всплыла мысль о статуэтке...
- А ну иди ко мне! - приказала Лена то ли ерзающему на полке Сергею, то ли его раскачивающемуся напряженному стволу. Наконец она его поймала.
Ощущения Сергея реально стали «зашкаливать»... Чертовка, она что, правда...  Он увидел девушку во всей ее красе - простынь, будь она неладна, уже не мешала. Ее грудь с напряженными сосками дразняще открылась его взору. В этот миг рука Лены переместилась, ее пальцы нащупали тот самый «бивень», через который совсем недавно перепрыгивали «человечки», и ласково, но в то же время требовательно охватили его. Вся острота ощущений сместилась для Сергея в это место, включился «основной инстинкт» любого мужчины, и он, совершенно машинально, пару раз двинул тазом. В более благоприятные в плане обладания женщинами времена это привело бы только к укреплению его «ствола», однако сейчас… увы, но «выстрел» был произведен вхолостую, да и значительно раньше, чем предполагалось. «Н-да, вот что значит - давно не было женщины...» - мелькнуло у Сергея в голове.
В глазах девушки, убедившейся в полной своей власти над мужчиной, заплясали огоньки; наверное, так ведьма могла бы смотреть на объект своей страсти – первого парня на деревне, бросившего из-за ее колдовства свою «сговоренную» невесту, насмерть рассорившегося со своими и ее родителями, ползающего у ее ног с горящими от желания глазами и готового зубами развязывать ей… да хотя бы шнурки на ботинках. Она была довольна результатом значительно больше Сергея; хотя это с какой стороны посмотреть – в голове Сергея смешались обычная мужская неудовлетворенность на уровне разума и полная удовлетворенность на уровне тела. Лена готова была сразу же продолжить, но логика, да и обычные знания в области мужской анатомии требовали дать мужчине передышку. Поэтому она притворно надула губки и нахмурилась:
- У-у-у-у-у... Так быстро.... Я еще не наигралась… - девушка медленно протянула руку и стала поглаживать живот Сергея, проводя в одну сторону пальцами, а в другую ноготками. Сергей, не открывая глаз,  несколько раз тяжело вздохнул. Он ощущал расслабленность тела, которой способствовал так до конца и не ушедший из головы алкогольный туман, и даже некоторую успокоенность. Ощущения были очень приятными, и он позволил себе несколько секунд расслабиться и, что называется, «витать в облаках», ощущая каждое облако как гигантскую теплую пуховую перину.
Но ничто хорошее не бывает вечным – Сергей почувствовал, как сквозь тепло и расслабленность пробиваются настойчивые Ленины пальцы; девушка вновь щекотала ему живот. «Вот ведь хулиганка... Не наигралась она...»  - подумал Сергей, невольно улыбаясь. Решив принять более активное участие в этих игрищах, он одной рукой прижал к своему животу ладонь девушки, а пальцы другой нырнули ей подмышку.

Лена почувствовала, как что-то гладкое и упругое уперлось ей в живот, и поняла: если так пойдет и дальше, то их нежная прелюдия очень быстро закончится. Но ей безумно хотелось увидеть его реакцию на щекотку, еще хотя бы разок, всего один, последний... И ее шаловливые ручки поползли по бокам Сергея, по ходу легонько скребя кожу ноготками, опустились в самый пах и быстро закопошились в горячих ложбинках.
Сергей, хотя и был морально готов к такому, невольно заерзал. Но оставлять инициативу девушке он не собирался. Его сильные руки ухватили девушку за ягодицы и подвинули «на себя» - так, что его руки вполне дотягивались до ее ступней, а губы могли наслаждаться ее грудками. Или подмышками. Вспомнив, что еще одна часть прекрасного девичьего тела осталась неохваченной – хотя с нее все и началось – он начал щекотать ступни гостьи...
Лена заерзала и начала издавать звуки, похожие то на пищащие птенцов, то на визг поросят, то вскрики испуганной мышью девчонки. Это было так… мучительно сладко, что  она даже готова была потерпеть, лишь бы наслаждаться и дальше. Но движения мужских пальцев становились все напористее и агрессивнее. Им уже было мало пяток, они успевали щекотать бедра и прихватывать бока. Когда пытка стала невыносимой, девушка взмолилась:
- Все, все, милый, пощади, я больше не выдержу… - Лена впилась в губы Сергея, и они сделали то, чего так давно желали оба…

*****
Часть 6. День шестой и последующие.
