M/F.
Nedstacey2
Стэйси в подземелье
Глава первая.
- Да!!! Получилось!!!
Нед подпрыгивал и возбуждённо размахивал руками. Услышав его, Стейси вышла с кухни и отправилась на крыльцо, у которого скакал бурно празднующий получение почты Нед. Она догадывалась, то есть – она была вполне уверена в том, что так обрадовало её мужа и её хорошенькое личико осветилось в ожидании этой новости, она лишь хотела убедиться, услышав это от него. Но когда она увидела, как Нед, спотыкаясь, взбегает по ступенькам, увидела его распахнутые глаза и сияющее лицо, увидела конверт, который он разорвал почти пополам, как только прочитал обратный адрес, она уже всё знала.
- О, Боже мой, Стэйси! Я получил его! Мы едем в Англию!!!
---
Видео с "застывшими" картинками играет роль саундтрека. Включаем и читаем дальше. Или не включаем, если нам это не нравится.
---
Прежде, чем завизжать от восторга, Стейси не забыла облегчённо вздохнуть. Нед выиграл «Фулбрайт», и теперь они смогут воплотить свою мечту: целый год они будут жить в Англии, чёрт возьми – на другом континенте! В стране, о которой они столько говорили, где столько всего хотели сделать! Стейси встретила Неда долгими, радостными объятиями, увенчанными длинным и страстным поцелуем. Когда это закончилось, Нед и Стейси вглянули друг другу в глаза, и ещё долго не могли наглядеться.
Вскоре, однако, действительность снизошла на них, и они приняли её, смело отправившись навстречу приключениям, которые сулил предстоящий поворот судьбы, а также адской куче работы, которую предстояло выполнить до отъезда. Они должны были уладить все свои дела в США и собрать в дорогу не только друг друга, но и троицу своих горячо любимых чад – дочку, сына и – ах, ну, конечно – кошку, чтобы должным образом подготовиться к величайшему переселению в своей жизни. Это было не легко, но они знали, что в конце их ждёт заслуженная награда.
Глава вторая.
После месяцев тщательного планирования, всесторонней подготовки и неконтролируемой паники, Стейси и Нед добрались, наконец, до своей временной квартиры в маленьком гемпширском городке, в часе неспешной езды от Оксфорда. Это была воплощённая мечта: жить, дышать воздухом страны, где родился язык, вокруг которого вращалась вся научная жизнь Неда. Что может быть лучше для преподавателя истории английского языка, чем жить в стране, где большая часть этой истории как раз и происходила? Нед не верил своему счастью, всё было так хорошо, что лучшего нельзя было желать.
Более-менее устроившись, они решили использовать время, пока Нед не приступил к чтению своих лекций в университете, для более тесного знакомства с новой землёй, на которой они очутились. От людей из университета, помогавшим им устроиться, Нед и Стейси узнали, что некая компания проводит экскурсии по местным живописностям и достопримечательностям, и тотчас решили записаться на следующий тур.
В день экскурсии они оставили детей на попечении настоящей английской "нэнни", с которой Нед и Стейси за недолгое время, проведённое в Гемпшире, успели подружиться и дружно счесть достойной полного доверия. Она была так похожа на их прежнюю домработницу, Нэнси… Устроив это маленькое дело, Нед и Стейси бесстрашно пустились навстречу приключениям.
Главной целью экскурсии этого дня было поместье Стэлтон, заключённое в пределах огромного замка, стоящего на холме в самом сердце английской глубинки. В основе претензий данного сооружения на место в истории лежала репутация одного из гнездившихся здесь некогда баронов, прославившегося благодаря как эксцентричности, так и извращённой жестокости. Сказаниям о том, что вытворял этот достойный сын своего века над местными жителями, главным образом – жительницами, вызвавшими его недовольство – не было конца, они составляли добрую половину разглагольствований экскурсовода. И то, что этим сказаниям часто недоставало конкретики, а многие детали носили откровенно легендарный характер, блистая несмываемыми печатями преувеличений и домыслов, лишь добавляло прелести этим милым образцам народного творчества. Похоже, барон страдал тяжёлым комплексом неполноценности, думал, что все над ним смеются – в наши дни это называют навязчивым тревожным расстройством и успешно лечат при помощи паксила, прозака и прочих антидепрессантов. Но бедняжка жил задолго до изобретения этих чудотворных препаратов и прискорбное заболевание вызывало у барона вспышки немотивированной агрессии в отношении окружающих.
