Услышав их ответ, старик продолжал, не выпуская бубен из рук:
- Би ой мод, тал хээр, гал, ус, газар, агаар гэж нэрлэдэг сүнснүүд! Энэ нь хүний сэтгэлийг тарчлаахаар байхгүй юу! Энэ нь өөр нэг сүнс хамгаалах, та бүгд хүчирхэг дор байдаг! (Я зову духов Леса и Степи, Огня и Воды, Земли и Воздуха! Не терзайте душу этого человека! Она под защитой другого духа, который могущественнее вас всех!) – с этими словами он, размахивая руками как крыльями, в полуприседе закружился вокруг костра. С начала обряда и все это время бубен не замолкал ни на секунду. В его звуках стали слышны голоса птиц и зверей, потрескивание огня в костре, плеск воды на отмелях широких рек, свист ветра на просторах Великой Степи и шорох трав, подминаемых копытами стад и табунов.
Оборотни почувствовали, что в юрте прекратил дуть ветер, и увидели, что белая птица начала крениться к земле; она пыталась взлететь, но у нее это плохо получалось; она все сильнее била крыльями, но земля притягивала ее и шевелилась при этом. Они вновь выкрикнули:
- Миний эцэг сонсоод! (Услышано, отец!)
Старику становилось все тяжелее блуждать по Верхнему миру, но дело надо было доводить до конца. Ему оставалось обратиться еще к двум Сущностям, и если в первом случае старик не сомневался в успехе, то во втором… Старик скомпоновал сомнения в серый паутинный клубок и отбросил его прямо в огонь костра. Затем, крутясь вокруг огня, он наклонился над пламенем так, чтобы его языки пережгли тоненький ремешок, на котором держался один из мешочков. Ремешок вспыхнул и лопнул, мешочек упал в костер. Запах горелой кожи был заглушен другим запахом – тяжелым, густым, земляным. К нему примешивался запах корней болотных трав. Старик склонился над огнем. Плотный сизый дым вливался в его раздутые ноздри широкими лентами, и он обратил свой голос,  вплетающийся в голос не прекращающего звучать бубна, вниз, к земле:
-  Тэр ч түүнд очиж хэтэрхий эрт байна, учир нь би түүний хаант энэ хүний сэтгэлийг авч байх нь Эрлэг хааны нараас асуу! (Я прошу Эрлик-хана не принимать душу этого человека в свое царство, потому что ему еще рано отправляться к нему!) – старик упал на землю и распластался по ней, подняв руки над головой. Его голос стал низким, в нем появились рыкающие и шипящие нотки. В стуке бубна стали слышны хлопанье крыльев больших птиц, скрежет их клювов о кости, рычанье и чавканье собак, и звуки, которые издает плоть – когда ее рвут клювы, когти и клыки.
Оборотни увидели, как земляные волны, подергиваясь, застыли, и птица, взмахнув крыльями, поднялась к середине юрты, где и продолжила летать. Очередной выкрик «Миний эцэг сонсоод! (Услышано, отец!)» вырвался из трех глоток и пронесся над поляной. Услышав его, старик вскочил с земли и продолжил:
- Би та нарт уриалж, Хүүхэлдэйн! Түүний бие нь хүмүүний бодгаль буцааж авчир! Тэгээд та нар түүний амьдрах болно сонирхолтой амьдралыг олж харах болно! Та тэднийг тоглох үргэлжлүүлж болно! (Я обращаюсь к тебе, Мастер Игрушек! Верни душу этого человека в его тело! И ты увидишь интересную жизнь, которую он проживет! Ты и дальше сможешь им играть!) – и, продолжая постукивать в бубен, старик встал в какую-то совершенно непонятную позу – непонятную, но явно заинтересованную. Звуки бубна обозначили нож, режущий дерево, пальцы, мнущие войлок, радостный детский смех… При этих звуках оборотни увидели, что птица, продолжая летать по юрте, стала постепенно растворяться в воздухе, так же, как и несколько перьев, которые она обронила в полете, и медленно опускавшихся на землю. Вскоре перед глазами оборотней замерцало марево, подобное которому можно увидеть в степи, когда стоит сильная жара. Когда же и марево исчезло, и воздух в юрте окончательно очистился, оборотни, переглянувшись, все с теми же словами «Миний эцэг сонсоод! (Услышано, отец!)» разжали руки и от усталости сели, кто где стоял. Старик настолько устал, что лег у костра.
Первой встала старушка. Она наклонилась над Дэном и осмотрела его, после чего спокойно кивнула головой, и в тишине поляны все услышали, как Дэн размеренно дышит и посапывает.
Из всего, что происходило с ним с момента последнего удара сердца и до того, как Дэн открыл глаза, он мог вспомнить только тоннель, свет в его конце и непонятные звуки в голове, которые сливались в единообразный шум. Он, весь такой легкий, как пушинка, состоящий, казалось, из одного только света, и внешне напоминавший птичье перо, сотканное из солнечных лучей, уже совсем было влетал в этот тоннель – но вдруг тоннель растворился в окружающей среде, а перо, сотканное из лучей света, стало… отлитым из какого-то желто-серого материала (у родителей Дэна была ручка такого вида; в это перо вставлялся стержень для шариковой ручки; писать им было можно, но от цельнолитого пера пальцы начинало сводить уже минут через 10), и со всей силы грохнулось куда-то вниз, а еще через несколько секунд Дэн почувствовал головную боль и увидел полоску света, пробивающуюся из-под век. Открыв глаза, от разочарования и испуга он чуть не обмочился: он лежал на траве, а над ним наклонились те же самые оборотни, в количестве трех… нет, все-таки четырех личностей – старик выполз откуда-то из-за горизонта и тоже занял место в общем кругу.
