Вместе с Леной они вошли в пещеру, и Лена начала оглядываться, чтобы сориентироваться, говоря при этом Виктору:
- Да расслабься ты. Не на войне. Ох, зря мы Дэна оставили. Бестолковый он. И спасать будет некому... Ну да ладно. Вот... – она показала пальцем на красные метки на стене.
- Мы путь краской помечали. Каждые пять метров. Не заблудимся. Давай сначала на то место, где мы статуэтку нашли? Может, и про «оборотней» этих, которые без погон, чего выясним? – Лена усмехнулась.
- Может, и выясним… - и Виктор, вспомнив песню, подходящую к случаю, начал тихо напевать: «Оборотень, оборотень, серая шерстка, Почему ты начал сторониться людей? Люди мягко стелят, только спать жестко - Завиляй хвостом, тут и быть беде...»
По меткам Виктор и Лена добрались до входа в тот самый грот, за которым был  «Тещин Язык». Виктор остановился, посмотрел в свет от фонарика и сказал Лене через плечо:
- Теперь ты впереди, у тебя Хя, - и пропустил Лену вперед.
Сказать, что Лене было страшно, значит, не сказать ничего. Перед узким лазом, который в прошлый раз завалил камнем сумасшедший диггер, как только она из него вылезла, ее обуял самый настоящий животный ужас. Как детсадовской малышке в темной комнате, ей стали слышаться перешептывания и шуршания, а пляшущие тени, отбрасываемые выступающими камнями, стали вдруг прячущимися в темноте монстрами.
Шумно сглотнув, Лена прошептала:
- Вить... здесь метров шесть ползти. А ты... не мог бы ползти сразу за мной? Ну... чтоб если что... ты бы вытянул меня обратно?.. Я боюсь.
Виктор кивнул головой:
- Давай-ка связку сделаем… - Виктор снял рюкзак, достал из него веревку и карабины, умело обвязал себя и Лену, после чего вновь надел рюкзак со словами:
- Так оно легче будет. Ну, пошли, - и Виктор ободряюще улыбнулся Лене.
Лена, проталкивая рюкзак впереди себя, и освещая фонариком узкое пространство лаза, доползла до выхода в грот. Не вылезая в сам грот, она быстро осветила его, чиркнув лучом фонаря по стенам и потолку. Затем Лена некоторое время прислушивалась, всматриваясь в оба ответвления развилки, после чего, с трудом повернув голову, сказала в ход: - Вроде тихо. Я вхожу.
Она кинула рюкзак в грот, затем вылезла сама и осмотрелась по сторонам. [14]
- «Тещин Язык» - это направо. Вон и краска наша.
Дух не оставлял вниманием пришедших в пещеру – Лене под ноги выбежала крупная крыса.
С диким криком «А-А-А-А-А-А-А-А-А!» Лена отпрыгнула в сторону, но веревка связки не пустила ее далеко. Потеряв равновесие, Лена шлепнулась на землю, но от испуга тут же резко вскочила и брезгливо сплюнула.
- Тьфу ты! Это еще откуда? Что они тут жрут? – и крикнула в ход, Виктору:
- Это крыса! Напугала меня. Давай лезь быстрее!
Виктор пролез по трубе вслед за Леной, вылез в грот, встал на ноги и стал  осматриваться, говоря при этом с Леной:
- Крысы-то? А чего бы им здесь не быть? Жрать они себе найдут - птенцов там в гнезде, орехи какие-нибудь... Хотя до деревни отсюда далековато. Ладно, пошли дальше. Я впереди, - и они ушли в «Тещин Язык».
Устав догонять быстро идущего Виктора, Лена остановилась, прислонившись к стене:
- Вить, я сейчас догоню!
Она достала из рюкзака бутылку воды, отпила и начала садиться на пол пещеры, решив немного передохнуть и говоря самой себе:
- Нет, определенно тут что-то с воздухом... Аж дышать тяжело.
Услышав за спиной голос Лены, Виктор развернулся и всмотрелся в открывающуюся перед ним картину. Увидев присаживающуюся Лену, он резко ухватил ее за руку и вздернул на ноги со словами:
- Никогда этого не делай! Любой газ тяжелее воздуха, он накапливается внизу, - поводив лучом фонаря в том направлении, куда им надо было идти, Виктор сказал:
- Пошли дальше, там пол повышается. Там и передохнем. Да и перекусить бы не мешало, - он улыбнулся Лене. Та в ответ пожала плечами.
- Ну, не любой... Но поесть не мешает. Тем более, что мы пришли. Вот моя последняя метка. Тут мы и нашли статуэтку. Вить... давай ее выбросим, а? Что-то в ней есть нехорошее... Могу тебе отдать, если хочешь, я ее уже сфотографировала… - с этими словами она достала из потайного кармана статуэтку и протянула ее Виктору.
При виде статуэтки Виктор крепко задумался. В этот момент его голова внутри была похожа на пещеру, где вспугнутыми летучими мышами метались мысли: «Взять? И что тогда? Что вылезет наружу? Как бы не порвать ее прямо здесь... А ты никогда не хотел проверить - что в тебе скрыто? Вот и шанс!.. А алтарь? Сможешь ты отказаться от мечты? Да уж, мечта - набрать золота и залечь на дно… Служитель Ширээ? Было раньше такое дело... но я отошел. Нет, от такого не отходят. Да и сны что-то перестали сниться... В сущности, чем я рискую? Если что и случится - так тут никого нет, тело закину в один из отнорков. Мальчишка... этого туда же. Крысы обрадуются... Но тогда надо будет валить отсюда... А зачем? Барахло сжечь, предварительно обыскав, ценности - оставить себе. И жить дальше, и ждать. Тот «вервольф» рассказывал легенду в порядке трепа, а искал я дальше все сам. Сколько я тут уже? Месяца два, не меньше. А никого пока нет... тьфу-тьфу-тьфу (мысленно трижды плюет через левое плечо и стучит себя по голове). К Ширээ я могу и не идти - если правда то, что рассказал тот парень. Ну что ж... посмотрим!»

*****
Тем временем Дэн, не зная, чем заняться, прогуливался по лагерю, подбрасывая в руке нож и пытаясь его поймать за рукоятку. Постепенно у него стало получаться, но мысли отвлекали его от этого занятия: «Опять этот лагерь... может, свалить отсюда? А идти куда?.. Да, положение... лишь бы оборотень этот не появился...»