Они почти час бродили по бесконечному особняку, воплотившему всё величие и славу средневекового английского замка. Последним местом, которое им предстояло посетить, была темница, расположенная, как и следовало ожидать, под нижними ярусами замка. Прежде, чем спускаться в отсыревшие подземелья, экскурсовод предупредил слабонервных и объявил, что после визита в застенки автобус немедленно отправится в деревню, из которой экскурсия выехала утром.
По каменным лестницам группа спустилась в замшелое подземелье, освещенное немногими зарешётчатыми окнами и факелами, мерцающими словно языки змей. Обстановка была спартанской, декор ограничивался немногочисленными орудиями пыток, впрочем, довольно пугающими. К потолку была подвешена одна из тех клеток, в которых можно только стоять, не имея места, чтобы сесть или хотя бы повернуться. В другом конце подземного зала с потолка свисали цепи, на концах которых имелись кандалы – соблазнительно распахнутые, как сразу отметили меж собой Нед и Стейси. В углу зала высилась громада полных рыцарских доспехов. Металл сверкал в отблесках факельного света, что, в виду солидного возраста экспоната, выглядело неправдоподобным. Чувство, что доспехами до сих пор пользуются, усиливало огромное, пушистое белое перо, украшавшее шлем. Ну и какая же камера пыток обойдётся без дыбы – превосходный и устрашающий экземпляр которой располагался почти точно по центру зала, как отвратительное прокрустово ложе.
---
Имеется в виду европейская дыба – «специальное ложе с валиками на обоих концах, на которые наматывались верёвки, удерживающие запястья и лодыжки жертвы». Впрочем, слово "rack" (здесь - "дыба") имеет в английском языке довольно много значений. Многозначность этого слова обыгрывается в знаменитой сценке из "Монти Пайтон" - перемотка на 2:45.
---
Пройдясь по всей истории прославленного барона и его неистовых жестокостей, в частности – кровожадных деяний, свершённых непосредственно в этом помещении, экскурсовод объявил тур оконченным и предложил публике проследовать в автобус для возвращения в деревню. Гид повёл слегка подавленную группу по лестнице в залитый ярким солнечным светом главный холл. Нед и Стейси плелись позади группы. Стейси заметила, что Нед, обыкновенно ходивший весьма быстро, всё больше замедлял шаг, пока не оказался далеко позади группы. Как преданная жена, Стейси остановилась, поджидая Неда, и взглянула на него с лёгким замешательством.
Когда остальная часть группы свернула за угол, Нед внезапно остановился и, приложив руку ко рту Стейси, мягко прижал её к стене. Стейси захихикала как девчонка, едва не выдав их, захваченная детской шаловливостью Неда – одной из вещей, которые она любила в нём больше всего. Она чуть не выдала их снова, взвизгнув от восторга, когда Нед потащил её обратно ко входу в подземелье.
Они вновь миновали дверь на лестницу, необычной особенностью которой были затворы, механически запиравшие её снаружи. Как только они оказались по ту сторону огромной деревянной двери – с решёткой на крохотном оконце, прямо как в кино – Нед захлопнул её и со злорадной ухмылкой обернулся к Стейси – словно мальчишка – вредный, непослушный мальчишка – и это взволновало её и возбудило чрезвычайно.
Нед схватил её за руку и потащил вниз по лестнице. Оказавшись внизу, он направился к подвешенной клетке и поманил Стейси за собой. Стейси молча подчинилась, не переставая улыбаться необычайному нахальству Неда, но и чуть-чуть волнуясь о том, что всё это может значить. Он помог ей забраться в клетку и запер там. Стейси осталась висеть внутри, в этой клетке, где она едва могла пошевелиться. С лица Стейси не сходила улыбка, хотя теперь её причиной было удовольствие от ощущения всей этой ситуации как довольно пикантной. Голос Неда пронзил её грёзы:
- Оглядись вокруг – в этом ужасном месте встретишь ты свою скорбную участь.