Тело Дэна протестующе завибрировало всеми клеточками – такую щекотку и хотел бы, да не забудешь! Дэн хотел закричать, броситься прочь, но конечности, налившись тяжестью, стали как бревна, а в горло будто насыпали песку, и поэтому Дэн, пару раз изогнувшись всем телом, издал непонятный каркающе-хрипящий звук. Оборотни переглянулись, потом снова стали смотреть на парнишку. Прокашлявшись, Дэн, низким хриплым голосом еле выговорил:
- Опять вы... нет, не надо... только не щекочите... умоляю!.. – эти усилия оказались чрезмерны для его пересохшего горла, поэтому Дэн вновь забился в кашле, со страхом глядя на оборотней. Те выпрямились, а Рысь-человек остался в прежней позе. Подождав, пока Дэн откашляется, Рысь-человек заговорил, внимательно глядя Дэну в глаза:
- Никто не собирается тебя щекотать, - и, повернув голову, обратился к старику:
- Отец, обездвижь его на полчаса, а мы пока уйдём. А то больно шустрый турист нам попался, - он ухмыльнулся. Старик согласно кивнул. Рысь-человек вновь наклонился к пареньку:
- А тебе, парень, советую – беги отсюда и компанию свою забирай, а то следующая наша встреча станет последней, - Рысь оскалился, показав белоснежные зубы с отчетливо выступающими клыками, длиннее остальных зубов.
Дэн от ужаса попробовал попятиться, но не смог – руки и ноги еще не отошли. Видя страх паренька, Рысь-человек еще раз усмехнулся и пружинисто распрямился. Старик сделал руками несколько пассов, и тело Дэна окончательно перестало его слушаться – все его мышцы расслабились до такой степени, что если бы он поел перед походом в пещеру, то мог бы случиться большой конфуз. Дэн пытался сказать оборотням, что и сам не хотел сюда ехать, что вот прямо сейчас он побежит в пещеру, вытащит оттуда всех своих и не своих, и заставит их убраться отсюда, что… ну, в общем, все, что говорят в подобных случаях крайне испуганные люди тем, кто их испугал. Однако язык тоже перестал его слушаться, и вместо уверений и заверений Дэн только мычал что-то нечленораздельное. Оборотни, не обращая на него внимания, залили костер водой из речки и разбросали угли. Старик снял кухлянку, завернул бубен в расписанные кожи, упаковал все в сверток и забросил его себе на спину, а Рысь-человек привязал сверток к его голому телу. Оборотни переглянулись, их скрыло серебристое марево… и Дэн увидел, как две рыси, волчица и медведь с большим кожаным свертком на спине уходят в лес.

*****
Тем временем Виктор вышел в предбанник залы с Эрлик-Ширээ. [16]

Оглянувшись по сторонам, он распрямился и выдохнул:
- О-о-о, свет! Я дошел! – немного постояв и отдышавшись, Виктор пошел дальше, устало шаркая ногами. На одном из шагов носок его сапога что-то зацепил; послышался шорох и шлепок – предмет отлетел в сторону. Пробормотав «Что такое?», Виктор наклонился и начал двигать головой, чтобы налобный фонарь мог освещать пол под ногами и вокруг человека. Увидев нечто, напоминающее тряпку, он подошел поближе, тщательно осветив предмет со всех сторон, после чего нагнулся и поднял его. Понимая, что просто так обычная тряпка не может оказаться в необжитой части пещеры, да к тому же рядом с Эрлик-Ширээ, Виктор задумался, перебирая пальцами материал предмета: «Что это? Кто здесь был? Вроде бы чисто, костей нет…» - и тут он ощутил, что это совсем не тряпка, а что-то очень похожее на выделанную кожу. Поднеся предмет прямо под свет фонаря, Виктор увидел нанесенные на него символы. [17]

- Свиток? Откуда здесь такое? – потрясенно произнес Виктор. – И что здесь написано?.. Пока непонятно, - подвел Виктор итог после пристального разглядывания свитка.
- Впрочем, попробуем разобраться... Раз уж Белиал меня сюда привел, пусть он и поможет мне понять, что там написано, - с этими словами Виктор сел на пол, поджав ноги, и начал медитировать, напевая «Люди прокляли спятивший Рим...» и раскачиваясь в такт песне. Глаза его затуманились.
Где-то через пару минут взгляд Виктора прояснился.
- Это енохианский язык! Ну, посмотрим... – он вгляделся в текст и стал, покачивая головой слева направо, перемещать луч фонаря по строчкам, бормоча себе под нос и мешая русские слова с монгольскими:
- Неясно... неясно... аныяк уруг... волосы... нар... принесет свет в Оваа... неясно... смерть и кровь отступят... веселье и смех придут... мангус... эки-дир мангус... Ширээ оживет... встретишь зверя-помощника... – закончив чтение, Виктор, вздохнув и пробурчав «Ну что ж, может, и за это чего-то дадут», аккуратно свернул свиток и спрятал его под комбинезон, после чего, ощутив странный запах, принюхался. С мыслью «Откуда тут кошки?» он всмотрелся в угол пещеры, после чего склонил голову в поклоне и заговорил. В этот момент его голос напоминал голос скалы – если бы скалы умели говорить.
- Лютый брат! Ты пришел помочь мне? Я ждал тебя, и ты пришел, - произнеся это, мужчина вытянул левую руку ладонью вверх, правой рукой достал нож из-за голенища, после чего разрезал ладонь поперек линий и протянул руку вперед, сложив ладонь ковшиком. Кровь тут же начала накапливаться в углублении.