В это время Дэн услышал волчий вой. Он недоуменно огляделся по сторонам. Вой повторился, и со стороны горы к палаткам вышла волчица. Она посмотрела на Дэна и остановилась. Дэн, испуганно выставив руку с ножом, начал было отступать, но хруст веток сзади и сбоку заставил его развернуться на шум. С противоположной стороны к лагерю вышел большой медведь, рядом с которым… бежали две рыси! Те самые, с поляны! Передвижение этой группы напоминало действия атакующей пехоты при поддержке танков. Когда медведь остановился, обе рыси оторвались от него и по дуге вышли «на фланги» Дэна, в результате чего тот был окружён.
Дэн не знал, чего он больше испугался в тот момент. Возможно, принципиального наличия живых оборотней в мире, где таковые, по идее, не существуют; возможно, повторения процедуры щекотки – как тогда, на поляне… Но чего-то Дэн испугался. И испуг придал ему сил. С громкими нечленораздельными криками, в которых угадывалась фраза «пошли нахер», размахивая направо и налево ножом примерно так же, как машут веткой, отгоняя комаров или мошкУ и вертя головой, чтобы видеть всех зверей, Дэн начал отступать из лагеря в сторону деревни. Но никто не собирался отпускать его.
Круг хищников, центром которого был Дэн, постепенно сужался. Поймав взгляд волчицы, Дэн, несмотря на весь свой испуг, успел даже удивиться – откуда такая человеческая тоска во взгляде зверя? Медведь внушительно рыкнул; Дэн, взмахнув ножом, резко развернулся к нему и почувствовал, что попался в ловушку. Взгляды зверя и человека пересеклись, и Дэн почувствовал, что попал в какую-то субстанцию, по типу янтаря, которая полностью сковала его тело. Медведь помотал головой – у Дэна опустились руки и подкосились ноги. Сбоку на него прыгнул Рысь, и, окончательно сбив Дэна с ног,  прижал своей лапой его руку с ножом. Подбежавшая Рыся тут же выбила нож у человека ударом своей лапы, расцарапав ему при этом руку, и другим ударом отбросила его куда-то в сторону, за пределы лагеря. Медведь подошел к лежащему на земле пареньку, нагнул голову, и дыхание из его пасти обожгло лицо Дэна. От вида громадных клыков перед своим лицом и исходившего из пасти запаха, от осознания того, что с ним снова могут сделать все, что захотят, и что его судьба никого из окружающих не волнует, Дэн потерял сознание. Медведь принюхался к нему, аккуратно взял зубами за пояс и закинул бесчувственное тело себе на спину, после чего вся группа покинула лагерь, унося Дэна с собой.
Дэн пришел в себя и тут же чихнул. В носу было щекотно от разных травяных запахов. Пучки трав висели под потолком, сложенным из толстых досок, и это было первое, что увидел Дэн. Следующее ощущение – он связан. Подвигавшись, Дэн понял, что он связан, но не привязан, и огляделся по сторонам. Он лежал на широком дубовом столе, и с обеих сторон от него вдоль бревенчатых стен стояли длинные широкие лавки, на которых кто-то сидел. Дэн всмотрелся в сидящих… и по его телу побежали мурашки, как будто он долго стоял в промокшей одежде под моросящим дождем. Слева от него на длинной широкой лавке сидел тот мужик – оборотень, и рядом с ним старик с длинными волосами, перехваченными на лбу ремешком с каким-то узором, весь седой, но очень даже крепкий на вид. Оба молча смотрели на Дэна.
Послышались шаги, и в комнату вошли еще двое, женщины. Одна – старуха, такая же седая и крепкая, как старик. Второй была Марина. Они присели на другую такую же лавку, справа от Дэна. На старике и старухе была какая-то народная одежда – Дэн смутно помнил, что такое им показывали в каком-то музее, где он был со своим классом на экскурсии. Рысь-оборотень и Марина были одеты по-современному – водолазки, камуфляжные штаны, высокие «берцы». Молчание повисло в избе, и первым нарушил его Дэн:
- Опять вы... мля-я-я... отпустите меня, пожалуйста... и не надо меня щекотать, умоляю...
Это было сказано таким тоскливым голосом, что и камень мог бы заплакать. Сидевшие на лавках камнями не были, поэтому плакать не собирались.
- Никто не собирается тебя щекотать, - произнес седовласый старик и обратился к Марине:
- Принеси-ка мне, дочка, порошок волшебный.
Со словами «Да, батюшка» Марина встала, склонила голову и вышла из комнаты. Старик тоже встал и подошел к столу, после чего начал снимать с Дэна обувь и носки. Закончив это, он махнул рукой Рысю-человеку:
- Помоги мне, зятёк.

Отредактировано Robert (2015-07-23 00:26:27)

Он собрал с живота Дэна кости, ссыпал их в мешочек и отдал его Марине, которая убрала его куда-то в карман, после чего взмахнул рукой. По этому знаку оборотни и старуха подошли к Дэну, после чего втроем начали его щекотать. Рысь-человек взял на себя ноги – ступни и пространство под коленками. Марина – низ живота, живот и бока. Старуха – подмышки. Старик стоял рядом и наблюдал, подсказывая. Если бы кто-то решил посмотреть на эту ситуацию со стороны, то увидел бы дружный коллектив, делающий массаж или каким-то иным путем разминающий тело парнишки. Лица участников были одухотворены, веселые улыбки не покидали их, шутки и прибаутки так и летали в воздухе, уступая в скорости лишь пальцам тех, кто эти шутки и прибаутки озвучивал. Но высоко в горах, где стоял дом старика, не было никого, кто мог бы на это посмотреть.
Щекотка началась постепенно, с нежных поглаживаний и почесываний, чтобы разогреть кожу. Дэн ерзал по столу, но это приводило лишь к тому, что, уворачиваясь от одних пальцев, он попадал под другие, и не понимал, какие из них более щекотливые. Темп щекотки нарастал, и вскоре хихиканье Дэна сменилось похохатыванием, а затем и полноценным, громким  хохотом, заглушающим шутки и прибаутки, которыми обменивались участники действа.
Через пару минут после начала полноценной щекотки Дэн перестал понимать, где он находится. Все его ощущения замыкались на кончики пальцев щекочущих его. Они поглаживали, пощипывали, ввинчивались, царапали, обжимали… можно назвать еще много глаголов в этом же контексте, но результат был неизменен: ЩЕКОТКА-А-А-А! Самое захватывающее в ней было то, что она напоминала постепенное повышение уровня воды в сосуде, при этом уже имеющаяся вода не снижала своего давления на дно и стенки сосуда.
