И еще один (здесь уже автор один, ваш покорный слуга)) ).

…Вторая половина сентября. Ясный, солнечный, теплый день, под ногами золотисто-красный ковер опавшей листвы, высоко в чистом голубом небе редкие небольшие облака. Минувшее лето выдалось сухим и жарким и не спешило уступать права длинным осенним дождям. Словом, стояла пушкинская «золотая осень». По проселочной дороге, не спеша, хлюпал старенький ПАЗик, в салоне которого, на заднем сидении, что-то тихо обсуждали восточного и явно интеллигентного вида женщина средних лет и молодой человек лет двадцати с небольшим. Это были доцент кафедры психологии, кандидат наук Гульфира Талгатовна и недавний выпускник, а ныне аспирант кафедры Михаил. Тема их разговора, а вернее их исследования была весьма необычна – рефлекторная и эмоциональная реакция человека на щекотку.
– Гульфира Талгатовна, ну то, что щекотку воспринимают и по-своему на нее реагируют практически все – я понял…
– Да, совершенно верно, и подавляющее большинство смеются…
– И с возрастом, тоже все понятно, младшие боятся больше, или я не прав?
– Ну что Вы, Мишенька, помните наш с Вами вчерашний сеанс? Вы меня вчера тоже будте-нате как защекотали – засмеялась женщина – так что возраст не имеет никакого значения, все-е мы боимся, хмхмхм! Неужели маму, тетю, старшую сестру… ни разу не щекотали?
– Извините, я не совсем понимаю цель нашей поездки.
– А-а, вот зачем. Дело в том, что все кто принимал и принимает участие в нашей работе – отчеты, которые Вы читали – это конечно большое число самых разных людей, несколько сот человек. Но, дело в том, что все мы, наше сознание, заведомо знает о цели эксперимента и поэтому эксперимент в этом плане не совсем чистый. Понимаете, да? Теперь нам с Вами нужно набрать статистику именно среди несведущих и не о чем не подозревающих людей. Кроме того, когда мы щекочим друг друга, мы вступаем в довольно мощный психофизический контакт друг с другом, что также в о-очень большой степени способствует желаемому результату – женщина широко улыбнулась – нужно испытать, так называемую, механическую щекотку на, как я уже сказала, непосвященном контингенте.
– Как же мы будем щекотать совершенно незнакомых людей? С механической щекоткой что-то совсем не понятно.
– А-а-а, это я Вам сейчас покажу – и женщина достала из дамской сумочки два замысловатых абсолютно идентичных устройства.
Прибор представлял собой цилиндр около двух сантиметров в диаметре и около пяти, шести сантиметров высотой. На одном из торцов цилиндра была расположена странной полусферической формы щетка, диаметром 16 ÷ 17 мм, из множества жестких синтетических волосков. На другом торце располагалась маленькая черная кнопка выключателя.
– Гульфира Талгатовна, что это?
– Ой, ххххх! – женщина тихо засмеялась – Миш, я не сильна в технике, в общем, это по заказу нашей кафедры разработали. Как мне рассказали, внутри маленький электродвигатель, с питанием от батарейки, на валу которого закреплена вот эта щеточка. Более того, он периодически, каждые пять или шесть секунд меняет направление вращения – женщина включила прибор.
– Для пупка, ххххххыхыхы! – смеясь, продолжала Гульфира – …ой, это дико щекотно, ни один пупок не выдерживает! Я когда потом на себе проверила…ой, мама дорогая, хыхыхы! Я хохотала так… – Виктория Борисовна аж испугалась, думала я с ума сошла, хмхмхм! Потом попробовала она, а у нее-то голос низкий…, в общем, гоготали мы как ненормальные – смеясь, рассказывала женщина.
– Да, но как же мы будем этим щекотать незнакомых людей?
– А-а, вот скоро увидите. В одном из домов поселка свадьба. Врач местного медпункта согласился нам помочь.
Через несколько часов чисто русская, деревенская свадьба была в самом разгаре. Будущими участниками сего забавного эксперимента местный доктор определил продавщицу сельпо Дарью Петровну (тетю Дашу). Она полностью соответствовала русскому определению – бой-баба: темпераментная, веселая, задорная женщина, уже за пятьдесят, была душой любого застолья. Как говорили местные: «без тети Даши и свадьба – не свадьба и именины – похороны».

Пусть тетя Даша – точь-в-точь Катрин Денев.