Утром Сергей проснулся на топчане, когда уже рассвело, со странным ощущением, состоящим из двух частей. Первая часть реализовалась на телесном уровне – организм окончательно выдавил остатки алкогольной интоксикации, и Сергей ощутил, как хорошо просыпаться трезвым… ну, пусть иногда, но от этого приятность ощущения не стала меньше. Вторая же часть ощущалась на уровне подсознания – что-то нежное, теплое; это было похоже на то, когда к тебе, сидящему в лесу на траве, подлетает птичка и присаживается рядом, ничего не выпрашивая – просто сидит, потому что доверяет. Не открывая глаз, он вздохнул, пытаясь понять, что же это такое... Попытался повернуться, и, почувствовав на плече теплую тяжесть, понял, в чем дело.
«Теплая тяжесть» сладко спала, прижавшись к нему. Однако Сергей, вспомнив девушку, вспомнил и причину их встречи, и мысленно помрачнел – ведь все ее приключения еще разгребать и разгребать, а там минимум один труп. Но мужчина прогнал эти мысли, залюбовавшись спящей девушкой. Однако просто любоваться было маловато. Утренние ощущения здорового трезвого мужчины в полном расцвете сил никуда не делись, да к тому же присутствие девушки усилило их. Желая направить свое возбуждение в конструктивное русло, Сергей нежно провел языком по розовому Лениному ушку.
Девушка вздрогнула, глубоко вздохнула... и вновь погрузилась в сон. Ощущения повторились и заставили ее открыть глаза. Пару минут она сонно смотрела на Сергея. Рядом с ним ощущалось необъяснимое спокойствие, такое, что ей не хотелось шевелиться… И не только потому, что стоит пошевелиться – и придется встать, одеться, и все заново рассказать, а значит, вновь прокрутить в голове, проговорить, пережить весь этот кошмар: Пещера, Виктор, Дух, убийство… Но и потому, что такое спокойствие она в последний раз ощущала, когда отец отвел ее «первый раз в первый класс». Отвел сам, лично, не доверяя маме и бабушке, которые перед этим целый день метались по квартире, кудахча как куры, в стену курятника которых кинули камень с улицы. Неосознанно возвращаясь в детство, когда она была «папиной дочкой», девушка тихо прошептала:
- Я хочу домой...
В ответ Сергей, неправильно понимая причину такого, в его глазах, смелого, но неоправданного заявления, тяжело вздохнул:
- Не все так просто, Лен... Еще несколько дней тебе точно придется пробыть здесь. Ваши приключения разгрести - это не муху прихлопнуть… - и его рука стала мягко, едва касаясь, поглаживать бедро девушки, обозначая дальнейшее направление, в котором должно двигаться такое славное утро.

*****
... - Станция [неразборчиво]-Товарная! Конечная, поезд дальше не идет!
«Так, второй суворовский переход закончен». Виктор поднялся со скамьи в электричке, вытянул с полки сумку и влился в общий поток выходящих из вагона. «Теперь третий - через вокзал проскочить, а уж в городе... ищите меня семеро!» - Виктор машинально ухмыльнулся и тут же погасил ухмылку. «Блин, чего несу? Хорошо бы не искали. Менты - они гипотетически, а вот братва может. Могли наши в ближайшие города после тех событий инфу кинуть? Легко! Значит, не светиться. Банальный гоп-стоп, пару-тройку лохов пожирнее и валить отсюда. До Москвы на перекладных? Только и остается. Блатной телеграф пошустрее ИТАР-ТАСС будет. Да, и подпитаться надо. Эдэх-Илдех, как ты?» - Виктор, уже идя по платформе в сторону вокзала, сосредоточился и получил теплую волну в ответ.
Поезд «Алтай – Москва» служил лишь прикрытием, как послужил бы и любой другой поезд, попадись он Виктору на пути. В его планах первым пунктом стояло – добраться до областного центра, где и осесть на некоторое время. Но даже до областного центра добираться можно было по-разному. Хотя поезд и останавливался там, но Виктор из соображений собственной безопасности не имел никакого желания «светиться» перед разными привокзальными личностями, считавшими, что чем дальше идет поезд, тем больше денег должно быть у его пассажиров, а следовательно, проявлявшим повышенный интерес к пассажирам таких поездов. Помимо прочего, таких личностей отлично характеризовала фраза «сам на одной ноге, а к «куму» быстрее других добежит», поэтому Виктор заранее разработал «план инфильтрации», как его действия назывались в книгах для учебных заведений разного рода спецслужб.