Дэн бился, извивался, но его обнаженное тело соблазняло тех, кто его щекотал, почти абсолютной доступностью. Почти – потому что спина оставалась закрытой. Однако все остальное… Розовые ступни, мягкие, непривычные к длительным переходам; нежная кожа, не обожженная солнцем и морозом, не исхлестанная ветрами; мягкие косточки и суставы, не закаленные тяжелой нагрузкой – все это так приятно поддавалось мужским и женским пальцам, которые знали тяжелый труд не понаслышке, что вызывало желание щекотать еще и еще. Ощущение беззащитности жертвы играло большую роль для оборотней, щекочущих Дэна. Ну и, конечно, желание познать предел прочности тела и терпения его хозяина и, возможно, немного его превысить, совсем чуть-чуть, чтобы эта нежная юношеская плоть получила бы хоть какую-нибудь закалку – это уже было следствием человеческих желаний. Но что из этого для щекочущих Дэна было на первом месте, а что на втором – не ответил бы никто, кроме их самих; да и сами они не были склонны к рефлексии и самокопаниям – жизнь среди дикой природы не способствует выживанию при наличии этих качеств у людей, да и у нелюдей тоже.
Постепенно чувствительность Дэна начала падать, и его тело уже не так рьяно отвечало на атаки пальцев щекочущих его. Это не осталось незамеченным, и оборотни остановились, а старик достал из-под рубахи какую-то трубочку, заткнутую с обеих сторон, аккуратно извлек обе пробочки, занес ее над ногами Дэна и медленно подул в нее, перемещая трубочку вдоль тела. Из трубочки потянулся мелкая серовато-коричневая взвесь, которая оседала на теле, растворялась в капельках пота Дэна и незаметно всасывалась в кожу.
Подождав немного, старик кивнул головой, и оборотни продолжили щекотать Дэна. Если до этого порошка Дэн думал (когда ему это удавалось), что слово «щекотка» пишется исключительно заглавными буквами, причем такими, которые закрывают небо над головой, то теперь он уже так не думал. Ему показалось, что с него сняли кожу, и пальцы щекочущих его оборотней буквально наматывают на себя его нервы. Хохот, издаваемый Дэном, и так-то плохо поддавался транскрипции (ну не считать же нечленораздельные выкрики типа «Ннахахахахах!», «Ахахахахп! Пхвакывваапааааха!!» возможными для беглого прочтения, даже при их записи), а теперь он превратился во что-то совершенно неописуемое и не поддающееся никакой фиксации. От этих звуков исходило стойкое ощущение рвущейся в тисках плотины горной реки или конского табуна, которого на всем ходу загоняют в ограду.
Примерно через 20 минут щекотки Дэн, уже практически ничего не ощущая, начал захлебываться слюной, изо рта у него пошла пена. Оборотни прекратили щекотку, старуха начала делать над телом Дэна движения руками, и его дыхание восстановилось. Со словами «Ну-ну, отрок, умереть от щекотки тебе не дадут» старик завязал Дэну глаза, и последний почувствовал какой-то странный сладковато-свежий запах. Запах приносил разные видения, самым тусклым и неинтересным из которых было такое: четверо бирюзовых всадников на красных конях, на фоне фиолетовых гор ловят в  черной реке большую рыбу, типа осетра, чешуя которой играет переливами всех известных людям красок. Пытаясь понять, какого же цвета рыба, Дэн незаметно для себя потерял сознание.
Когда он очнулся, глаза его были так же завязаны, но руки и ноги свободны от веревок. Вокруг себя Дэн слышал журчание ручья и пение птиц, а тело его освежал ласковый теплый ветерок.
Полежав немного на траве и не услышав звуков, которыми сопровождается присутствие людей, Дэн аккуратно снял повязку с глаз и огляделся по сторонам. Действительно, в пределах близости никого не наблюдалось. Вокруг Дэна была лесная поляна, которую пересекал маленький ручеек. Трава и листья деревьев играли всеми оттенками зеленого цвета под солнечными лучами.
- Ух ты! – вырвалось у Дэна. – Я что, в Рай попал?

Лена никогда не была суеверной, она хотела попасть сюда, излазить все вдоль и поперек и доказать, хотя бы самой себе, что все это россказни или влияние природных сил. Но вот прямо сейчас кто-то с ней разговаривал! И, судя по всему, это... не человек. По Лениной спине прокатилась волна холода.
- Не твое дело! – бросила Лена в темноту, прижимаясь спиной к стене. - Зачем ты убил Виктора?
- Н-да... И это вместо «спасибо»... – в голосе появились саркастические нотки. - Живой он, уголовник... Искатель, блин, сокровищ. И скоро очухается, так что давай-ка собирайся и пошли отсюда. Мне все равно, а тебе на воздухе будет лучше… - при этих словах фонарик Лены вдруг зажегся сам собой, так же, как и погас.
Лена вздрогнула от неожиданной вспышки и рефлекторно зажмурилась. Открыв через пару секунд глаза, она огляделась, медленно подняла фонарь и, так же медленно поворачиваясь вокруг себя, осветила пространство по кругу. Внезапно Лену пронзила, как молнией, дикая злоба. Все ее тело напряглось, и перекошенным ртом она выплюнула в отступившую подсветом фонарика темноту:
- Эй, как тебя там! В привидений я не верю! Ты сейчас же мне покажешься, или  я никуда отсюда не уйду!!!
Интонация голоса изменилась на относительно равнодушную; обычно человек, говоря в таком тоне, пожимает плечами.
- Не, ну хочешь - оставайся... Этот деятель очнется... В весьма приподнятом настроении, как ты понимаешь... И фиг он тебе поверит, что выстрел произошел случайно, а ты не собиралась его пристрелить... Оставайся.
Внезапно накатившая злоба так же внезапно исчезла, мышцы Лены расслабились и она чуть не упала на пол. Ухватившись за стену, она быстро обдумала сложившуюся ситуацию: «Ну ладно, Виктор меня все равно найдет, так что объяснений не избежать... Надо ребят в лагере собрать и постараться успеть свалить отсюда», после чего приняла решение:
- Куда идти-то? Завалил тут все камнями, и краски теперь не видно... – в этот момент в голове у Лены промелькнула насмешливая мысль: «Боже, я разговариваю с воздухом! Меня переведут на богословский факультет». Голос напомнил Лене: - Обуйся только, - и пошутил: - Ножки у тебя, конечно, красивые, но камням это побоку…
После того, как Лена, натянув носки и «гриндера», завязала шнурки, интонация голоса вновь изменилась, теперь уже на деловую. Так мог бы разговаривать оператор, который направляет бойца с прикрепленной камерой к нужной точке на карте.