Нед медленно кружил по застенку, останавливаясь у разных устройств. Он деловито подёргал свисавшие с потолка цепи, внимательно изучил ложу дыбы. Стейси не сводила с него глаз. Он скакал среди всех этих орудий словно продавец на сумасшедшей распродаже, все время оглядываясь на Стейси, сияя зловредной, но какой-то мальчишески обаятельной усмешкой. Наконец, он медленно направился к её клетке.
Глава третья.
Такие слова и поступки со стороны её благоверного мякиша наполнили Стейси страхом, но было в этом и что-то дико захватывающее. Нед открыл клетку – ворча, что вообще-то там ей самое место, но уж ладно – вытащил Стейси и мягко, но настойчиво подвёл к свисавшим с потолка цепям. Когда Нед поднял вверх её руки и закрепил запястья в оковах, Стейси охватили мрачные предчувствия, но её вера в то, что Нед, которого она так любит, никогда не причинит ей боли, была так глубока, что поколебать её не могли никакие наручники и цепи. Однако, эта ситуация была чем-то новым в их отношениях…
Когда Нед приковал руки Стейси у неё над головой, он отступил и просто смотрел на неё какое-то время. Он подумал, что никогда не хотел эту красивую женщину сильнее, чем сейчас – стоявшую перед ним связанной, в полной его власти. Он осторожно и нежно положил ладони на плечи Стейси, его рот ласково и мягко коснулся её губ. Они сладко и самозабвенно целовались несколько минут, околдованные мгновением и обстановкой.
Наконец, Нед оторвался от Стейси и вновь знакомая ухмылка порочного мальчишки скользнула по его лицу, отозвавшись дрожью возбуждения во всём теле Стейси. Внезапно руки Неда оказались в её беззащитных подмышках и стали перебирать там пальцами. Стейси непроизвольно захихикала и также непроизвольно попыталась прижать руки к бокам, чтобы защитить подмышки, но цепи позволили дёргающимся рукам опуститься лишь чуть-чуть – этого оказалось невыносимо мало, чтобы защитить подмышки полностью, да и не полностью, между нами, извращенцами, тоже... Нед, воспаряя под облака, – ну, хорошо, скатываясь в геену дьявольской похоти (о чём беспристрастно свидетельствовали растущая округлость на брюках, искажённое лицо и учащённое дыхание), – от сознания, что Стейси находится в полной его власти, продолжал пытать подмышки Стейси щекоткой. Дикая чувствительность и эротические особенности её подмышек были открыты им лишь недавно, но какое же это оказалось сокровище!
Во время этого сурового испытания, Стейси вела себя относительно тихо, парализованная движениями рук Неда, ощущениями жалящих прикосновений, которым она была совершенно бессильна как-то помешать. Казалось, они пролетают мимо её сознания и существа, и только широкая, безмолвная улыбка, зажмуренные изо всех сил глаза, покрасневшее лицо и тело, исступлённо бьющееся в поисках малейшего шанса спастись от безжалостных пальцев, показывали, какие щекотливые муки она испытывала. Нед сполна упивался властью над женщиной, которую так любил, и его наслаждение – и возбуждение – лишь возрастало от периодических бессвязных просьб не щекотать её больше. Его наполняло свирепое желание овладеть ей, но он оттягивал миг вознаграждения с тем, чтобы в полной мере воспользоваться всем, что могло предложить им это ужасное место.
Для Стейси, сознание того, что её так мучают – и факт, что ни от кого другого на Земле она не согласилась бы вытерпеть такие муки – вместе с полной беспомощностью привели к тому, что в её особом местечке возникло некоторое оживление. Теперь её стоны были вызваны не только жестокими махинациями Неда.