Из прошлой жизни Виктор помнил, что поезда дальнего следования имеют тенденцию останавливаться в самых разных местах, в том числе там, откуда до областных/районных центров можно доехать на обычном электропоезде, который используется в основном дачниками и сельскими жителями. Однако предстояло еще выяснить возможность такой остановки и ее конкретное место, а также подтвердить наличие соответствующей электрички. По понятным причинам Виктор не спешил обращаться к проводникам, к тому же расписание движения конкретного поезда дальнего следования всегда висит в его вагонах. Таким образом, оставалось только уточнить – можно ли добраться до областного центра на электричке от ближайшей к нему остановки поезда дальнего следования. Уточнять следовало у пассажиров, а чтобы и они не запомнили молодого мужчину, интересующегося такими фактами, следовало провести «операцию прикрытия», которой и стала совместная пьянка Виктора и его соседей. Ну, а поскольку Виктор крайне неохотно расставался со своими деньгами, то для сбора средств на эту операцию послужила «игра в загадки». Сам Виктор, кстати, выпил меньше всех, строго для запаха, в процессе общения с соседями получил необходимую информацию (спрашивал он в самом начале пьянки, когда люди еще могли соображать, но уже не хотели надолго отвлекаться от стакана), после чего ненавязчиво перебрался на верхнюю полку, мотивируя это усталостью, и завалился спать. Как уже было сказано, эти деньги ему не были нужны.
Начатая вчера пьянка продолжилась сегодняшним опохмелом, а поскольку для опохмела использовали все ту же водку, народ постепенно расслабился, и «игра в загадки», Виктором уже не контролируемая (для него операция сыграла свою роль), стала перебираться в соседние сектора вагона и даже в соседние плацкартные вагоны. Находившиеся рядом пассажиры, ухватив идею, решили сами заработать немного денег на выпивку и стали выдвигаться «в гости» к соседям. Толик, естественно, никуда не пошел, а вот Авенир, желая то ли возместить потраченное, то ли отыграться на ком-то более слабом, отправился сразу в другой вагон.
Все бы и ничего, но, как говорит старая пословица, «жадность фраера сгубила». Во-первых, строившие из себя «бывалых» для гарантии начали загадывать уже откровенно «блатные» загадки (наподобие той, где говорится про поезд и расходящиеся пути, на одном из которых стоит мать, а на другом друзья–«кенты»), да к тому же выбирали «клиентов», явно к «бывалым» не относящихся, что провоцировало жалобы проводнику со стороны «клиентов». Во-вторых, в соседних вагонах нашлись настоящие «бывалые», которые, зная по нескольку ответов (как и положено для «зоновских» загадок), давали собственные ответы, обосновывали их «по понятиям» и, естественно, получали с проигравших деньги, чего проигравшие, естественно, никак не ожидали и начинали возмущаться – некоторые нецензурно. Ситуация менялась в ненужную для Виктора сторону, но тут поезд остановился на той станции, о которой Виктор и расспрашивал своих попутчиков.

…Целоваться они начали практически сразу. И если Анна это делала жадно, захватывая рот, то Виктор не спешил. Он прикасался губами к губам, потом искал ее язык, потом, почувствовав ее напор, успокаивал ее, проводя языком сначала по внешней стороне десен, а после – внутри рта: десны, щеки, немного нёбо… Их руки тоже не висели вдоль тела. И когда Анна, оторвавшись от Виктора, выдохнула «Пойдем…», Виктор, наклонив голову и зажмурив глаза, ответил «Момент!». После чего, метнувшись по периметру комнаты, он ушел в ванную комнату, попутно сказав: «Я люблю, чтобы тело хрустело от чистоты… а ты?»
Меньше чем через минуту Анна услышала шум воды, и увидела Виктора – он, стоя в полупоклоне, повернув голов к ней, протягивал руки в сторону ванной. И его голос – «Прошу, моя королева!» Анна, повинуясь – нет, не словам, интонации, - прошла в ванную и обомлела. Треть помещения была отгорожена прозрачной занавеской, и там горели свечи! Пусть занавеска ранее отгораживала ванну от помещения, пусть свечи раньше просто украшали комнату… Еле заметный пар над ванной стремился в окно и колебал горящие на подоконнике огоньки, но только их!