- Не туда. Иди дальше в пещеру. Во-о-он там, видишь, куда летучая мышь полетела. Теперь налево... Направо... Еще раз направо... Тут пригнись... – проигнорировав голос, Лена смачно приложилась головой о выступ пещеры и зашипела от боли.
- А я говорил – пригнись! Теперь шишка будет. Ладно, до свадьбы заживет. Тут прямо... Теперь налево... Стой. Ляг на пол. Видишь, слева от тебя щель? Это шкурник. Лезь в него. Ты девочка стройная, пролезешь. Если что - я помогу. Он не очень длинный, не бойся.
При виде узкого лаза страх опять вернулся к Лене. Хотя, пока она шла, этот спокойный голос не давал ей окунуться в панику. Он успокаивал, но и пугал одновременно. Он... «Нет», - Лена мысленно помотала головой, - «я должна выяснить, кто его хозяин».
Увидев вход в шкурник и оценив его диаметр, у Лены вырвалось:
- Поможешь? – и тут же ей в голову пришла мысль: «Если я застряну в этом каменном мешке, и он начнет меня щекотать, я просто сойду с ума…» Настрой Лены тут же переменился, и она поспешно открестилась от своей просьбы:
- Нет, я сама! – но мысль развивалась дальше: «… или нет? Это было очень нежно на самом деле... Ну, признайся же, Ленка, что тебе понравилось!»
Чтобы не дать себе мысленно скатиться в эротику, или, того хуже, в порнографию, Лена сплюнула и потрясла головой, делая вид, будто избавляется от пыли во рту и в волосах. Брезентовая сумка с продуктами, которую дал ей Виктор, ударила ее по бедру, напомнив о себе. Лена стянула сумку и убрала ее в рюкзак, где было свободное место. Потом, толкая рюкзак впереди себя, она заползла в узкий лаз. Через несколько секунд у Лены, даже сквозь всю одежду ощутившей на всем своем теле рельеф стен, потолка и пола лаза одновременно, вырвалось:
- Эдак... правда шкуру сдерет! – однако своего продвижения она не остановила.
Голос подбодрил ее:
- Давай, давай, не бойся. Немного осталось.  Не так уж тут и узко.
Лена, тяжело дыша, остановилась, чтобы передохнуть, и вытянулась на животе посреди лаза. Как человек с истинно научным складом ума, она не могла не использовать любую свободную минуту, чтобы не пополнить свои знания о мире – тем более сейчас, когда этот мир поворачивался к Лене той стороной, которую она до сих пор считала заповедником сказок!
- Ты меня с ума сводишь! Послушай... Ты вроде разумный... разумное существо. Как ты можешь говорить, если тебя не видно? Как ты можешь меня трогать, если у тебя нет рук. Ну объясни, а? У меня крыша едет от всего этого. Пожалуйста-а-а… - Лена просительно затянула окончание слова.
При этих словах что-то переместилось у девушки под одеждой, прямо по ее телу от бедер до подмышек, прикасаясь к бокам и как бы их ощупывая. Ощущения у Лены были как будто от легких прикосновений чьих-то сильных пальцев. Одновременно она услышала:
- А вот так. Не заморачивайся этой стороной вопроса. А то крыша точно съедет.
- Ай-ха-ха-ха! Оу-х-х-х! – Лена задергалась в узком лазе, и тут же  набила себе еще одну шишку, но это лишь подтолкнуло ее дедуктивное мышление.
- Ты полтергейст! Я знаю, они могут двигать вещи. Хотя я думаю, это люди делают сами, какой-то своей энергией... – «Ну, сделай же так еще!» - эта мысль пришла так неожиданно и была такой сильной, что Лена остановилась и тут же ощутила, что дальше она двигаться не может. Мгновенно решив «раз он меня сюда затянул – пусть он и вытаскивает», она обратилась к голосу:
- Я, кажется, застряла. Помоги же мне!
И помощь пришла – на этот раз «пальцы» побежали по ступням девушки, как бы подтверждая, что бестелесному существу ботинки не помеха.
Лена, взвизгнув, затрепыхалась в лазе:
- А-а-а-ай! Мы так не договаривались! Пятки, чур, не трогать!
- Это почему же? Кстати, хватит дурачиться, вылезай давай. – Голос, как всегда, был спокоен и доброжелателен.
- Про это грот никто не знает, здесь ты сможешь отдохнуть, и мы нормально поговорим. Попасть сюда можно только через этот шкурник, и... И еще одним способом, пока не скажу каким. Сама понимаешь, взрослому мужику там никак не пролезть.
Лена, наученная реальностью, всегда старалась оставить последнее слово за собой, и текущая ситуация не стала исключением.
- Ага, если он не оборотень и не умеет превращаться в каких-нибудь... ящериц... – с этими словами она напряглась, сделала последнее усилие и, выпихнув рюкзак, вывалилась вместе с ним в широкий грот, добавив в прыжке, - ... или крыс.

Лена, присев на корточки, затрясла головой; ей было неприятно, что Дух проник в ее голову без ее согласия. Она мысленно напряглась в ожидании попыток захвата Духом «центров управления» ее телом. Непонимание ситуации, ее противоречие абсолютно всему, что знала и чем руководствовалась Лена в повседневной жизни, ощущение зависимости непонятно от кого, да и постоянная щекотка, когда этого захочет Дух (как будто с младенцем играют) – все это начало ее бесить, и где-то минуту спустя она, не ощущая противодействия, выкрикнула:
- Я поняла-а-а-а-а... Тебя нет! Вообще нет!
Облегчение, возникшее от этих слов, вернуло Лену в реальный мир, и она, бросая вызов всему окружающему ее здесь и сейчас, продолжила:
- Никого тут нет, эй, слышите?!!!! Это какая-то геомагнитная аномалия пещеры заставляет человеческий мозг вытворять всякие чудеса. – Лена, торопясь, начала собирать рюкзак, приговаривая: - Да, и обвал... и крысы... и... даже щекотка. Ну да, я ее боюсь с детства, до жути боюсь! Вот и вылезли детские страхи в столь извращенной форме, что мне даже понравилось! – голос Лены сорвался на крик.