Внезапно Нед убрал руки и переместился за спину Стейси. Стейси слишком ослабла и запыхалась, чтобы следить за ним, но когда она немного пришла в себя и поняла, что теперь опасность сзади и насколько уязвимее она стала перед любыми мероприятиями, которые несомненно намеревался проводить над нею Нед, Стейси вздрогнула от страха – и возбуждения. Нед зарылся лицом в её мягкие волосы и вдохнул запах, который так любил. Подлинной причиной этого романтического жеста было вероломное намерение как следует придавить её голову и плечи своим телом, потому что вскоре Стейси вновь почувствовала его пальцы, играющие с её подмышками, только в этот раз они забрались туда с другой стороны. После отчаянного, полного муки крика "Не надо!", Стейси взорвалась смехом и продолжала хохотать, пока пальцы Неда, толкаясь и приплясывая, без очереди лезли ей подмышки.
Пальцы Неда то взбегали к локтям Стейси, то бросались обратно подмышки, то забирались ещё ниже, чтобы от души пощипать пухленькие бока. Стейси неожиданно вспомнилась сцена из одного любимого ею фильма – «Грязные танцы», в которой Патрик Суэйзи встал за спиной Дженнифер Грей, чтобы направлять её движения, и она поняла – со смесью ужаса и веселого изумления – что он действовал тем же способом, которым мучает её сейчас Нед. Как и Грей в той сцене, Стейси неудержимо хихикала и корчилась от действий стоящего сзади, но в отличие от актрисы, у Стейси не было другого выбора, кроме как снова и снова покорно сносить дьявольские ласки Неда.
---
Упомянутую сцену можно увидеть в этом фрагменте, перемотав на 2:50.
---
Но вся эта кинематография оказалась майскими цветочками. Вскоре Стейси с ужасом предстала перед фактом того, что Нед нашёл новую цель для своих поползновений: её чувствительная попка и поверхности бедёр – внутренние и внешние – превратились в арену, по которой в первобытной необуданности носились теперь его пальцы и ногти. Бесконечная уязвимость Стейси отягощалась тем, что Нед щекотал её сзади и она едва ли взялась бы предсказать, где именно произойдёт очередное вмешательство в её ощущения. Это ещё более сужало и без того прискорбно малый круг возможностей хоть как-то повлиять на ситуацию. Она кричала:
- Нед!!! Пожалуйста, хватит!!! Не-е-е-ед!!!
И:
- Нет, милый, не-е-е-е-е-ет...
Её восхитительно трогательные жалобы словно разбивались о какую-то звуконепроницаемую стену – ну, хорошо, хорошо, не будем лукавить – Нед прекрасно слышал, как Стейси умоляет его перестать, но это только возбуждало его ещё больше.
Геракловым усилием обуздав свои вожделения, Нед, наконец, остановился. Бросив щекотать Стейси, его руки отомкнули замки, удерживающие её запястья над головой. Руки Стейси упали на плечи Неда, словно притянутые магнитом, и время, пока Стейси восстанавливала дыхание, она провела в долгих и жарких объятиях. Прижавшись к Неду, она почувствовала его возбуждённость, отозвавшуюся теплом и влажной негой в её «особом местечке». Приятная щекотка изнутри стала ещё сильнее, когда Нед шепнул ей на ухо:
- Ваша пытка только началась, любовь моя...
С этими словами он схватил её за руки и потащил в направлении дыбы.
Глава четвёртая.
По пути к этой ужасной раскладушке Стейси упиралась изо всех слабых сил, что ей удалось собрать после перенесённых испытаний. Теперь ей предстояло испытать что-то новое – что-то, чего она и боялась, и желала. Оказавшись возле этого внушительного, страховидного приспособления, вероломный Нед принялся стаскивать со Стейси одежду, действуя решительно, но аккуратно – помня, как дороги ей изысканные наряды, что она носила. Полностью избавив Стейси от одежды, он уложил её на дыбу и надёжно затянул прикрепленные к устройству ременные петли на её запястьях и лодыжках. Верёвки свободно свисали с кожаных манжетов на её руках и ногах, почти не стесняя движений, но Стейси была слишком утомлена и напугана, чтобы по-настоящему сопротивляться – по-крайней мере, пока.