- Прими этот дар, лютый брат мой, и помоги мне преодолеть последнее препятствие, выйти к Оваа и увидеть Эрлик-Ширээ! – пока Виктор говорил, кровь начала просачиваться через плотно сжатые пальцы, но когда он закончил, в неясном свете фонаря стало видно, что капли растворяются в воздухе, не долетая до земли, а затем и в сложенной ладони крови становится все меньше, пока она не исчезла совсем – осталась только узкая набухающая красным полоска, да и она через несколько мгновений затянулась, оставив лишь слабо видимый белый шрам. Склонив голову практически на грудь, Виктор громко сказал тем же тоном:
- Четирдим, лютый брат мой! – после чего встал с пола пещеры, не касаясь ладонями камней, и распрямился.
- Мой хутуг поможет тебе! - Виктор двинулся вперед, внимательно глядя вперед и по сторонам, и перехватывая нож то прямым, то обратным хватом. Время от времени лезвие его ножа стремительно полосовало пространство пещеры, и свист от рассекаемого воздуха, сочетаясь с шумом мужских шагов, оттенял вековую тишину подземного зала. Постепенно Виктор вышел на середину пещеры… и увидел Эрлик-Ширээ [18].

С мыслью «Шорох? Кто-то есть?» он замер на месте, принюхался и широко улыбнулся: «А, это Дэн... Чаще надо мыться, дружок, чаще». У Виктора в голове возникла идея, как ему беспрепятственно выбраться из пещеры, да еще при этом выяснить две крайне интересующие его новости: а) ждет ли его кто-нибудь в пещере или снаружи, и б) куда подевалась Лена. Вновь принюхиваясь, Виктор медленно пошел дальше и, дойдя до отнорка, нырнул в него. Нагнувшись над лежащим между камней Дэном, Виктор ухватил его за воротник куртки, одним движением распрямился и выдернул парнишку, как репу из грядки, в основной коридор пещеры, после чего развернул руку так, чтобы Дэн оказался лежащим на спине, и наклонился к нему со словами:
- Вот ты где! И чего тебе в лагере не сиделось? Впрочем, это уже неважно. Вставай и пошли со мной. Ты мне пригодишься, - Виктор неприятно улыбнулся, дернув правой половиной рта.
Дэн не успел ничего понять; не испугался он только потому, что все произошло слишком быстро для него: чужие шаги, потом какие-то неясные шорохи с той же стороны, и вдруг – горло перехвачено, резкий полет, бросок спиной на пол и свет фонаря в глаза; все внезапно, практически за несколько секунд (хотя Виктору показалось, что он проделал все это не торопясь, даже с некоторой ленцой). Дэн напрягся, ожидая оскаленной пасти, острых когтей, ударов по лицу – в общем, чего-то плохого; но услышав голос Виктора, Дэн расслабился и радостно улыбнулся:
- О, Виктор, здравствуй! – и тут же пожаловался: - Эй, зачем за шиворот, так больно... А где Лена??? – при этом вопросе Виктор помрачнел: «Значит, по пункту «б» придется решать по ходу дела».
- Кинула она нас, а сама куда-то делась, - не вдаваясь в подробности, ответил Виктор на вопрос Дэна, после чего, предупреждая его дальнейшие вопросы, продолжил:
- И ты поможешь ее найти, - после чего обрисовал Дэну его место в сложившейся ситуации и дальнейшие действия:
- Иди впереди меня и читай вслух какой-нибудь стих, какой знаешь. Читай его не останавливаясь; дочитаешь - начинай сначала. Понял? – говоря это, Виктор снял рюкзак, одним движением руки развязал его и достал оттуда чехол с обрезом и патронташ. Застегнув патронташ на поясе, он вынул обрез и, задумавшись на пару секунд, зарядил оружие сигнальным патроном, после чего засунул обрез назад в чехол и пристегнул чехол ремешками к поясу и ноге.
Перспектива читать какие-то стихи Дэна совершенно не вдохновляла, тем более, что никаких стихов он на память не знал. «Да и вообще – какого хера?» - мысленно возмутился Дэн. «Как приехал сюда, все только командуют, запугивают… а этот первый!» - Дэну вспомнилась ночь в деревне и разговор с Виктором, и он отрицательно замотал головой:
- Не хочу я никакой стих читать!
Виктор тяжело выдохнул и почувствовал, как в нем возникает стремительный мощный вихрь, сродни пыльной буре, которая за несколько секунд может удушить не успевшего укрыться человека, забив песком все полости его тела. Он достал обрез, взвел курок и навел его на Дэна, одновременно посмотрев ему в глаза.
- Видит Небо, твоей смерти я не хочу. Но я застрелю тебя вот прямо здесь, и здесь же брошу, если ты откажешься делать то, что я говорю. Если попытаешься убежать – застрелю там, откуда ты побежишь, и брошу уже там. Будешь послушным – получаешь шанс выйти на поверхность. Выбирай, но осторожно. Считаю до пяти. Раз... два... три... – голос Виктора стал похож на маятник метронома, отсчитывающего последние секунды жизни Дэна.
Любой другой парень его возраста, в силу особенностей психики – как возрастных, так и «геймерских», связанных с постоянным участием в компьютерных играх, где смерть – это лишь повод перезагрузить игру, не воспринял бы то, что происходило здесь и сейчас, как нечто завершающее не просто этап или уровень – а всю его жизнь. Однако Дэн уже имел определенный жизненный опыт. Один раз он уже умирал. Испугавшись оборотней, в тот момент или позже, Дэн как-то сразу осознал: есть «сейчас» и «потом». «Сейчас» зависит только от него, а «потом» - от кого-то или чего-то другого, абсолютно безразличному к Дэну как отдельной личности; и что от выбора, который он сейчас сделает, будет зависеть, сможет ли Дэн в дальнейшем сам определять свою судьбу.