- Эй, вы там, летучие мыши, мне понравилось!!! Кто еще не слышал?! Родник, дружище, ах да, крысы, милые существа, камешки - благородный известняк! Имеющий уши да услышит: МНЕ ПО-НРА-ВИ-ЛОСЬ!!!! – выкрикнув все это, Лена почувствовала, что выдохлась. Она села на землю и продолжила уже нормальным голосом:
- Вот так и сходят люди с ума... Так... Десять глубоких вдохов и выдохов... – Лена начала дышать и считать в такт.
- Смотри не сбейся со счета, - голос Духа снова звучал в воздухе, а не в Лениной голове.
- Хоть это и не укладывается в твоей голове, но тут есть ты, и тут есть я. Не бойся, не происходит ничего такого, что могло бы нарушить твое представление о мире. Ну, если только чуток его расширить, - Дух хмыкнул.
Завершив дыхательные упражнения, Лена встала с каменного пола грота и направилась к «шкурнику», говоря себе при этом:
- Ничего, ничего, раздвоение личности - это не смертельно. Полноценный отдых, витаминчики там всякие. В конце концов, я могу это контролировать. Просто не слушать его и все… - резко остановившись, Лена задумалась: «Кстати, а почему голос мужской?» и выбрала самое простое, на ее взгляд, объяснение: «Блин... Вот что значит не иметь парня в 20 лет...». С этими мыслями Лена решительно направилась к узкому лазу.
Зная все особенности разных частей горы, и конкретно этого лаза, Дух решил кое-что пояснить Лене.
- Кстати, из шкурника тебе не вылезти, учти. Неопытный ты спелеолог. Даже не заметила что это не просто шкурник, а «щучка» - все камешки, и сверху, и снизу, наклонены в одну сторону. Так что сюда влезть - не проблема, а вот обратно - фигушки. – Дух добродушно рассмеялся.
Лена твердо решила не произносить больше ни слова, однако предупреждение Духа она услышала. «Угу, лаз не такой уж и узкий. Куртка довольно скользкая. Вылезу! А что «щучку» не заметила… Ну что ж, я теперь, видимо, вообще больная на голову».
Лена легла на пол, и, толкая перед собой рюкзак, стала протискиваться в лаз. Ей удалось проползти метра полтора, после чего цепляющаяся за стены одежда окончательно застопорила ее продвижение. Поворочавшись, Лена наметила план действий и сказала сама себе:
- Так... если продвигаться о-о-очень медленно, по сантиметру, может и останусь жива. Часа за три вылезу.
Наблюдая за Леной, Дух мысленно усмехнулся. Ему это все напоминало действия насекомого в замкнутом пространстве. Муравей, попав в банку, упорно лезет на стену, срывается с нее, пытается выбраться… и не в состоянии понять, что это невозможно – если только человек не вытряхнет муравья из банки.
- Нет, ну какая же ты упрямая, - с насмешкой в голосе сказал Дух. - Ну, лезь, лезь... – при этих словах в гроте плавно погас свет. Одновременно в Ленином фонаре сели батарейки, и фонарь тоже погас – но быстро.
В течение следующего получаса Лена продолжала свои попытки преодолеть лаз и выбраться из грота, но при отсутствии света ее действия усложнились окончательно. Если раньше она могла хотя бы визуально отмечать для себя, продвинулась ли она – и если «да», то на сколько – то теперь без света она начала терять ощущение верха и низа. В какой-то момент Лена поймала себя на том, что у нее начинается эйфория полета, что не редкость при нахождении человека в абсолютной темноте. Поспешно придавив в себе это чувство, Лена, по ее мнению, во избежание дополнительных проблем с психикой в дополнение к уже имеющимся, решила пойти по пути наименьшего сопротивления – вернуться в грот и принять ситуацию так, как она складывается.

- Ну, давно это было. Тысячи четыре лет назад, что ли... Или больше - не важно. Тогда мир медленно менялся. Недалеко отсюда – километров 15-20 – встало на зимовку одно полукочевое племя. Достаточно богатое, достаточно сильное. И очень воинственное, надо сказать. Вот кумысом их не пои – дай повоевать, пограбить. Вождь там был такой… Вояка законченный просто.
И был в том племени колдун. Весьма, кстати, неплохой. Многое умел, действительно многое, тут ты можешь мне поверить. Умел он и в будущее заглядывать. Не детально, конечно, но в общих перспективах. И вот увидел он, что у племени два пути. Либо они весной снимаются и кочуют-воюют дальше, и тогда к осени столкнуться с другим племенем, и в итоге погибнут оба. Либо оседают, обосновываются – и тогда процветают еще сотни лет.
Колдун понимал, что надо склонить племя к оседлости, но как??? Заикнись об этом – и чары не помогут, снесут башку, и поминай, как звали. И решил он сделать хитрее. На зимовке времени у него хватало, и вот что он придумал…
Он сделал статуэтку. Вот ту самую, хорошо тебе знакомую. И решил заколдовать ее так, что любой, кто бы коснулся ее, или провел бы рядом с ней достаточно времени, начинал ощущать тягу к оседлости, земледелию и прочему. Своими снами он хорошо умел управлять. Наложил он на статуэтку особые, впитывающие чары, поставил рядом со своей постелью и лег спать. Ну, перед этим, правда, с женой любовью занялся, на чары это не влияет. И приказал себе увидеть во сне свое племя оседлым. Статуэтка, по его замыслу, должна был впитать его желание. И приснилось ему все так, как он хотел. Утром он проснулся, и снова начал колдовать – запечатал впитанные чары, наложил новые – теперь статуэтка транслировала эти желания на всех окружающих. Сунул статуэтку за пазуху и пошел по своим делам.
Но одного он не знал в тот момент. Его жена – очень, кстати, красивая женщина, по меркам того племени – очень любила щекотку. И всегда страстно желала, чтоб муж ее хоть немного пощекотал. А он к таким вещам был равнодушен – ну разве что за пятку потреплет, чтоб разбудить. И каждый раз, после занятий любовью она чуть не слезы глотала от нереализованного желания.