Между тем, Нед направился в изголовье ложа и схватился за ручку катушки, на которую были намотаны верёвки, соединённые с наручниками на запястьях Стейси. Немного поскрипев, поскрежетав, хитроумное устройство пришло в движение, радостным повизгиванием отмечая возвращение к любимой работе. Нед отметил, что несмотря на почтенный возраст антикварного приспособления, его механизмы недавно смазывались. Ему даже пришло в голову, что тот, кто готовил поместье к проведению экскурсий, заодно привёл в рабочее состояние и старинные орудия пыток – Нед сам рассмеялся нелепости этой мысли. Наивный сын Алабамы! Как плохо знаешь ты старушку Англию!
Он вращал катушку, пока Стейси не оказались вытянута в струнку, но при первых признаках, что натяжение может вызвать боль, сразу остановился. Он слишком любил Стейси, чтобы причинить ей настоящий вред. Она же, выведенная из оцепенения таинственными звуками проворачивающейся катушки, была немного обеспокоена тем, что её вытягивают, словно решили испытать на прочность, но в глубине души и сердца она и теперь не сомневалась, что её дорогой Нед не сделает ей ничего плохого.
Точный как Робин Гуд, приметивший шерифа на опушке Шервудского леса, Нед крутил барабан ровно до момента, когда Стейси оказалась вытянута насколько можно, без риска что-нибудь повредить. При этом она, естественно, осталась полностью обездвиженной – жестокий факт, в котором Стейси убедилась с первых же попыток слегка пошевелиться. Всё, что она могла – смотреть, как Нед направляется к рыцарским доспехам – и трепетать от ужасных предчувствий. Нед завладел пером с верхушки шлема, умудрившись при этом задеть один из железных рукавов, который не преминул рухнуть на пол с оглушительным лязгом. Наблюдая за этими действиями, такими типичными для её очаровательно неуклюжего супруга, и столь же типичной пугливой реакцией на внезапный грохот, Стейси не удержалась и захихикала. Услышав за спиной эти сладкие звуки – которые и прежде будили в нём желание как трубный зов на рассвете – Нед медленно повёрнулся к беспомощной фигурке распятой на дыбе Стейси и с той же кошмарной медлительностью двинулся к ней, улыбаясь ещё зловредней, чем раньше. Красивые глазки Стейси широко раскрылись в диком предвкушении. Склонившись над ней – обнажённой и связанной – он произнёс своим самым сексуальным, низким голосом:
- О… Вам это показалось забавным, не так ли? Ну что ж… Сейчас я насмешу вас ещё больше…
Глава пятая.
С этими словами Нед принялся легко, но неистово ёлозить пером взад и вперед по всему её телу, начиная с лица и шеи. В местах, где движения пера заставляли Стейси хихикать сильнее, чем в других, перо Неда задерживалось дольше, проявляя особенное внимание к этим волшебным участкам. Вскоре сладкое хихиканье Стейси стало всё чаще срываться в громкий неудержимый смех, который, словно дорогой бархат, украшало золотое шитьё жалобных молений, чтобы «милый, хороший, любимый Нед, пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста перестал». Нед, чувствуя, будто в каком-то смысле и впрямь обернулся беспощадным средневековым палачём – возможно, даже самим лордом Стэлтоном – разволновался сверх всякой меры, его мужская гордость вознеслась настолько, что буквально рвала штаны изнутри.
Стейси тоже это чувствовала и была ужасно возбуждена открытием, что в её сентиментальном, воспитанном, занудливом Неде вдруг обнаружилась эта дьявольская, тёмная сторона, и ещё больше – сочетанием этого открытия с тайным знанием, что её любят и её удовольствие ставят превыше всего. Её сердце – и тело – жаждали его, как никогда прежде. Её страсть усиливалась почти полной беспомощностью – она могла лишь вертеть головой – и действительно вертела ей изо всех сил, откликаясь на сладкую пытку, но другие части её крепко связанного, распятого тела были ей почти неподвластны. К тому же, своевольные порхания пера по обнажённой, натянутой словно тетива коже оказались неожиданно чувственными и эротичными. И ещё – на протяжении всех своих испытаний, она не переставала думать о дверях подземелья – запертых снаружи, и экскурсионном автобусе – давно уехавшем, об этих двух вещах, отрезавших её от мира, подчинённого привычному, повседневному распорядку, и паника, возникавшая от этих мыслей, обдавала её ледяным дыханием вершин экстаза.