Подтолкнула его к этим рассуждениям и Сила, исходившая от Виктора. Нечто равное по мощи до этой встречи Дэн ощутил только один раз – в доме оборотней, а по состоянию – не ощущал никогда в жизни. В современном мире такое состояние было признано «отклонением» и всячески искоренялось всей системой государственного воспитания. Это была высшая степень решимости, когда говорящий готов пойти на все, и даже умереть сам – но исполнить озвученное им. И Дэн сделал свой выбор.

*****
Часть 4. Четвертый день экспедиции.

Лена открыла глаза. Она лежала на матраце из травы, одежда была на ней, а грот, как прежде, светился тусклым светом. Видимо, она довольно долго проспала, поскольку отлежала руку. Но в остальном Лена чувствовала себя на все сто. Не было ни усталости, ни голода, ни тревоги. Никогда ей не было так хорошо. Она села на матраце и задумалась: «Может, мне приснилось все?.. И Дух, и... Может, это все-таки магнитная аномалия? Хм... Даже если так, это чрезвычайно приятная аномалия», - вспомнив последние секунды того, что было, Лена немного покраснела и с улыбкой потянулась, как сытая кошка.
Встав с матраца и напившись воды из родника, девушка неуверенно подошла к выходу из грота и сказала себе:
- Так, если делать это медленно, очень медленно, и аккуратно... часа через два я смогу вылезти отсюда.
Из-за ее спины раздался веселый голос Духа:
- Не вылезешь и через два дня. Проверялось. На многих.
Лена вздрогнула от неожиданности, резко обернулась, и… увидела... человека. На первый взгляд. Вроде как мужчина среднего сложения, во что одет, обут - неясно... Вообще, как будто из ветра. Смазано все. Только лицо отчетливо видно. И смеющиеся глаза. Его губы сложились в улыбку и открылись, выпуская наружу слова:
- Не торопись. Так все равно ТАК не выйдешь. Иди сюда, решим, что с твоими друзьями делать... И с врагами - тоже.
Лена облизнула разом пересохшие губы. До этого момента ее мысли спокойно и целеустремленно выстраивались в определенном порядке, руководствуясь научными данными, и никаким Духам места в этой конструкции не было. Отвергая самое простое решение, по-другому именуемое «бритвой Оккама», Лена предпочла списать все, происходившее в гроте перед ее сном, на невнятную «геомагнитную аномалию» - зато основа ее мысленной конструкции была строго научна! Да и сама конструкция была похожа на идеальный кристалл.
Теперь же, когда все то, что происходило в гроте, получило основу – абсолютно антинаучную, кстати! – мысли Лены «сложились в кучу» и стороннему наблюдателю напомнили бы все, что угодно, только не идеальный кристалл, а скорее броуновское движение молекул. Усилием воли пытаясь выстроить из остатков «кристалла» что-то похожее хотя бы на схему атома, Лена подумала: «Так... спокойствие, только спокойствие... я верю в законы сохранения... но и глазам своим я пока верю. Ладно, потом разберемся с физикой...», и с этими мыслями медленно подошла к материализовавшемуся Духу. Посмотрев на него несколько секунд, она сказала:
- Знаешь, я с трудом уже понимаю кто мне враг, а кто друг... Но одно я знаю точно – статуэтка содержит в с себе огромную силу. Я видела глаза Виктора, когда он ее взял в руки. И хорошего в них было мало. Надо забрать ее у него, пока он не наделал делов...
Продолжая улыбаться, Дух кивнул головой:
- Само собой. Чего так побледнела-то? Ладно, давай-ка выберемся наружу, а там посмотрим, что можно сделать с этой публикой. Иди-ка сюда... – с этими словами Дух обнял Лену за плечи, и вокруг них образовался вихрь...
Лене было не страшно, но необычность ситуации все-таки заставила адреналиновую волну неприятно прокатиться по ее спине. Ноги Лены оторвались от земли, и она испытала знакомое уже ощущение невесомости. Стены пещеры завертелись вокруг с бешеной скоростью, их окутал некий кокон, светящийся, переливающийся всеми оттенками белого, оставляя двух парящих существ  в центре вихря. Голова у девушки все же закружилась, и пришлось на минуту закрыть глаза. Открыла она их от резкого толчка, будто кто-то рывком поставил ее на землю. Присмотревшись, она узнала «Зал Форум», что в ста метрах от «Каньона». Вихря не было, но рядом по-прежнему стоял мужчина, одетый в ветер. Лена посмотрела в эти смеющиеся и очень живые глаза, и ощущая, что окончательно «теряет почву под ногами» - в том числе и в плане научного мировоззрения – пролепетала:
- ... только не рассказывай мне, как ты это делаешь, ладно?
И тут она услышала в глубине пещеры какой-то шум, похожий на голоса.