Понимаешь, к чему я веду? В ту ночь случилось то же самое, и когда колдун уснул, его жена еще долго мечтала, что когда-нибудь ее желание исполнится. И ее желание оказалось сильнее, чем сон мужа. И вечером следующего дня колдун, увидев раздевающуюся жену, вдруг страшно захотел ее…. Да-да, именно пощекотать! Жена не могла поверить своему счастью…  Ммм, что у них за ночка была….. Ну да ладно, это было давно. – Дух по-доброму хмыкнул, а затем продолжил:
- Утром колдун недолго размышлял, что случилось. Он был далеко не дурак, и быстро сопоставил факты и сделал выводы – понял, ЧТО теперь делает с людьми статуэтка. Посмеялся, глядя на счастливую жену, и решил, что в следующий раз повторит опыт поаккуратнее. А статуэтку эту, по весне выбросил в глубокую щель – как раз вот в эту пещеру. Вот тебе и история ее появления. Но это только первая часть... – Дух взял паузу на несколько секунд; Лена заворожено слушала.
После паузы Дух изменил интонацию – неприязнь в его голосе была не то, чтобы различима, а прямо-таки доминировала.
- Позже сюда пришло другое племя. И они решили сделать в пещере святилище... Ур-роды, блин.... Я тогда по миру гулял, а то бы я им тут вместо святилища массовое захоронение устроил. Короче, ИХНИЙ колдун - шизанутый долбоеб, знающий три с половиной заклинания - нашел статуэтку. Почувствовал, что она начинена магией, ну и вбил себе в дурную голову, что нашел древний могучий артефакт, обладающий страшной силой, бла-бла-бла... Стал подчинять ее себе, зачем-то... Вызвал парочку темных духов - есть у меня такие «родственнички», если так можно выразиться... То ли кто-то из них туда вселился и застрял, то ли еще что-то - я толком не знаю. Но когда я вернулся, статуэтка была именно в таком состоянии - кроме исходных свойств приобрела  еще и разрушительные... Того колдуна убили, племя настигли всяческие беды, и в итоге они растворились...  среди хазар, кажется. Статуэтка осталась здесь - ей, кажется, это место тоже нравится, как и мне. До недавних пор все было спокойно, но вот теперь - сама видишь... Хотя, вроде как, остались какие-то обрывки легенд об этом месте и этой статуэтке. Может, от остатков того племени... – Дух вновь замолчал, и когда Лена уже готова была прервать молчание, добавил уже обычным тоном:
- Кстати, я не уверен... Но мне кажется, что этот уголовник - Виктор, да? - имеет какое-то отношение именно к темной стороне этой истории… – судя по интонации, Дух закончил рассказ.
Лена слушала Духа с раскрытым ртом, а когда он закончил, заговорила с нескрываемым восхищением:
- Да ты просто историческая энциклопедия! – в голосе Лены появилась ирония. - Жаль, ссылочку в дипломной на тебя нельзя сделать. Но все равно, спасибо.
- Знаешь, - продолжила Лена уже серьезным тоном, - Виктора остановить надо бы по уму. И статуэтку забрать. Он верит, что она его к абсолютной власти приведет, даст силу какую-то неведомую. А, по-моему, он просто перережет уйму народа и сам в кутузку попадет. Но я понятия не имею, как это сделать? Может, подскажешь чего дельного? И ты так и не сказал: я-то тебе зачем?
Дух помолчал, потом начал задумчиво говорить:
- Остановить Виктора... Ну, по мне, так пусть катится куда хочет и делает что хочет... А зачем мне ты... Дело в том, что из всей вашей компании - включая Виктора и того голожопого придурка, что тебя тут позавчера напугал - ты мне кажешься наиболее разумной. И наиболее чистой. Ибо из вас всех только ты приехала сюда и полезла в пещеру из научного интереса. А значит, ты - первая, чью жизнь я хотел бы сохранить.
Ну, и просто ты очень красивая! – с доброй усмешкой в голосе подытожил Дух.
- Что значит «пусть катится»??? – возмутилась Лена. - Тебе что, не жалко людей? И он ведь вернется сюда. За этой силой, о которой мечтает… - и задорно продолжила:
- И потревожит твой покой… тысячелетний.  Давай вместе его обезвредим? Ну, помоги мне, а? А я тебе за это... ну хотя бы... ну вот чего ты хочешь? – Лена с горящими глазами смотрела в точку, откуда, по ее ощущениям, исходил голос Духа.
В ответ на ее слова Дух рассмеялся.
- Ты меня умиляешь. Не потревожит, а развлечет, скорее. Много их тут было, искателей сокровищ, силы и приключений на свою задницу... А что я могу хотеть от тебя? Да ничего, просто ты мне нравишься.
- Нравлюсь? – в голосе Лены ненадолго появились удивленные нотки. – Ну, так сделай доброе дело - помоги мне его остановить. Ты ведь все можешь! А не хочешь помогать, так хотя бы не мешай. Выпусти меня отсюда, я сама что-нибудь придумаю. А чтоб тебе тут не скучно было, дам наводку народу с биофака. Они тебя как новую форму жизни изучать приедут. – Лена радостно заулыбалась. Однако Дух, судя по всему, не испытывал аналогичных чувств по поводу Лениной идеи.

*****
Пока Лена сначала пыталась доказать себе, что Духа не существует и все это – признаки начинающегося психического заболевания, а потом – что надо пользоваться тем, что есть, в другом гроте Виктор пришел в себя. Лежа на каменном полу пещеры, он постепенно осознавал свое место в сложившейся ситуации со словами:
- Что это было?.. Где я?.. Камни, пыль, тени... понятно, я в пещере… - от произнесенного вслух голову Виктора охватил пульсирующий обруч боли, и он охватил ладонями голову.
- Как же она меня приложила? Выстрел... – вспомнив грохот выстрела, Виктор начал прокручивать события назад, и в какой-то момент озаботился тем, что он лежит на полу и совершенно беззащитен. Со словами «Надо встать...» он поднялся, держась за голову. Ощущение «замороженности», равно как и все, происходившее после этого, он помнил так, как будто сам участвовал в этом – от сильного удара по голове Виктор потерял сознание и дух, захвативший тело Виктора, счел его мозг неподходящим местом для своего размещения, после чего вернулся в статуэтку. Виктор сосредоточился на ближайших воспоминаниях, вспомнил Лену и ее роль в самых ближайших событиях, и затем произнес – практически выдавил:
- Зараза, мать ее! А где она? – головная боль «отошла на второй план». Виктор осмотрел пещеру с фонариком и наткнулся на обгрызенные обрывки веревок.