Следуя за путеводной звездой своей похоти, вскоре Нед добрался до беззащитных ступней Стейси, и именно здесь его перо задержалось дольше всего. Он безжалостно крутил им по всем поверхностям прелестных чувствительных ножек, а Стейси визжала и упрашивала:
- Не-е-е-е-е-е-е-ед!!! Хва-ха-ха-ха-хва-а-а-атит! Па-а-а-а-жа-а-а-а-а-а-лс-с-ста!
Наконец, бурные волнения и переживания сделали своё дело – Нед так переполнился ими, что больше не мог продолжать – даже перо выпало из его рук. По прошествии пары минут, пока он приходил в себя, а Стейси пользовалась случаем немножко отдышаться, он удивил её внезапным актом милосердия. Склонившись над Стейси, Нед развязал ремни на её запястьях и лодыжках, и в полном опустошении опёрся о деревянный каркас дыбы.
Какое-то время Стейси просто лежала, не в силах пошевелиться. Её руки, свободные от пут, как и прежде, были вытянуты над головой. Наконец, она обернулась к Неду. Внимательно присмотрелась. Глубоко вздохнула. Дрожа от слабости, вызванной пережитыми муками, встала на четвереньки. И набросилась на своего мужа в диком порыве необузданного желания. Она буквально оседлала его, и вместе с ним упала на холодный, жёсткий, грязный, покрытый соломой пол. Никто из них не мог ждать – Нед, с кипучей помощью Стейси, расстался с брюками и они безоглядно отдались одной из самых пылких сцен своего семейного сериала.
Когда всё закончилось, и они уже какое-то время лежали на полу, не в силах двинуться от полного изнеможения, Нед прошептал ей на ухо:
- Эй, а как мы вернёмся домой?
Стейси так устала, что сначала сделала вид, что не слышит его, но идиотизм этого высказывания в подобной ситуации заставил её прыснуть от смеха, вскоре перешедшего в истерический хохот. Следом, уткнувшись ей в грудь, захохотал и Нед – его смех, заключённый в узкую темницу между грудей жены, создавал там опасные завихрения, живо напоминавшие ей о недавних злоключениях на дыбе. Смех Стейси – звонкий как колокольчик, сладкий как десертное вино, неудержимый, ничем не стеснённый – свободно разносился по всему подземелью, отражался от стен, проникал сквозь решётки окон, бурлил в стоках, бился в вентиляционных колодцах, клубился в простенках, просачивался в щели дверей, доверху наполняя древний, мрачный, сырой, холодный, отягощённый дурной славой замок.
- Ах, миледи, что же я несу? – Сквозь смех простонал Нед. – Зачем нам куда-то возвращаться? Разве мы не дома?
Стейси уставилась на него, гадая – шутка это или… навязчивое тревожное расстройство?
* * *
Дьявольские звуки. Визг, хохот, бессвязные женские вопли, заглушить которых не могли ни эти стены, ни эти перекрытия, ни эти столетия, полные войн, забастовок докеров и регулярных как бой Биг-Бена смен правительств, доносились из глубины погрузившегося во мглу замка. Сколько веков прошло, а этот паршивец всё никак не уймётся... А тут ещё и дождь зарядил… Старенький сторож перекрестился, надвинул капюшон плаща и зашаркал к своему флигелю, где возвращения хозяина терпеливо дожидались его старые друзья – чайник, трубка и маленький телевизор. Время торопило. Без четверти девять пополудни! Вот-вот начнётся… Он знал, что ошибётся снова, но надежда никогда не оставляла его – когда-нибудь, пусть не сегодня, но любимая «Астон Вилла» ещё надерёт задницу этим столичным хлыщам из «Челси»!
Должен признаться, что я опять не удержался и переделал концовку. В оргинале для Стейси и Неда всё кончается хорошо и густо развешанные по стенам готические алебарды остаются на своих местах. Я решился разбавить этот хэппи-энд щепоткой неопределённости.