Дэн шел впереди, продолжая что-то напевать уже изрядно осипшим голосом, и периодически откашливаясь. Виктор двигался за ним, не опуская обреза, глядя вперед, готовый стрелять – как и было сказано – либо если Дэн замолчит дольше, чем на три секунды, либо если Дэн упадет. Впереди стали слышны какие-то звуки; Виктор остановился и прислушался, а Дэн продолжал идти «вперед и с песней». Виктор сердито окликнул его:
- Дэн, стой и помолчи! – Дэн, не дожидаясь повтора, тут же остановился и замолчал. Виктор подошел к нему вплотную и, прищурившись, посмотрел Дэну через плечо. Со словами «Что это за шорох? Да там еще и свет...» он снял обрез с боевого взвода, поставил его на предохранитель и убрал в чехол. Затем наклонился и выдернул нож из-за голенища, после чего обхватил Дэна за шею левой рукой, задирая ему голову, и приставил Дэну к горлу лезвие ножа, после чего шепотом сказал на ухо Дэну:
- Иди вперед, но медленно и мелким шагом. Не бойся, если не будешь дергаться – отпущу, - перемещаясь указанным образом, они оба вышли в «Зал Форум», и Виктор, повернув голову на шорох, высветил фонарем стоящую пару – Лену и мужчину рядом с ней. Лицо Виктора перекосило. В принципе, в густых сумерках это движение лицевых мышц могло издали сойти за улыбку.
- Оп-паньки, какие люди! Лен, ну что ж ты так... Я все понимаю; как это в классике – «был неправ, вспылил, готов загладить, искупить», - продолжая улыбаться, но теперь уже более дружелюбно, Виктор, подталкивая Дэна перед собой и выглядывая из-за его плеча, постепенно подходил все ближе.

Отредактировано Robert (2015-08-04 07:40:23)

Лена, присев с краю вершины холма, проследила весь путь Виктора. «Так, вот он, шатаясь и мотая головой, добрался до лагеря… присматривается к палаткам… залез в девчачью… чего она ходуном ходит? Даша???» - резанула Лену мысль об опасности, но криков и звуков борьбы слышно не было, и она продолжала разглядывать палатку, - «ага, повозился там… а вот и затих…». Она встала и сказала:
- Смотри, Дух, он, кажись, там заснул... А может, он ранен? Я пойду, посмотрю, ладно? Может, найду эту статуэтку? – и она вопросительно посмотрела на Духа.
Тот равнодушно пожал плечами:
- Иди... Не буду мешать. Но учти - ты видела, на что он способен.
Всякие сомнения исчезли из головы Лены, и она, гордо произнеся коронную фразу всех мнящих себя профессионалами «Смотри и учись!», и добавив, самоуверенно улыбаясь, «И не вздумай вмешиваться!», оставила вещи в кустарнике, а сама осторожно спустилась вниз с холма в сторону лагеря, периодически оглядываясь и бормоча про себя:
- Знаю я эту фишку. Магические штуки нельзя забрать силой. Иначе ты, дорогой Дух, сделал бы это давно. Что тебе какой-то человечишка? А может, она и не нужна тебе?.. Так или иначе заберу ее у Витька, и отдам тебе, чтоб ты ее закопал поглубже. Магия это или радиация, но на людей все одно действует плохо...
Слыша бормотание Лены, Дух саркастически усмехнулся: «Ох уж это пресловутая женская логика... все-то она знает, про все-то она в курсе... Хотя еще вчера...
Ладно, девочка, давай... Проявляй свои способности…».
Подойдя  к лагерю, Лена еще раз воровато оглянулась по сторонам и буквально «на цыпочках» подкралась к палатке, в которую вполз Виктор. Подождав, пока восстановится дыхание, девушка очень осторожно отодвинула половинку полога и заглянула внутрь. Она увидела лежащего поперек спальников Виктора; он не шевелился, и Лена не могла понять – он спит или без сознания.
Виктор слышал все происходившее снаружи – и шорох шагов по камешкам, и дыхание Лены… «Пыхтит, будто мешок муки тащит», - мелькнула у него насмешливая мысль. Но вот зашуршала отодвигаемая ткань, и ему на лицо упал солнечный свет, а потом – чья-то тень. Виктор, который уже максимально расслабил свое тело, начал медитировать, чтобы не спугнуть Лену: «Я без сознания, мое тело расслаблено, мои мысли пусты, я безопасен, как младенец...».
Стараясь двигаться бесшумно, Лена заползла в палатку. На ее взгляд, посапывающий Виктор, весь пыльный от камнепада, явно не был ранен – крови ни на нем, ни вокруг него нет. Лена задумалась на эту тему: «Интересно, чего это он вырубился... контузило его, что ли… так вроде с потолка только пыль летела…». Предполагая, что контузия у Виктора все-таки могла быть – ведь  целиком процесс обвала в пещере она не видела – Лена, присев на корточки, тихонько толкнула мужчину в бок, готовясь отпрыгнуть в любой момент. Виктор, почувствовав толчок, не отреагировал – его мышцы были расслаблены, и он продолжал медитацию на заданную тему.
Лена, увидев полное спокойствие объекта, решила постепенно обезоружить Виктора. Но как это сделать? И обрез в чехле, и нож за голенищем находились на противоположной ей стороне тела. Но обрез вынуть сложнее – надо расстегивать чехол… «А если выдернуть у него нож из сапога, а как зашевелится – прижать к шее, как он бедному Дэну!» - решительно подумала Лена. «Тогда сам все отдаст, как миленький!». Задумано – сделано. И Лена, придвинувшись ближе к Виктору, аккуратно, кончиками пальцев, запущенными в голенище, стараясь не касаться голени, начала нащупывать рукоять ножа.
Дав Лене запустить руку поглубже, Виктор, схватив ее за кисть, резко перекатился на живот - Лена полетела через Виктора кувырком, сильно ударилась спиной об землю, в полете ударом ног в купол сшибла плохо закрепленную палатку и та отлетела в сторону. От удара у Лены перехватило дыхание, лишь на пару секунд - но Виктор уже уселся на нее верхом и сжал бока коленями. В руках у него – веревка, в глазах – смешинки. Он быстро перехватил руки Лены, вздернул их вверх у нее над головой, перехватил кисти веревкой и затянул узел. Лена билась, извивалась всем телом, пытаясь вырваться, но Виктор без труда удержал худощавое девичье тело, сжав коленями ребра – как бока строптивой лошади. У Лены перехватило дыхание, она замерла.