- Это что же... сколько же я здесь? – привычка озвучивать свои действия сыграла с Виктором злую шутку – его голос вновь пробудил боль в голове, и со словами «Так, стоп» он вновь ухватился за голову.
- Мать-мать-мать… Костей нет, крови нет, значит... значит, она ушла сама. Жаль, пощекотать ее не удалось... как следует... – Виктор вынул Хя и всмотрелся в него. Дух вновь предпринял попытку захвата тела Виктора, но в этот раз последний успел «поставить блок». Его лицо исказилось и со словами «Врешь... мне нужна голова… Блин, как же больно…» Виктор упал на колени, не обращая внимания на боль от падения, сосредоточенный лишь на контроле за своим телом. Подчинять себе статуэтку он не собирался – ему надо было лишь показать, что он, выражаясь известным штампом, «не халявщик, а партнер».
Через несколько минут лицо Виктора прояснилось; дух, сидевший в статуэтке, признал его равенство, но помогать не спешил. Пару раз сосредоточившись, и попытавшись «вызвать» духа на сотрудничество, Виктор укоризненно покачал головой:
- Хя, что же ты... Хотя все правильно, ты лишь инструмент... Надо звать Белиала - Властителя земли...
Виктор с трудом встал в полный рост, положил статуэтку на пол пещеры, достал из-за голенища нож, взял его двумя руками за рукоять и поднял обе руки над головой, так что лезвие смотрело вниз. Пробормотав себе под нос «Не атамэ, но все же... кровь на нем есть...», Виктор заговорил в полный голос:
- Белиал, Основа земли, тебя призываю! Войди в эту вещь! – опустив руки, он указал острием ножа на Хя, после чего вновь вздернул руки к потолку пещеры.
- Поделись Твоей Силой, пусть поможет Она мне достигнуть Эрлик-Ширээ! Пусть пройду я этот путь туда и обратно без препятствий! Покажи мне все ценное, что будет у Эрлик-Ширээ! Дай мне Силу унести все, что я найду! Жертва Тебе да не минет Тебя! – напрягшись, Виктор выпрямился, насколько это было возможно в гроте, и вытянул руки с ножом к потолку грота, стараясь коснуться его.
- А пока - вот задаток! – опустив руки и перехватив рукоять ножа в правую руку, Виктор наклонился над статуэткой, разрезал ножом мизинец на левой руке, покапал кровью на Хя, после чего резко распрямился, вытянувшись наподобие лука, изогнутого перед стрельбой. От пола пещеры, с ног до головы его окатила волна Силы, и Виктор ощутил тепло во всем теле и прилив жизни.
- Ах-х, хор-р-рошо! – у Виктора задергались губы от резкого притока крови. Постояв так немного, Виктор заговорил, даже голосом выражая «сытость» и общую удовлетворенность:
- Хорошо быть Мастером! Ну что ж, а теперь... – Виктор достал из кармана комбинезона катушку пластыря, немного отмотал, а затем зубами отгрыз кусок и налепил его на мизинец. Убрав пластырь назад, он вытащил из-под комбинезона карту и вгляделся в нее.
- Так, значит, теперь через ход наружу, а там направо и до упора. Рюкзак придется оставить там... – задумавшись, Виктор заговорил тихо, практически «себе под нос»
- Ладно, рискнуть стоит - вроде бы других экспедиций не будет, значит, никто не сопрет. Там же оставляем обрез, топорик и... вперед! А жертву... там, кажется, кто-то есть в лагере? – с этими словами Виктор хищно усмехнулся.
- Да и в деревне много народу живет... Ну что ж, погнали наши заводских в сторону деревни! – первым делом он подобрал обрез, вложил его в чехол и убрал чехол в рюкзак. Затем Виктор надел на плечи рюкзак, а на голову – фонарик, после чего пошел из «Тещиного Языка» к «Шкуродеру». Дойдя до «Шкуродера», Виктор снял рюкзак и, толкая его перед собой, постепенно влез в «Шкуродер» сам.

*****
Лена проснулась в гроте Духа и где-то с минуту удивленно оглядывалась по сторонам. Тягостно вздохнув и сказав «О-о-о-о... А я так надеялась, что это просто кошмарный сон...» она встала с лежака, подошла к роднику и стала умываться и пить воду. Напившись, она обратилась к Духу:
- Эй, Дух, ты здесь?! – и прислушалась. Лене никто не ответил, и она радостно вздохнула:
- Свалил. Ну и славненько! Если не объявится, стало быть, это все же мое усталое воображение и пещерные газы образовали говорящую гремучую смесь... Ох, блин, жрать охота! – вспомнив о маленькой брезентовой сумке с провизией, она полезла в рюкзак, приговаривая:
- Иди сюда, малютка! И как это я тебя не потеряла по дороге? – и достала оттуда бутерброды и воду. Развернув сверток и открыв бутылку, лена уже собиралась от души поесть, но тут в воздухе раздался знакомый веселый голос:
- Приятного аппетита. Как спалось?
От неожиданности Лена вздрогнула и пролила воду на себя. Смачно сказав: « Т-т-твою...», она попыталась стряхнуть остатки воды с промокшей одежды и разочарованно пробурчала себе под нос: «Явился, не запылился... Я уж соскучилась», после чего обратилась к Духу:
- Где был-то? Выяснил что-нибудь про Виктора? - отложив в сторону еду, Лена продолжила серьезным тоном:
- Послушай, Дух, я, правда, очень боюсь за своих. А вдруг он и правда найдет эту силу? Он ведь упертый как бык! Нам с ребятами надо убираться отсюда. Пожалуйста, помоги! – она встала и, завернув бутерброды и закрыв воду, убрала их назад в сумку, после чего начала собирать вещи.
Дух «успокоил» ее:
- Найдет, куда ж он денется. Он щас такое там найдет... Никому мало не покажется, и ему самому - в первую очередь. Главное, чтоб он смог эту писанину прочесть.
Он даже не представляет, что ищет. Но ты пока что сиди тут. Пока мы не знаем, как он себя поведет - действовать бессмысленно. Что до твоих друзей - ну, ПОКА ЧТО, - Дух вновь выделил слова интонацией, - им не грозит ничего такого, чего бы они не заслуживали.
Услышав это, Лена отбросила вещи и встала, уперев руки в бока.