Виктор, незаметно переместившись к двери, начал напевать мелодию танго «Дождь идёт»(«Il pleut sur la route») в исполнении Тино Росси. Из крана текла вода, и ее журчание как-то незаметно повторяло мелодию – для Анны, по крайней мере. Анна сделала еще два шага – и…
- Прошу, моя королева! – повторил Виктор, держа в правой руке мочалку, а в левой – гель для душа «Иланг-Иланг». Он продолжал стоять в полупоклоне, но с поднятой головой, и его глаза… они притягивали, затягивали, закручивали, и… помещали в нужное место – в то место, где каждая женщина чувствовала себя королевой.
Но чего все это стоило Виктору - знал только он сам. Эдэх-Илдэх бил и требовал одного – «ЖРАТЬ!!!!!!», и только знания Темной Стороны спасли Виктора от немедленного убийства посредством щекотки.
Он сосредоточился на своем теле и держал додревнего духа, предоставляя ему свои подростковые фантазии (надо же, сколько лет прошло, а в мозгу еще всё держится!): случайное знакомство с высокой длинноногой брюнеткой в период подготовки к экзаменам, предложение брюнетки поехать на дачу для лучшей подготовки, а там младшая сестра брюнетки - невысокая темная шатенка 15 лет, коренастая, с длинными волосами и грудью третьего размера, и эта сестра всегда ходит по деревне без лифчика, в майке, шортах и вьетнамках... Ее (сестру) зовут Таня, ей на лето дали переэкзаменовку по математике и кучу книг для внеклассного чтения. И вот эта Таня возбуждается от умных людей, т.е. от тех, которые помогут ей решить примеры и составить описание книги.
Виктор буквально рвался на две части - одна помогала Тане и соответственно отвечала на ее возбуждение, а вторая (реальная) мыла Анну, и совсем не просто мыла.
Щекотка тоже имела место, но не сразу, никак нет. То здесь, то там, постепенно… «Так, намылить бока и запустить пальцы под ребра…»
- Вить, а-а-а! – «Понятно, пошли дальше. Намылить мочалку, протереть ей груди – аккуратно, а затем руками, уже сильнее, с ласковым нажимом… тяжело задышала? Значит, мы на верном пути! Теперь животик - мягкий, аккуратный, намыливаем руками и запускаем пальцы снизу…»
– Витька, что ты... и-и-и! – «Ясно, дальше, что там у нас? Ноги… Под коленками - это потом, а вот ступни, аккуратно очерченные, ногти подстрижены, розовый маникюр,  нежные пяточки - намылить, приподнять, промыть, нежно целовать пальчики…»
– А-а-а! – «А если пососать каждый пальчик?»
– А-а! Еще! Милый, что ж ты делаешь? Помой мне... там... – «О, скромный взгляд на низ живота; не вопрос, к тому и стремимся! А теперь нежно, мягко намылим нижние губы и клитора, и промоем их под душем...».
- Витенька... Витенька... пойдем, хороший мой, пойдем... я тебе все сделаю... дай хоть поцелую тебя... – «Подожди, красавица, а если после промыва поцеловать тебя ТАМ - да с засосами аккуратными, да не один раз?»
- Ой... милый... ну что ты... зачем... делай, что хочешь... пойдем... потом еще раз сделаем...
И вот она – постель. Простыни хрустят, матрас умеренно жесткий... И женский лепет, перемежаемый мужским голосом в нежной, игривой тональности…
- Иди ко мне, дай я тебя поцелую... милый... хороший... дай направлю... о-о, вот так, еще, еще!!!
- Солнышко, а где твоя грудка?
- Да, еще, поцелуй, хочешь - прикуси... да, вот так... милый, милый...
- А вот и вторая...
- Что ж ты со мной делаешь... Иди ко мне... глубже... еще... а-а, милый, ты достал дно колодца... давай еще...
- Поцелуйное чудо мое...
- Да, хороший, вот так, еще, еще... А-А-А-А!!! - и падает на кровать, а он продолжает...
- Ты еще не кончил? Давай, солнышко, что тебе сделать? Соски поцарапать? Да, милый... вот так... нравится? Чувствую, нравится... Он растет во мне... Еще? Да, хороший мой... поцелую тебя, с засосом... и губу прикушу, как скажешь... о-о, чувствую тебя... еще, милый, еще, не останавливайся...
- Ах ты ласковая, нежная…
- Хочу тебя, давай еще... ах ты родной, вот так, и так... и мочку уха прикушу... не сдерживайся, сегодня в меня можно... во-о-о-от, вот так, хороший, милый, ласковый...
Оба тела, слившись в экстазе, вытянулись в едином порыве, затем расслабились, растеклись по кровати, и Ночь скрыла их от посторонних глаз.