Виктор откинулся назад, держа левой рукой веревку, а правой ухватил одну ногу, притянул ее к рукам, оплел ее веревкой, после чего повторил тот же трюк со второй ногой. Затянув окончательный узел, он встал и картинно вытер пот со лба, после чего наклонился к Лене:
- Ну вот, давно пора было… - глядя на дергающуюся Лену, Виктор заулыбался - самым милым образом, даже ямочки на щеках появились.
- Лен, ты чего? Мы же с тобой еще не закончили нашу милую беседу. Хотя... ты уж прости, я тогда в пещере чушь понес... – Виктор почти достоверно изобразил на лице смущение.
Лена, мысленно помянув добрым словом институтские занятия по физкультуре, резко выпрямилась и села, склонившись вперед, со связанными вместе руками и ногами. Непрерывно вертясь, пытаясь выкрутиться из веревок, она ответила язвительным тоном:
- Быстро ты оклемался. Статуэточка помогает, да? Или потерял ее уже?

Дэн, оставленный Виктором в кустах, видя, что события развиваются в какую-то непонятную сторону, и подозревая, что Лену как минимум изнасилуют, а как максимум… в общем, будет что-то очень нехорошее, вдруг услышал недалеко от себя какой-то шорох и, почему-то решив, что это идущие сюда люди, начал орать во всю глотку:
- Помогите-е-е-е!!! А-А-А!!! Убива-а-аю-у-ут!!!
Услышав крики Дэна, Виктор посерьезнел. Угрюмо пробормотав «Блин, достал!», он подобрал с земли остатки разрезанной куртки Лены, и побежал к кустам, на ходу сворачивая тряпки в комок и перевязывая их в узлы. Подбежав к кустам, он, одним движением, наклонился и загнал комок тряпок в орущий рот, после чего перетянул кляп и рот Дэна остатками веревки и, завязав узел на затылке Дэна, утер рукавом пот со лба и, бросив парнишке «Скажи спасибо, что не пристрелил», вернулся к Лене и продолжил свой монолог:
- Так о чем бишь я?.. Ах да, о нашей беседе в пещере. Не скрою, она доставила мне меньше удовольствия, чем я рассчитывал, - на лице Виктора вновь появилась добрая улыбка, - однако ее можно продолжить, - и он провел ногтем большого пальца по задорно торчащей вверх ступне Лены.
Шорох затих, и Дэн разочарованно пробурчал:
- Чертов Виктор... чтоб он провалился...
Дернувшись от щекотки, Лена вновь перевернулась на пятую точку и заговорила, стараясь, чтобы ее голос звучал как можно более уверенно:
- А ты в курсе, мил человек, что за это бывает?! – говоря, Лена вновь стала выкручиваться из веревок.
- У меня вот уже кожа на руках стерта... до крови. Ссадина на коленке. И свидетель в кустах. Сто тридцать первой попахивает. И статуэтки в суде не засчитываются! – нахмурившись, Лена торжествующе посмотрела на Виктора. Тот вздохнул.
- Ну что ж, будем решать проблемы в порядке поступления. Кровь и ссадины - не страшно, есть мазь, на травах, заживет все в два дня. А свидетель... зря ты про него напомнила, - прищурившись, Виктор отошел к кустам, на ходу доставая нож из-за голенища. Он возился в кустах несколько минут, и за это время Лена услышала сначала протяжное мычание Дэна, затем его стон, затем... какой-то странный булькающий звук.
Дэн, чья кровь хлестала из перерезанного умелой рукой горла на кусты и землю, дернувшись несколько раз, замер. Дух, наблюдая за происходящим, сделал для себя заметку: «Та-а-ак! Минус еще один балбес. Гм, что характерно - просто убил, без принесения в жертву. Становится все интереснее».
В этот раз Дэну все-таки дали умереть и, беспрепятственно пролетев туннель со светом в конце, Дэн… вновь оказался на том же самом месте, только теперь он не чувствовал своего тела и мог летать и видеть все, что происходит внизу. Например, зависнув над кустами, он видел свое тело – связанное, скрюченное, жалкое, оно лежало посреди лужи крови. Бледное лицо мертвеца с застывшим взглядом было той деталью, которая на некоторое время (пока кровь не впиталась в землю) создала специфическую картину: зеленые листья кустарника и белый камень посреди темно-красного, быстро чернеющего зеркала, отражающего небо и облака, но в отличие от обычного зеркала, раскрашивающего отражения в собственные цвета.
Виктор, согнувшись, вышел из кустов, затем распрямился и, развернувшись, пошел в лагерь, на ходу вытирая нож остатками куртки Лены, поплевывая на лезвие и дыша на него с обеих сторон. Пока Виктор шел, он натер лезвие до зеркального блеска, и этот факт его очень обрадовал: он начал напевать без слов какую-то мелодию. Дойдя до лагеря и подойдя к Лене, Виктор сумел одновременно сделать три дела сразу: наклониться к связанной, полуобнаженной Лене, убрать отчищенный нож за голенище и продолжить разговор. Лена инстинктивно дернулась в сторону, увидев мелькнувшее перед лицом лезвие, но Виктор не обратил на это внимания:
- Ну, вот как-то так. И запомни - ты виновата в его смерти! Не напомнила бы, я бы его отпустил... потом. А вот теперь, когда все проблемы решены - позабавимся! – Виктор, улыбаясь так, как будто перед ним поставили тарелку с самой любимой его едой, с резким звуком хлопнул в ладоши и потер руки.