- Ах, что вы говорите, господин справедливость!! Заслу-у-у-у-у-у-живают... – протянула Лена, передразнивая Духа. – Может, тебе за тыщу лет это не приходило в голову, но друзей нельзя в беде оставлять! – выпалила она, задыхаясь от возмущения. Бросившись к выходу, Лена в той же позе решительно встала к нему лицом.
- Немедленно выпусти меня!
Дух, однако, отреагировал в своей обычной манере. Иронично-поучающим тоном он продолжил:
- Ну, мне далеко не 1000 лет. А куда как поболее... Если в моем случае вообще можно говорить о возрасте. А вообще – если объективно – вы тут все ТАКОЙ трепки заслуживаете… - Дух снова на секунду изменил свою интонацию.
- Один привык, что папочкины деньги все его проблемы решают; другой спер где-то пистолет и решил, что Бога за бороду схватил. Девочка привыкла, что ей за пухлые губки и длинные ножки все на блюдечке принесут. А ты тоже хороша - тщательнее компанию выбирать надо, когда в экспедицию идешь. Хоть бы одного опытного человека с собой взяли.
Не оборачиваясь на звук голоса, Лена через плечо бросила Духу:
- Ну, извини, мы... по крайней мере, я... ехали сюда за фотографиями, опытом спусков и за эпосом аборигенов. Мы и подумать не могли, что здесь такие энергии шалят, от которых люди  сходят с ума и стреляются. – Лена нахмурилась и продолжала: - И Михаил был достаточно опытен. Если б не эта статуэтка...
– Опытен? Это он тебе сказал? Меньше слушай всяких трепачей, - откликнулся Дух.
- Эй, вообще-то о мертвых либо хорошо, либо никак, - заспорила Лена.
- Не понимаю я этого, - голос Духа отражал его искреннее недоумение. – Если он трепач - то что, умерев, он перестал им быть, что ли?
Ощутив подступающее раздражение, Лена повернулась спиной к выходу из грота, села на пол в позу лотоса, закрыла глаза и стала мысленно считать до десяти.

Щекочущие Ленины бедра пальцы начали не на шутку заводить ее, и щеки девушки залил румянец. Наконец пальцы исчезли, и Лена решила, что самое время изобразить обиду. Она нахмурилась.
- Ах ты, призрак оперы... Думаешь, если живешь тут тыщу лет, тебе все можно?! Щас как кинусь чем-нибудь!
- Ну, кинься, - поддразнил ее Дух. - Все равно промажешь, - пальцы вернулись к Лениным подмышкам, попутно разгулявшись и на ее шее.
Сидя на земле, Лена прижала руки к бокам, втянула шею, насколько это было возможно, начала мотать головой, при этом хихикая и тихо повизгивая:
- Ппффф-фы-ы-ыр-хххи-хи-хи-хи!!! А-а-а-а-ай-ай-ай-ай! Ну, хва-а-а-а-а-атит...
К своему ужасу Лена осознала, что ей не хочется больше сопротивляться, что щекотливые прикосновения из невыносимых стали очень приятными, а внизу живота внезапно потеплело; Лена ощутила, как там что-то пульсирует в такт сердцебиению. Пальцы вновь отступили, и Лена заговорила просящим тоном:
- Все, Дух, пожалуйста, хватит, тайм-аут, я больше не могу! Обещаю не дерзить тебе ближайшие полчаса, - она улыбнулась дрожащими от усталости губами.
- Ну, нет, - Дух был твердо настроен на развлечение, - это уж я сам решу, когда хватит. Теперь займемся твоими ножками.
При этих словах Лена отползла к стене, и, глядя по сторонам умоляющим взглядом, стала выкрикивать:
- А-а-а-а-а! Не надо! Только не это!
- Это почему же? – удивился Дух. - Нет уж, раз начали... - при этих его словах невидимые «пальцы» побежали по ступням девушки, постепенно перемещаясь от пяток к пальцам.
Резко вдохнув, Лена замерла, закрыв глаза и пытаясь не дергаться – до такой степени необычные и приятные ощущения испытывали в те моменты ее ступни. Но ее терпения хватило ненадолго – она расплылась в улыбке и, окончательно потеряв волю к сопротивлению, завизжала, со смехом отдернув ноги:
-И-и-и-и-и-и-и-и-хи-хи-хи-ха-ха-ха-ха-а-а-а-а-а-а! О, Дух, пожалуйста... – ее дыхание участилось; прочие ощущения, наполняющие тело Лены возбуждением, также никуда не делись, и она попыталась отвлечься. Посмотрев на свои голые ступни, она, как ей казалось, серьезным тоном, спросила Духа:
- А... носки-то зачем украл?.. Как же я назад пойду?.. – но блуждающая на губах Лены мечтательная улыбка с головой выдала тщетность ее попыток. Ощутив это, Дух усилил щекотку и ответил Лене:
- А ты пока никуда не идешь!
Лена забила ногами по воздуху, вскрикивая вперемешку с визгом:
- Ай! Ай! Ай! Ай! Ай! Ай! И-и-и-и-и-и-и! Ах! Ох! Нет... все... постой... хватит... Дух, ну пусти-и-и-и-и-и-и-и-и!
Отчаявшись избавиться от щекотки, Лена с воплем «Так не честна-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а!» повалилась на пол грота, закрывая ступни ладонями.
- А никто не говорил, что я честный! – радостно сообщил Дух извивающейся на полу Лене, после чего она ощутила, что ее щекочут еще и под коленками. Теперь движения пальцев стали напоминать измученной Лене электрические разряды, которые ползли все выше и выше по ее ногам, тревожа кожу, а отдельные импульсы, казалось ей, проникали в нервные окончания. Девушка постепенно возбуждалась все сильнее – ее дыхание не успокаивалось, тепло, пульсация и биение внизу живота усиливались, на ее лбу (да и на всем теле) выступили бисеринки пота, а лицо Лены стало как у деревенской «красотки», которая для достижения эффекта румянца мажет себе щеки давленой свеклой. Лежа на спине, она продолжала отбиваться, но усталость делала свое дело, поэтому ее движения стали значительно более медленны и менее точны. Сквозь хохот и повизгивания Лена пыталась говорить, но получалось у нее не очень хорошо:
- М-м-м-ма-а-а-а-а-ай-й-й-хи-хи! Всё, ну... уйди же... пожалуйста...
Видя усталость девушки, Дух резко оборвал щекотку и спросил:
- Ну что, будешь еще дерзить? – его слова прозвучали по-наставнически, но весело.