Вторым участником эксперимента стал водитель того же сельпо – дядя Леша – крепкий коренастый мужик около пятидесяти лет. Гуляли уже часов пять, уже все село поздравило молодых, все подарки подарили, добрая половина гостей разошлись по домам, остальные, кто уже спал прямо за столом, кто из мужиков, ели вязав лыка, пытались друг с другом говорить за жизнь, бабы затянули: «Ой, цветет калина…». Проснулся дядя Леша. Не без труда, поднявшись со скрипящего стула, покачиваясь, мутным взглядом окидывая окружающий мир, дядя Леша проревел:
– Петрррррровнаааааа! Ты гхххде?!
Сама изрядно «захорошевшая» тетя Даша, прервав задушевное пение, томно поднялась:
– Лееешиииик! Иди ко мне, хыхыхы!
И … закружилось «в дым» пьяное полу танго, полу фокстрот, полу бог знает что. Да-а-а, энергии тете Даше не занимать.
А в это время в местном медпункте, в кабинете участкового врача, женщина-ученый и молодой аспирант, за чашкой чая терпеливо ожидали своих «подопытных». Еще часа через полтора дверь в кабинет неожиданно распахнулась, на пороге появился запыхавшийся доктор:
– Володя, принеси еще одну кушетку!
Через пару минут, один из практикантов внес в кабинет кушетку, а следом студенты медучилища аккуратно, бережно уложили мертвецки спящих тетю Дашу и дядю Лешу.
– Анатолий Сергеевич, господи, как Вам это удалось – почти прошептала ошарашенная Гульфира Талгатовна.
– Да…, дело техники, каждая свадьбы или именины чьи-нибудь подобным образом заканчиваются. Кстати, Вы можете говорить совершенно свободно, они сейчас от пушки не проснуться.
Доктор взял полиэтиленовый пакет и слегка надув, известным образом грохнул его. Оглушительный короткий хлопок мгновенно заполнил маленькую комнатку, тетя Даша и дядя Леша даже бровью не повели.
– Ну, вот, сами видите, работайте спокойно, они, дай бог, завтра к середине дня проспятся.
Для пущей надежности испытуемых привязали к кушеткам, зафиксировав руки и ноги. Затем, дяде Леше расстегнули рубашку и задрали майку, тете Даше подняли кофту и блузку, чуть ниже талии приспустив юбку. Главный объект щекотного исследования был более чем открыт и доступен. Гульфира Талгатовна достала из сумки заветные экспериментально-щекотальные приборы.
– Надо бы на них их как-то закрепить, а то повыскакивают тут же.
– Да, Миш, я вот думаю чем? Бактерицидный пластырь очень «злой», снять же потом нужно будет.
– Сейчас… – Михаил достал из кармана ветровки маленький моток бумажного скотча – вот, этот вроде «помягче».
Наудачу экспериментаторов пупки оказались и размерами и глубиной, что называется тем, что нужно. Полусферический ершик полностью скрылся в глубинах пупка, тетя Даша сладостно улыбнулась сквозь крепкий пьяный сон, маленькая агрегатная цилиндрическая часть прибора была закреплена у основания на пупочной области бумажным скотчем. Все было готово к началу долгожданного эксперимента, из пупков крепко спящих тети Даши и дяди Леши торчали маленькие цилиндрики с черной кнопкой на торце.
– Ну, Миш, начинаем, да? И наблюдаем.
Только два миниатюрных замысловатых электроприбора, приглушенно жужжа, завибрировали, зарываясь вращающимися ершиками щеточек в пупочные недра, как дружный зычный мужской и женский хохот буквально взорвали безмятежную глубокую ночную тишину маленького кабинета сельского медпункта. Гульфира Талгатовна была права – это была суперщекотка! Сие весьма легкое по весу изобретение разума человека, будучи надежно закрепленным, торчало из центра живота и методично, вернее программно, с немалой угловой скоростью, меняя направление вращения, просто чертовски, безумно щекотало всю внутреннюю поверхность пупка, заползая сотнями жестких тоненьких волосков в самые потаенные, самые скрытые и самые щекотливые складочки! Самым удивительным, даже фантасмагорическим было то, что ни тетя Даша, ни дядя Леша, даже не приоткрыли глаз, зычно гоготав во сне, подхватывая друг друга. А меж тем «сонная» щекотка стремительно набирала обороты, стремясь к своему хохотально-щекотальному пику. Стояла теплая сентябрьская ночь. Медпункт находился от поселка километрах в двух, вокруг же только редкие фонари, да автобусная остановка, конечно без единой души, что давало полную свободу в проведении столь шумного эксперимента. Казенные металлические кушетки уже ходили ходуном под уже почти защекоченными здоровым мужиком и прямо скажем нехрупкой бабой. Рефлекторно втягивающийся живот, а вместе с ним и пупок только плотнее зажимал «разъяренную» электрическую «бестию». Так прошло несколько минут.
– Миш, ну, наверное хватит, а то так и рехнуться недолго, хмхмхм!
– Да они, вроде спят, причем глубоко, крепко. Поразительно.
– Ну…, мало ли…. Ну, а спят…, еще бы, под таким «наркозом», хыхыхы! Интересно, что они сейчас видят во сне? Интересный момент, надо будет самой попробовать.
Михаил поймал дергающийся цилиндрический корпус прибора и нажал чернеющую кнопку выключателя. Один…, второй. Все! Результат превзошел самые смелые ожидания!
– Ми-и-ишенька, мы с Вами на кафедре должны будем обязательно это попробовать!
Спящую, расплывшуюся в блаженствующей улыбке, тетю Дашу еще несколько секунд покалывал смех. Дядя Леша тот час же смачно захрапел. И хоть бы что – ни мужчина, ни женщина даже бровью не повели, спав мертвецки пьяным сном и видя «десятый сон».
Наутро, ну…, вернее, как и предсказал доктор, ближе к середине дня, дядя Леша не помнил даже, по какому поводу вчера пил, не то, что затейливый ночной эксперимент. Похмелье – штука куда-а более серьезная и важная. С лица тети Даши – напротив, все утро не сходила улыбка.
– Доброе утро, Дарья Петровна. Как Ваше самочувствие, как сон?
– О-ой, спасибо, Анатолий Сергеевич, замечательно. А про сон не расскажу – эротический больно – засмеялась тетя Даша.