Он распрямился и пошел по часовой стрелке вокруг ерзающей на подстилке Лены, откровенно любуясь ей. Нежная даже на вид кожа, покрытая легким загаром; длинные ступни, аккуратные пальчики с педикюром и перламутровым лаком; стройные ноги, приятная крутизна бедер, переходящая в нечто, столь же приятное с вида, но закрытое кружевными трусиками; изящная талия, аккуратный животик - явно от тренажерного зала, едва выступающие ребра; две очаровательные выпуклости, прикрытые бюстье (впрочем, не так уж и много там было прикрыто); длинная шея, аккуратная голова, лицо... впрочем, в данный момент «красивым», «привлекательным» или даже просто «миловидным» его сложно было назвать. «Искаженное гневом» - так было бы правильнее.
Виктор смотрел вовсю - и не мог насмотреться: тело, стройное тело, гармоничное тело, и эту гармонию не могли испортить даже веревки и петли, наоборот - заставляя Лену напрягать мышцы в тщетных попыток высвободиться, тем самым они подчеркивали гармонию линий этого тела. Продолжая двигаться вокруг Лены, Виктор видел, как она пытается следить за ним, как сдувает со лба челку, падающую ей на глаза; слышал ее дыхание - даже дыхание гармонировало с ее движениями. В общем, все было предельно гармонично и выстроено в едином стиле.
И вот эту красоту он собрался исказить, заставить биться в судорогах сначала смеха, а потом страсти? Этот аккуратный ротик с розовыми губами должен был дергаться в хихикании, хохоте, стонах? Это прекрасное тело, эти стройные ноги должны будут дергаться в разные стороны, вырываться из его крепких, сильных, напряженных пальцев? Уворачиваться от них и подручных средств? Прижиматься к подстилке в тщетном желании скрыть самые-самые-самые щекотливые местечки? ДА! Черт возьми, все должно было быть именно так - и так будет!
Закончив наслаждаться Лениной красотой, Виктор огляделся по сторонам и нашел взглядом кустики травы с былинками. Он отошел от Лены, наклонился, нарвал пучок и принялся составлять «икебану» - мягкие травинки в центр, твердые былинки - по бокам. Впрочем, пару-тройку былинок он воткнул в середину букета. Вернувшись к подстилке, на которой сидела связанная Лена, Виктор легким движением руки опрокинул ее на спину и провел получившимся букетом по ступне - сначала слегка, затем с нажимом.

Ждите обновлений не ранее 4 августа )) по причине отпуска. Всем хороших дней! ))

Примерно через десять минут тело Лены покраснело и начало гореть от мягких, покалывающих прикосновений травинок. Оно чувствовало уже даже не щекотку, а электрические разряды, от которых дрожала кожа, и кровь бежала по сосудам, повинуясь уже не столько ударам сердца, сколько этим разрядам. Лена ощущала каждый свой нерв как туго натянутую струну; ее мышцы трещали от перенапряжения. Она решила расслабиться, считая, что чем сильнее она напрягается, тем выше ее чувствительность. Но практически в ту же секунду «букеты» во вдохновенных руках Виктора доказали Лене всю наивность ее предположений. Обмякшее тело стало вдруг втрое чувствительнее, так что девушка завизжала от совершенно невыносимой щекотки. Краем сознания проскочила мысль «Черт, этот маньяк защекочет меня насмерть!», но относительно членораздельно Лена озвучила совсем другое:
- У-у-у-у-у-у-у-уйди-и-и-и-хи-хи-хи!!! Пусть-хи-хи-хи-хи меня!!!
В ответ на эту с трудом выдавленную «просьбу» Виктор только усилил щекотку – «букеты», и без того не дремавшие в его руках, ускорили темп своего движения. Хотя, по идее, дальше ускорять было уже некуда. Он даже перестал произносить слова песни – просто негромко мычал в такт.
Лене казалось, что травинки летают по ее телу. Если бы она лежала с закрытыми глазами, то сказала бы, что на месте Виктора сидит какое-то многорукое индийское божество, вместо пальцев у него травинки, сплетенные в жгут, и каждый из них считал делом своей чести пробежаться по внутренней стороне ее бедер, не оставляя своим посещением любой обнаженный участок ее тела. От нескончаемой щекотки Лена начала издавать странные звуки – нечто среднее между хохотом и стоном… и внезапно ощутила легкий холодок в промежности. Через несколько секунд Лена поняла: холод исходит снаружи, от намокшей ткани трусиков, и намокла ткань не от мочи и не от пота. Ее плоть среагировала быстрее, чем разум, тело практически предало свою хозяйку.
Безмерно удивившись своей реакции, Лена продолжала без особого энтузиазма уворачиваться от щекочущего ее Виктора, периодически взвизгивая, когда становилось совсем уж невмоготу:
- И-и-и-и-и-и-и-и-и-иу-у! Все! Все! Хва-а-а-а-атит! Все что хочешь, перестань только!
Дух, наблюдающий за происходящим с вершины холма, пожал плечами: «Так-так... Все в порядке вещей...» Присмотревшись к кустам, он помрачнел. «Но вот труп надо убрать. Блин, вот ни в чем на людей нельзя положиться...» Он вновь «нащупал» сознание медведя – «Давай, Михайло Потапыч... Блин, ты минимум через час будешь... А что делать - без вариантов, топай, жду».
Дэн – теперь уже Призрак – видел все действие, просто летая над поляной: Лену, визжащую от смеха, Виктора, безжалостно щекочущего Лену. Он даже разглядел мокрое пятно на трусиках Лены и, смутившись, решил для себя: «Ладно, полечу пещеру осматривать… тут-то все равно больше делать нечего…»
Виктор, увидев медленно расползающееся на трусиках Лены мокрое пятно, усмехнулся:
- А журчания-то не слышно... Значит, пришло время.
Мечтательно улыбнувшись, Виктор положил «букет» из правой руки на камни. Продолжая щекотать Лену левой рукой (правда, она уже не ощущала особой разницы), он правой рукой вынул из-за голенища нож и стал аккуратно резать бретельки бюстье и вспарывать нитки между его чашечками. Дождавшись, пока от неистовых движений тела Лены откроется ее прекрасная, упругая даже на вид грудь с задорно торчащими крепкими сосками, Виктор убрал нож за голенище, вновь взял «букет» в правую руку и нежными касаниями начал щекотать открывающиеся взгляду «спелые плоды» по той же методе, что и все остальные части тела Лены.

Отредактировано Robert (2015-08-06 23:06:22)

Дух, чувствуя «сидящую» в Викторе Сущность и ее слияние с Виктором и Леной во время секса, решил не мешать им – в силу собственного же правила: «Иногда надо позволять событиям идти так, как они того хотят – это будет наилучшим выходом». Но когда любовный акт закончился обоюдным мощным оргазмом, и стало ясно, что никто из участников (включая Сущность) не пострадал, Дух решил снова поиграть с этими забавными человечками. Сказав на ухо Лене «Ой, а чего это вы тут делаете?» с интонацией незабвенного пионера из фильма «Добро пожаловать, или Посторонним вход воспрещен», он сделал так, что у смущенного Виктора, поспешно натягивающего трусы, вдруг с громким треском лопнул шов на них, тем самым превратив Виктора в эксгибициониста.
Виктор, посмотрев на тряпку, которая еще несколько секунд назад была трусами, перевел взгляд на Лену и махнул рукой со словами:
- А и х** с ними! Пусть проветрится! – и продолжил, усмехаясь:
- Комбез надену - и все дела! А то вдруг ты еще захочешь… - он подмигнул Лене, с таким выражением лица, которое бывает у гурмана после обеда, полного всяческих гастрономических изысков.
Услышав голос Духа, Лена мгновенно пришла в себя и начала неистово выкручиваться из ослабевших веревок. Очень скоро она освободила руки, а затем и развязала себе ноги и стала одеваться, быстро натягивая трусики и затем надевая вытянутые на ощупь из рюкзака носки и запасной спортивный костюм. В оба глаза наблюдая за Виктором, она не увидела в его взгляде того голода, что был пять минут назад. Видимо, «потусторонняя тварь» или покинула его, или «вернула» Виктору управление телом и разумом. Это снова был тот мужчина, с которым они познакомились два дня назад. Краем уха слушая Виктора и понимая, что в данный момент от него не стоит ждать ничего страшного, Лена обратилась к Духу:
- Вернулся? Еще скажи, что ничего не помнишь!
Виктор принял слова Лены за обращение к нему, и удивленно посмотрел на девушку:
- Вообще-то я помню всё, что было здесь и сейчас, - Виктор очень приятно улыбнулся и подмигнул Лене. - Нам обоим понравилось, разве нет?
Лена, надевая "гриндера", продолжала настороженно глядеть на Виктора. Услышав его, она машинально кивнула головой и с некоторым ехидством ответила:
- Ага... понравилось... особенно начало было неплохое, с соломкой...
Внезапно Дух ощутил чужие эманации – а именно Сущности, «сидевшей» в Викторе. С какой целью это делалось, Дух не знал, но над поляной постепенно начали собираться и чернеть тучи. Желая уберечь Лену, Дух вновь сказал ей на ухо:
- Лена, беги. И быстро. Тут щас такое может начаться...
Лена, зная, что Дух такими вещами не шутит, решила отвлечь Виктора. Она заметила в траве рядом с Виктором какой-то посторонний предмет, и, присмотревшись, опознала в нем ту самую статуэтку – Хя, которая, очевидно, выпала из кармана комбинезона Виктора. Решение проблемы пришло Лене в голову мгновенно. Со словами «Я пить хочу страшно...» она мотивированно достала стеклянную поллитровку «Ессентуки № 4» из своего рюкзака, после чего мотнула подбородком в сторону Хя и саркастически произнесла:
- О, кстати, не забудь статуэточку, она, небось, кроме магического еще и экономический вес имеет?
Виктор повернул голову в ту сторону, куда указывал Ленин подбородок, и, благодарно кивнув пару раз, наклонился, чтобы поднять вещицу. Тут же он на своем опыте подтвердил правильность одной из Заповедей Грамотного Любовника: «Никогда не отворачивайся от девушки после секса!» - Лена с размаха приложила Виктора поллитровкой по затылку, вложив в удар все свои оставшиеся силы. Виктор ткнулся головой в траву, издав какой-то странный горловой звук. Лена мигом подобрала статуэтку, схватила свой рюкзак, вскочила и, не оглядываясь, помчалась в сторону холма, на который ее в последний раз перенес Дух. При этом она вопила что есть мочи:
- Дух, помоги мне!!!!!!!!!
Отбежав шагов на тридцать, девушка быстро обернулась, не останавливая бега, и увидела Виктора, сидящего на земле и держащегося руками за голову. Она слышала покрикивания Духа «Беги, беги быстрее!», но в дополнительных стимулах не нуждалась – тучи над поляной сгущались и чернели все быстрее, в них начали мелькать молнии и глухо зарокотал гром.

Отредактировано Robert (2015-08-10 21:36:26)